Утром 1 апреля соответственно первоапрельская шутка. Очень сильный ветер все время срывает со склона мелкие камешки, песок, и они буквально секут палатку. И вот сюрприз: камень довольно приличных размеров пробивает палатку, а в ней — флягу Эдика. Это заметно ускоряет наши сборы, и, набив рюкзаки, мы уходим вверх.

Пересекаем кулуар и движемся по скальному гребешку. Скалы несложные, не выше 2-й категории, но сказывается высота — мы уже выше 7000 м. Гребешок кончается, упираясь в стенку. Веревка уходит вправо, сначала вдоль ее, а затем прямо вверх. По крутым скалам вылезаю на острый гребень. Все. Здесь место лагеря II. Высота, как потом определили, немного выше 7300 м. От лагеря I получилось 28 45-метровых веревок. На гребешках, разделенных кулуаром, имеется две очень маленькие площадки.

Оглянувшись назад и увидев еще раз Эдика (он метров на 100 ниже), ухожу к дальней площадке. Время 12 часов. Начинаю большие строительные работы. Если дальняя площадка далась относительно легко, то на ближнюю затратили много сил. Она маленькая, с торчащим сбоку камнем. Камень этот разбить молотком не удалось. Он так и выпирал сквозь пол палатки. На нем устроили импровизированный стол.

Попробовали увеличить размеры площадки с помощью мелкой рыболовной сети. Сетку по просьбе руководства достал наш ихтиолог Юра Голодов. Закрепили сетку на крючьях. Набили между ней и скалой снегу и камней, но получилось ненадежно. К тому же ветер прямо на глазах выдувает из нее снег, а камни без снега ползут вниз.

В 16 часов прекратили делать площадку и начали ставить палатки. Поставили дальнюю, и тут пришли Володи. Они остаются здесь ночевать, а мы уходим вниз, в лагерь I. В 16:45 начинаем спуск. Сумерки застают нас еще на скалах. К палаткам лагеря I подходим уже в полной темноте.

Здесь группа Вапиева. Нас встречает Наванг, угощает прямо на улице чаем, помогает снять кошки. Вползаем в палатку «Зима», и наступает полное блаженство: после целого дня на холоде и ветру без горячей пищи в палатке особенно уютно, все кажется очень вкусным. Весь вечер царит оживление, разговоры, рассказываем ребятам о дороге в лагерь II.

Наутро группа Валиева уходит вниз. Эдик и я тоже загрузились — мы должны сделать еще одну ходку. Поскольку спуск в темноте нам вчера крайне не понравился, решаем идти вверх до 16 часов, после чего спускаться. С нами вверх также с грузом идет Овчинников. Хочет попробовать маршрут собственными руками. Пропустив группу Валиева, начинаю подниматься по знакомым уже перилам.

Все время впереди меня Наванг. Он самый маленький из наших высотных носильщиков-шерпов, но и самый выносливый. Рюкзак кажется на нем очень большим. Чтобы идти в его, темпе, приходится работать на совесть. Шаг-вдох, выдох; шаг-вдох, выдох. Все время слежу за дыханием, иначе собьешься с темпа и разрыв с Навангом увеличится.

Где-то на середине пути встречаемся с Шопиным и Балыбердиным. Они поработали над благоустройством лагеря II и теперь спускаются.

К 16:00 дохожу до конца 24-й веревки. Здесь перекладываю груз из рюкзака в баул, закрепляю его, прощаюсь с Навангом и ухожу вниз. Эдик поднялся до 21-й веревки, а Анатолий Георгиевич — до площадки на 14-й веревке, где мы с Эдиком ночевали, оставил там груз и спустился вниз.

К вечеру все в сборе. Еще раз переночевали в лагере I и утром ушли в базовый лагерь. Ночь была тихая, светила луна. Горы сквозь сине-зеленые полотнища палатки смотрелись совершенно нереальными. Пока не уснули, стоял непрерывный кашель. «Как в чахоточном санатории», — шутили мы. Это, конечно, связано с сухостью холодного воздуха, которым приходится интенсивно дышать.

В ночь с 9 на 10 апреля наша четверка (Мысловский, Балыбердин, Шопин и я) ночевала в лагере II.

Выше лагеря II было уже навешено группой Валиева 17 веревок, но подходящего места для лагеря III все еще не было. Группа Онищенко из-за его болезни груз, необходимый для организации лагеря III, подняла к 17-й веревке лишь частично, значительная часть его была раскидана по маршруту. Поэтому было решено, что двойка Мысловский-Балыбердин выходит вперед с веревками, крючьями и навешивает перила выше 17-й веревки до подходящего для лагеря места. Я с Шопиным должен был подобрать раскиданный по маршруту груз и поднять его наверх.

Мы вышли в 10:00. Первый груз взяли на конце 3-й веревки. Маршрут сложный, скалы 4-5-й категории, но погода с утра хорошая.

Около 13 часов остановились отдохнуть на площадке у 12-й веревки. Отсюда начинается очень трудный и неприятный участок с пересечением ледовых кулуаров. Кошек и ледорубов у нас нет, поэтому буквально зависаешь на веревке, ноги скользят по льду, и выход из этого положения дается с трудом.

К 15 часам подходим к концу 17-й веревки. Погода к этому моменту испортилась, идет снег, ветер, очень холодно, у В. Шопина сильно мерзнут ноги (потом выяснилось, что он их приморозил). Мысловского с Балыбердиным нет. Они все еще наверху, куда уходит по скальной, заснеженной щели (почти камину) веревка. Решаем, что надо ждать ребят.

Вова замерзает. Чтобы не поморозиться, он решил спуститься на 1 веревку вниз и забрать там спальный мешок и каримат, оставленные Голодовым. Пока он ходил, я начал готовить на всякий случай площадку под палатку на скальной полке.

В 16:00 спускаются Мысловский и Балыбердин. Они навесили 4 веревки до вполне приличного места для лагеря III. Решаем идти туда: вниз, до лагеря II мы засветло все равно не успеем. Решили вытащить к лагерю III весь имеющийся груз: в этом случае завтра с утра можно обрабатывать маршрут дальше. Рюкзаки получились килограммов по 25–30.

Я ухожу наверх первым. 18-я и 19-я веревки очень сложные, особенно из-за снега и тяжелого рюкзака. Следующий вынужден ждать, пока я пройду эти веревки, так как много живых камней. Дышишь открытым ртом, со свистом. Воздуха не хватает, высота около 7800. Через 1 час 20 минут поднимаюсь к концу веревок.

Место хорошее, безопасное, но нужно срубить много снега и льда, чтобы сделать площадку. Снимаю рюкзак. На веревке висят 2 ледоруба, которые оставили здесь ребята. Выбираю место для палатки и начинаю рубить площадку. Фирн рубится плохо, ледоруб часто застревает, и нужны большие усилия, чтобы освободить его. После 2–3 ударов начинаешь задыхаться, но если рубить не торопясь, делая 2 полных с открытым ртом вдоха после каждого удара, можно сделать подряд 10–12 ударов. После этого нужен отдых.

Между тем дело шло к вечеру, и я торопился. Когда через 25 минут поднялся В. Шопин, площадка вчерне была готова. Вдвоем с Володей мы доделали ее, и когда еще минут через 20 поднялся Балыбердин, втроем поставили палатку. Эдик поднялся минут через 40. Мы уже в это время в палатке развели примус и начали устраиваться на ночь.

На ужин развели одну банку молока — больше нет сил что-либо готовить. Ночью спали плохо. Вчетвером в палатке очень тесно. К тому же площадку вырубили минимальную. Поэтому уже часов в 7 начали готовить завтрак. Выяснилось, что у меня пропал голос, хотя горло и не болит. Сказалась вчерашняя интенсивная работа на морозе, когда рубил площадку.

Решили, что в лагерь II будем спускаться после обеда. До обеда Балыбердин и Мысловский будут обрабатывать маршрут дальше, а мы с Володей за это время поставим вторую палатку.

Собираться в палатке вчетвером сложно, поэтому делаем это поочередно. Я вылезаю первым. Затем Эдик с Володей. Они берут веревки, крючья и уходят влево за скалу. Начинаю рубить площадку под вторую палатку. Мы находимся на западном склоне, и солнце здесь появляется только в 11 часов, а до его появления очень холодно. Очень жалею, что не взял пуховые брюки. Володя Шопин выясняет, что по ошибке Эдик надел один ботинок свой, один его, а оставшийся ботинок Эдика ему мал. Володя без ботинок сидит в палатке, наводит там порядок, варит обед, а я рублю площадку. Место плохое. За 3 часа вырубил узкую полку, на которой с комфортом могут лежать только двое, но времени нет, и я поставил вторую палатку на этой узкой площадке. Конек палатки закрепил прямо на скале крючьями.