— Если я тебя отпущу, ты не станешь кидаться?

— Хочешь поговорить?

— Очень.

— Хорошо, — кивнула я покладисто. — Не буду кидаться с кулаками и выпрыгивать в окно. Тем более юбка для прыжков не на мне. Отпусти, а то уже синяки на руках появились, наверное.

Миг — и Хан одним рывком отстранился. Я же села нарочито медленно, потирая запястья и вздыхая. Пусть его остатки совести сожрут, если смогут. Тем более он и правда слишком жестко меня держал.

— Выпьешь чего-нибудь? — поинтересовался Инквизитор, поднимая трубку внутреннего телефона. О, мы перешли к светской части. Отлично!

— Кофе, — отозвалась лаконично. И продолжая прятать взгляд. Боялась, что наш проницательный, хоть и туповатый в плане женской психологии Инквизитор прочитает там лишнее. Но украдкой-то косилась. Как назло, Хан еще стянул бесформенный женский свитер, оставшись в простой черной футболке. Память услужливо подкинула картины, в которых я скользила пальцами по его рельефным мышцам. Вот черт! Пришлось сжать кулаки и прикусить губу. Расплываться лужицей возбуждения я не буду.

Хан коротко попросил принести в номер кофе, обед и зеленый чай. При этом не спускал с меня внимательного взгляда. Я же старалась не коситься в сторону своего рюкзака. Без вещей уже чувствовала себя голой.

— Присядем?

Я проследила взглядом за рукой Хана. Да, действительно, лучше сидеть там, а то беседовать на кровати слишком интимно.

Но стоило мне пересесть, как я поняла: кресла слишком близко стоят друг к другу. Еще и Хан, мало того что устроился рядом, так вдобавок чуть наклонился в мою сторону. Такое знакомое лицо… я уставилась в район его идеально выбритого подбородка. Такого мужского, твердого… Незаметно сглотнула и перевела взгляд в окно за спиной Хана. Лучше буду любоваться солнечной осенью Парижа, чем смотреть на Инквизитора. Не так больно.

— Итак. — Голос Хана звучал спокойно и несколько вкрадчиво. — Поговорим по душам, Ева.

— Что?

Я просто хмыкнула после слова «душа». А он мигом начал хмуриться. Тем не менее взял себя в руки и продолжил:

— Ева, ты в заднице. Орден решил, что ты — Антихрист. И сделает все, чтобы до тебя добраться.

— А теперь скажи: кого мне винить в том, что меня опознали?

— Тебе что-то скажет имя Аделина Астан?

Я поперхнулась, услышав об одной из владелиц. Самой запуганной и трусливой.

— Что вы с ней сделали?

Губы онемели от страха, спину закололо невидимыми мелкими иголочками. Как? Как они нашли Аделину? Безобиднейшую владелицу, которая слишком сильно привязалась к своей вещи. Иначе давно бы от нее избавилась.

— Мы? — нехорошо ухмыльнулся Хан. — Мы ничего. Нет, правда, ничего. Ева, не бледней, а то упадешь в обморок раньше срока.

В дверь постучали, и я мигом оказалась на ногах. Ближе к окну.

— Ты!

— Это официант, — прошипел Хан. — Сядь, истеричка. Сядь!

Чувствуя, как все внутри дрожит, я осталась стоять у окна. Нет веры ни одному члену Ордена. Особенно тому, с кем спала.

Но в номер и правда вошел официант с тележкой. Думаете, я успокоилась? Ничего подобного, занервничала еще сильнее и положила руку на деревянную статуэтку какого-то животного. Потому что в фильмах очень часто под видом официантов проникают похитители и убийцы.

Но этот в злодея превращаться не спешил. Спокойно расставил все на круглом столе посреди номера, пожелал приятного аппетита и вышел, получив щедрые чаевые от Хана.

Сам же Инквизитор, стоило двери закрыться, повернулся ко мне и вздохнул так, что мне едва не стало стыдно.

— Ну что? — Нет, он определенно читал мои мысли. — Убедилась, что это просто официант? И пистолет под белой салфеткой у него не спрятан?

— Ты мне отлично показал, что доверять никому нельзя.

Я подошла к столу первой, подняла чашку и подозрительно понюхала. Потом спросила:

— Первым попробовать не хочешь?

— Ева, паранойя — это ни капли не забавно.

— Согласна. Так первым попробуешь?

Хан явно хотел произнести еще нечто поучительное, но сдержался. Молча подошел, взял чашку и отхлебнул. Чуть поморщился, возвращая ее мне.

— Слишком крепкий. И горячий.

— Да, — с горечью кивнула я, — вечно тянет к крепкому и это… горячему.

Даже кофе расхотелось пить. Тем более после Хана. Это походило бы на отсроченный поцелуй. Я поставила чашку и отвернулась к окну, за которым погода начала хмуриться. Прямо как у меня в душе.

Нет, все же Хан не дурак. Просто иногда умеет хорошо притвориться. Но сейчас он подошел, почти касаясь меня, и тихо проговорил:

— Ева, я не мог по-другому. Ты оказалась невольно втянута в ту отвратительную историю с «Бьюти Шарм». Я сумел в отчете сделать так, чтобы ты проходила исключительно как случайная свидетельница, ничего не понимающая и не знающая. Но тем не менее сам факт засветки перед Орденом — вещь хреновая. Да и…

— Вы женитесь только на тех, кто воспитан в стиле «покорная овца», — хрипло продолжила я, — а я могла бы рассчитывать только на роль любовницы, что, по твоему мнению, меня бы оскорбляло.

— Ты все же удивительно разумная женщина.

Дыхание Хана за плечом сильно нервировало. До зуда в кончиках пальцев и затылке.

— И поэтому, Ева, я не понимаю, зачем тебе бесовские вещи? Ты таким образом мстишь мне? Но зачем? И чего хочешь добиться?

Я покачала головой и повернулась к Хану. Все так же глядя куда-то поверх его плеча, заговорила. И голос при этом не дрожал, в отличие от меня самой.

— Ты слишком высокого мнения о себе, господин Инквизитор. Да, расстались мы отвратительно, и дать тебе пинка я хотела. Да и сейчас хочу. Но месть… нет, зачем мне тебе мстить? Ты же мужчина Ордена, который не считает женщин за людей.

Эх, все же голос начал подрагивать от проснувшейся обиды.

— Так что можешь расслабиться. Вещи я собираю не ради мести тебе. Это мое личное дело. Не знаю, почему ты не сдал меня до сих пор своим приятелям и…

Тут я не выдержала и посмотрела молчавшему Хану прямо в глаза.

— Так, не заговаривай мне зубы! Что с Аделиной?!

Хан не стал отмалчиваться:

— Она сдала тебя. И некую Абби. В обмен на избавление от зависимости от скверны.

— Врешь!

Вопль вырвался сам собой, а следом я заорала, вцепившись в Хана, точнее, в его футболку. До треска материи.

— Абби попала под машину!

— Абби пытал Орден, — парировал Хан, в свою очередь схватив меня за плечи, — я сам видел съемку. Ее пытали, а потом пристрелили, но тебя она не выдала. А вот Аделина рассказала все. Она не знала точно твой маршрут, но ты потом сообщила, что летишь в Париж. И обмолвилась про архив. Ева, ты теперь понимаешь, во что ввязалась?

Абби… Господи, ее пытали. Абби, которая и котенка обидеть не могла. Абби, у которой в дождливую погоду обострялся артрит. А еще она на Рождество любила печь разноцветный кекс, и… и…

Я отпустила футболку Хана, чтобы в следующую секунду замолотить по широкой груди ее владельца.

— Гады, ублюдки!

Удар, еще удар…

— Пожилую невинную женщину! Сильные, да? Перед слабыми!

Бац, пощечина вышла сама собой. А я замерла, поняв, что переступила невидимую черту.

Хан молча коснулся щеки и медленно произнес:

— Никогда больше так не делай. Первый и последний раз я тебе это прощаю.

И что-то мне подсказало: так и правда делать не стоит.

— Сволочи, — произнесла устало, чувствуя, как он вернул руку мне на плечо. — Что тебе надо от меня?

— Все просто, Ева. Ты вляпалась, и ты мне небезразлична, хоть мы и не вместе по определенным обстоятельствам.

Я дернулась, но Хан меня держал крепко.

— Я предлагаю тебе следующее: ты отдаешь мне вещи, а я делаю так, что Орден тебя не найдет. Новый паспорт, новая жизнь в безопасной стране. Что скажешь?

— Ты стрелял в библиотеке?

— Я, — кивнул Инквизитор, а у меня глаза стали по пятаку.

— Ты стрелял в своих собратьев?!

— Ты сейчас какого ответа ждешь?

— Это невозможно, — пробормотала я, — нет, нет… нет! Да ты…