— Валера, решайте сами.

Мне понятно желание ребят использовать любой, в этом случае тоже последний для Сережи, шанс, но на меня, как руководителя, возложена ответственность за успех и здоровье ребят, за наш общий успех.

Сережа уже провел на высоте 8500 одну ночь, в случае нашего согласия ему еще предстоит провести там 2–3 ночи.

Имею ли я право рисковать его здоровьем?

Я решаю все-таки дождаться Юру Голодова (Володя Пучков еще далеко внизу): он ходил с Сережей в горах и знает его возможности больше, чем я.

Юра не доходит до меня метров 10, я прошу его остановиться и выслушать меня. Рация включена, и время не ждет — надо давать ответ.

Юра выслушивает меня внимательно, задумывается и беззвучно поворачивает головой в стороны.

С тяжелым сердцем я отказываю ребятам в согласии на их предложение.

К вечерней связи, в 18:00, у палатки лагеря IV собрались и те, кто спускался из лагеря V, и мы, поднимающиеся туда.

Я включил рацию и тут же принял вызов базы на связь. Евгений Игоревич сообщил, что для нас есть 2 телеграммы.

Из первой телеграммы мы узнали, что всем нам, работавшим на маршруте — и взошедшим на вершину Эвереста и не сделавшим этого, — присвоено звание заслуженного мастера спорта СССР.

Я передаю вниз слова о том, что мы постараемся оправдать оказанное нам доверие, на что Евгений Игоревич отвечает, что я поторопился и не выслушал вторую телеграмму.

Вторая телеграмма предписывает нашей группе спускаться вниз «в связи с резким ухудшением погоды и во исключение дальнейшего риска».

Я прошу у базы тайм-аут до 20:00: слишком много информации мы получили сразу, необходимо все обдумать, взвесить и только потом сообщить о своих действиях. Ребята долго не задерживаются в лагере IV, по одному пристегиваются к веревке и уходят вниз.

Мы остаемся одни, времени на раздумья мало, скоро стемнеет. Принимаем решение: не менять план, идти сегодня наверх, в лагерь V. У нас еще достаточно сил, хороший запас кислорода. Я пришел к мысли, что наше восхождение принадлежит не только нам. Мы должны подняться на вершину 9 Мая, в святой для нашего народа день, и в этот день должен прозвучать заключительный аккорд нашей экспедиции.

У нас в рюкзаках флаги: флаг СССР, флаг Непала и флаг ООН. Мы должны оставить их на вершине. Мы должны донести до вершины пионерский флаг, портрет Николая Рериха — великого художника, певца Гималайских гор.

В 20:00 мы вышли на связь, когда были уже на 4-й веревке от лагеря 8250. Сообщили базе, что ночевать будем в лагере V. В это время уже светила луна, и подниматься стало легче. Значительно похолодало, но ветра нет. Володя Пучков идет впереди, я последним. Около 24 часов Володя криками возвестил нас о приходе в лагерь. Вскоре и мы подошли к нему. Угомонились к 2 часам ночи, уснули в кислородных масках с минимальной подачей кислорода. Можно было и не экономить, но мы к этой норме привыкли.

В 5 часов утра просыпаемся, я развязываю вход в палатку и высовываю голову наружу. На небе звезды, слабый ветер и 40-градусный мороз, обжигающий лицо. Начинаем готовиться к выходу на штурм.

В палатке все покрыто инеем: спальные мешки, пуховые куртки, кислородные баллоны. Такое впечатление, что мы находимся в глубокой ледниковой трещине, градусник-брелок показывает минус 10. Мне удается за несколько минут разжечь примус-в палатке потеплело и сразу стало веселей.

2 часа ушло на сборы. Укладываем в рюкзак по 2 целых баллона, а третий, ночной, подключаем к маске. Я выхожу первым, за мной Юра и Володя. Связываемся одной веревкой, и с этого момента к вершине идут не 3 альпиниста, а одна связка. Маршрут наш проходит по ажурному гребню, с множеством скальных боков, чередующихся со снежными гребешками и карнизами. Мы растянулись на всю длину 40-метровой веревки.

К 8 часам утра из-за вершины Эвереста выглянуло долгожданное солнце-сразу потеплело, стали отходить замерзшие ноги.

В половине 9-го включаю радио и слышу беспокойный голос Евгения Игоревича:

Где вы?

Мы прошли рыжие скалы, все в порядке.

Молодцы, черти! Когда следующая связь?

Мы решили не беспокоить базу до 11 часов и попросили выключить дежурную рацию.

— Раньше этого часа у нас ничего не произойдет, — передал я базе.

Мне очень хотелось включить рацию на вершине в условленный час. В отдельные моменты ловил себя на том, что излишне сильно натягиваю веревку, когда иду первым.

Сознание того, что наша связка одно целое, сдерживало и заставляло выдерживать нужный темп подъема. После рыжих скал освободились от пустых баллонов — сбросили балласт по 3,5 кг. и установили подачу кислорода 2 литра в минуту. Темп движения увеличился. Все чаще попадаются признаки присутствия здесь людей. Проходим мимо развешенных на скалах красных веревок предыдущих экспедиций, в одном месте на полке я увидел связку скальных крючьев.

При подходе к вершине я натолкнулся на брошенный кислородный баллон с потрескавшейся резиновой маской темно-зеленого цвета.

Слева от вершины на скальной осыпи заметил блестящую трубку метровой длины-по-видимому, это деталь от описанного в литературе сооружения в виде треноги с флагштоком, установленной китайскими альпинистами в 1975 г. Последние десятки метров к вершине проходят по плотному снежному склону. Я замедляю движение, подходят ребята, и мы вместе выходим на вершину-продолговатый снежный гребень с крутыми склонами во все стороны. У треноги, выступающей из снега верхушкой в 30 см., лежат оранжевые баллоны, оставленные предыдущими восходителями. К треноге прикреплены различные вымпелы, мешок с кинокамерой.

В 11 часов 30 минут я включаю рацию.

— База, база, вас вызывает вершина. Группа номер четыре достигла вершины Эвереста!

— В ответ мы принимаем поздравления, слышим беспорядочный шум и оживление в базовом лагере.

Офицеры связи просят нас перечислить все предметы, которые мы обнаружили на вершине, — таким образом они устанавливают факт совершения восхождения. Юра Кононов включил магнитофон и спрашивает нас о том, что мы хотим передать с вершины на Родину. Мы передаем поздравление советским людям с Днем Победы и посвящаем наше восхождение этому празднику.

Фотографирую Юру Голодова с флагом СССР, флагами Непала и ООН. Юра стоит на вершине в позе Тенцинга Норгея, правая нога его на вершине, под левой рукой видна стена пика Лхоцзе. Юра разворачивает трепещущий на ветру пионерский флажок — мы выполнили поручение пионеров Белоруссии. Флаги СССР, Непала и ООН прикрепляем к баллонам на вершине, портрет Николая Рериха устанавливаем рядом, значок ТАСС прикрепляем к одному из вымпелов.

Фотографируем каждый друг друга, снимаем круговую панораму. Почти час провели мы на вершине Эвереста, время пролетело незаметно. Напоследок сняли кислородные маски и подышали воздухом Эвереста.

Вот и все! Цель достигнута, поручения выполнены. Теперь — быстрее вниз!

Все позади — жесточайший отбор кандидатов в Гималайскую экспедицию, усиленные тренировки, строгий режим, углубленные медицинские обследования. В подготовительном периоде было затрачено много физических сил и эмоциональной энергии. Тяжело было не в самой экспедиции, не во время изнурительных, многократных выходов вверх-вниз. В горах, которым отдано 20 лет жизни, для меня все просто и ясно. Горы все ставят на свои места, они выявляют «кто есть кто». Трудность подготовительного периода для меня заключалась в том, что отстаивать свои права пришлось среди своих же ребят, алмаатинцев.

Я еду в экспедицию как оператор высотных съемок, но уже в базовом лагере Евгений Игоревич Тамм говорит мне:

— Ты мне нужен здесь как спортсмен. И это еще больше вдохновляет меня, вселяет уверенность в собственные силы. Эверест должен быть покорен во что бы то ни стало. Без этого я не смогу покинуть Гималаи, вернуться домой. Здесь я должен доказать всем и самому себе, на что способен!