— Алекс, он конченный придурок! — измученно простонала Кэт. — Ой! Надеюсь, я вам не помешала?

— Нет конечно, — на этот ответ своей девушки, парень цыкнул.— Но не знала, что входить через дверь вышло из моды. Какого чёрта, ты такую херь вытворяешь? Не ушиблась?

— Он как всегда психанул! Я хотела его поддержать, а он что? Сама благородность, мать твою. — Хардмон стоял в шоке, не зная чему удивляться больше : лексикону своей девушки, или сумасшедшему поведению его подруги. — Оказалось, я имею такую же важную роль, как и любая медсестра в этом отделении. Я не стала терпеть его не уважительное отношение ко мне и моему времени, поэтому эффектно ушла. Естественно вернуться через пять минут тупо, поэтому пришлось лезть через окно.

— Ну ты даёшь...

 «Какая у меня потрясающая девушка»— единственное, что мелькнула в голове Хардмона, слушая Фостер. 

— Александра, у меня даже телефона его нет. Я не смогу узнать, как он себя чувствует. Эх.. Люблю  таких мужчин. Трезво оценивает ситуацию и всё такое… но он же такой душка! я знаю, что ему не всё равно на смерть своих пациентов.

— Никому бы не было всё равно…

— О ком вы сейчас говорите? — не унимался Хардмон. Но видимо день сегодня такой, либо судьба сегодня не на стороне парня, его опять перебили, но уже войдя через дверь. Хардмон сразу признал лечащего врача Александры.

— И так мисс Хардмон, хочу вас порадовать… А ты что здесь забыла?!

Кэтрин. 30 минутами ранее.

«Порой безрассудные поступки, становятся самым верным решением».

Отрывок из журнала Кэтрин Фостер.

— Мне очень жаль, — говорит Деймон после длительной операции, а девушка пристально за ним наблюдала, попивая кофе из своего стаканчика.

     Незнакомая женщина оседает на пол и кричит:— Убийца! Это твоя вина! Ты во всём виноват!

В его лице, на первый взгляд не меняется ничего. Но Кэтрин видит пробежавшую по нему тень и чуть дернувшуюся бровь, всё это выдаёт его нервозность. Он—не она и даже не Хардмон. Кэтрин только догадываться, как ему сейчас хреново.

    У Фостер сжимаются кулаки. Она эгоистка. У бедной матери умерла дочь и её горе не возможно описать. Но именно сейчас, Кэт её ненавидела, а Патрика до ужаса хотела запихать в любую из пустых палат и не отпускать. Хирург уходит, а девушка смотрит вслед несколько секунд, не больше, а потом кидается следом.

Не думает о том, что делает. «Мне просто надо объяснить, что та женщина неправа. Что те страшные слова – не про него».

—Деймон! – он идет быстро, и она нагоняет его уже у дверей кабинета.

—Фостер? — он резко оборачивается. — Какого чёрта?

—Вы не виноваты! — выпаливает, пытается поддержать, сделать хоть что-то. – Девочку привезли  слишком поздно, вы просто не могли ничего сделать.

Серые глаза опасно сужаются.

— Проваливай, — почти шипит он, распахивая дверь кабинета.

«Он меня точно когда-нибудь убьет»— краем сознания понимает Кэт, когда мотает головой и делает шаг внутрь.

—Фостер. Прочь отсюда. Немедленно.

—Кэтрин, — стиснув зубы, возражает. – Не уйду, вам плохо.

Мужчина настолько зол, что девушка мысленно готовиться к новым ругательствам.

—Лучше уйди, — на удивление спокойно просит.

— Нет, —  Кэтрин  опускается на кресло за его компьютер и закидывает ногу на ногу. —У вас уютно.

Задерживает дыхание и вот он теряет свой контроль. А всё из-за неё. Старается взять себя в руки.

— Вот за что ты свалилась на мою голову, Фостер?

—Кэтрин. Вы недовольны? — срывается с языка.

—А незаметно?

   Что на это ответить, девушка понятия не имеет, поэтому встаёт и направляется к нему. Останавливается за спиной и возле  ухо опять говорит совершенную глупость:

— Тебе нравится. Я прям как сплошное помешательство. Каково это терять самоконтроль из-за обычной журналистки? М?

Деймон поворачивается. И на Кэт останавливается взгляд прищуренных, разгневанных глаз.

— Фостер, чёрт тебя дери, пошла вон!

Не теряя больше ни минуты, Кэтрин разворачивается и направляется к выходу, но только уже из больницы. Кажется мужчина источал ругательства и её фамилию вслед, а та не оборачиваясь вышла из здания.

Александра.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— У меня здесь лежит подруга кретин, — Фостер закатила глаз и повернулась спиной к врачу.

— Что за ребячество? — даже Александра заметила, что у вечно уравновешенного доктора глаз дёргается из-за подруги. Эта заставляло её тихо хихикать. В какой-то степени, они были с ним похожи, оба теряли голову от этих двоих. — Что ж повторюсь, мисс Хардмон, я вас выписываю, собирайте вещи и можете быть свободны.

Что касается вещей, тут в прямом смысле все её вещи. Алекс не знала, что она сделала Эмили, но та передала Кёртису все пожитки, а потом заблокировав их обоих, переехала.

Эта мысль просто убивала. Как? Почему? Ответа ни  на один вопрос она не дождётся. Девушка перевела взгляд на Уильяма. Тот стоял, выгнув левую бровь, наблюдал за парой.

— Вы просто эгоист! Долбаный нарцисс!

— Истеричка.

— Придурок!

— Да чтоб тебя, — не договорив, парень сжал руку в кулак. На памяти Александры—это первый раз, когда Фостер удалось его так вывести.

— Чтоб меня что? Знаете вы настолько, — Кэт не смогла закончить свою речь, как её замкнули пылким поцелуем, а Александра глухо и радостно пискнула. Затем перевела взгляд на уже ошарашенного Хардмона.

— В девять. Я тебя наберу, готовься, — мистер Деймон подмигнул Кэт и направился к выходу.

— У тебя нет моего номера!—крича вслед.

—Есть!—дверь захлопнулась.

—Я ему дал твой телефон, — вмешался Хардмон. — Кэт, ты что влюбилась?

— Ещё чего. Ладно, давайте собираться.

Александра.

Дорога от дома до больницы занимала от силы два часа. Она проходила в полной тишине. Кэтрин помогла собрать вещи, а точнее засунуть их в багажник машины Хардмона и поспешила удалиться. Александра уже знала куда. Девушке стоило радоваться за подругу, однако она потеряла Эмили. Человека которого очень сильно берегла. 

Она знала её с самого детства, доверяла и самое обидное, что Алекс не знает причины, по которой Спаркс решила её оставить. 

Переведя взгляд с окна на своего мужа, скользя вдоль Мужских мускулистых рук, она устремила свой внимательный взгляд на том, как Уильям ведёт машину. Как эти самые руки сжимали руль, расслаблялись, поворачивали его. Господи, как же сильно она по нему скучала.

— Что-то не так? — спросил Уильям, не отрываясь от дороги.

— Дома поговорим.

— Это из-за твоей подружки?

— Дома.

— Не хочу показаться эгоистом, но через 15 минут, мы доедим до места назначения, и я не намерен разговаривать о накопившихся проблемах. Не сегодня.

Получив молчание в ответ, Хардмон  не продолжал разговор ни на одну тему, ни на другую, просто включил радио на фон. Очнулась девушка только когда лифт оповестил, что поднялся к нужному этажу. Находился он в самом вверху многоэтажного здания, где было всего две парадные и откуда открывался красивый вид на центр города.

 Алекс ужаснулась, не понимая, когда это место стало называться её домом.

Зайдя в квартиру, Уильям бросил сумки на пол, проходя вглубь комнаты. Александра застыла на пороге, смотря на мужа.

Одно дело — скучать и смириться с этим, морально подготавливая себя к долгожданной встрече. А другое, в больнице без предупреждения встретиться лицом к лицу с человеком, которого вспоминала бесчисленное количество раз в день, который неоднократно снился в этих кошмарах, который даже своим отсутствием измучил, заставляя то радоваться сообщениям, то злиться, когда их не было.

Хардмод оборачивается, разбираясь, где застряла его супруга.

И Флетчер больше не ждет, она подбегает и притягивает Уильяма к себе, целуя, пытаясь передать всё то, что накопилось в ней за эти две с лишним недели разлуки и прибывания в больнице. Да какие две недели, за всё время вместе, потраченное на препирательства и ссоры. Сердце бьется о грудную клетку, руки жадно обнимают плечи, шею. На Алекс обрушивается такой неистовый голод, будто это первый поцелуй в её жизни. И насытиться невозможно, остановиться тоже.