Тем не менее, я рассмотрел скрытые причины болезней, таких как туберкулез, сифилис и рак, свойственных отдельному человеку, человечеству в целом и самой планете. Я выявил психологическую подоплеку болезни и указал практически новую область, где можно изучать болезнь, особенно на ранних стадиях.
Когда будет осознана психологическая подоплека болезни и ортодоксальный врач, хирург, психолог и священник признают ее фактическую природу, все они будут работать вместе в этой развивающейся области, и то, что сегодня неопределенно называется «профилактической медициной», станет полноправной наукой. Я предпочитаю определить данный аспект прикладной медицины как организацию методов, благодаря которым болезни можно избежать, а также как развитие техник правильной психологической подготовки с самой юности, что, благодаря верному акценту на внутреннем духовном человеке, позволит устранить те условия и привычки, которые в настоящее время неизбежно приводят к плохому здоровью, ярко выраженным болезням и, в конце концов, к смерти.
При этом я не имею в виду такие категорические или спекулятивные науки, как Христианская Наука или те школы мысли, которые объясняют все болезни силой мысли. Я говорю о настоятельной потребности в правильном психологическом обучении, основанном на знании о строении человека, на науке о семи лучах (определяющих силах, делающих человека таким, каков он есть) и на эзотерической астрологии. Меня интересует приложение знаний, считавшихся до сих пор особенными и эзотерическими, которые постепенно становятся доступными для всех и в которых достигнут большой прогресс за последние двадцать пять лет. Я не ратую за упразднение медицинского лечения и не пропагандирую новейшие методы, которые находятся пока на экспериментальной стадии и могут сделать определенный вклад в медицинскую науку в целом. Объединение всех подходов должно дать более разносторонний и гибкий медицинский подход к пациенту.
Намеченная мной картина психологических причин всех болезней будет еще долго уточняться в деталях, и поэтому пока работа медиков совершенно необходима. Несмотря на ошибки, ложные диагнозы и многие заблуждения, человечество не может обойтись без своих врачей, хирургов и клиник. Они крайне необходимы и еще будут нужны в ближайшие столетия. Но это не причина для уныния. Человечеству нельзя немедленно даровать совершенное физическое здоровье, хотя правильное психологическое обучение с младенчества многое выправит в течение нескольких десятилетий. Ошибочные взгляды господствовали долго. Современной медицине нужна гораздо большая непредвзятость и готовность поддерживать (после должной профессиональной проверки) те новаторские предложения, которые по природе своей необычны. Барьеры, воздвигнутые специализированной медициной, должны рухнуть. Нужно искать новые школы, инструктировать их, исследовать их методы и, в конечном итоге, включать в ортодоксальные рамки. Сами же новые школы, такие как электротерапия, хиропрактика, диетология, утверждающая, что благодаря правильному питанию может лечить все болезни, и довольно эксцентричная натуропатия, плюс многие другие культы и школы должны отказаться от своей самонадеянной уверенности в видении всей картины, в неповторимости своего подхода или в обладании уникальной панацеей от всех болезней. Такие группы, в особенности хиропрактики, безусловно повредили своему делу и свели на нет свои усилия громогласными гарантиями (в области, пока еще экспериментальной) и нескончаемыми нападками на ортодоксальную медицину. Последняя, в свою очередь, ограничивает себя нежеланием признавать то хорошее и правильное, что есть в новых школах, из-за их шумных требований признания и отсутствия научных методов. Ортодоксальная медицина стремится охранить общество. Это необходимо, чтобы избежать тех несчастий, которые могут вызвать фанатики и не вполне проверенные методы, однако в этом она заходит слишком далеко. Идеи представляемой мною здесь школы мысли также будут долгое время оспариваться. Тем не менее, ментальные и психологические последствия мировой войны сильно ускорят осознание психологической подоплеки болезни и прочих несчастий; таким образом, современная медицина стоит перед своей главной благоприятной возможностью.
Соединение истинной медицинской науки (веками развивавшейся человеком, который вдохновлялся своей божественной природой), новейших аспектов лечения, предлагаемых многочисленными новыми школами мысли, практическими и экспериментальными, признание энергий, оказывающих обусловливающее воздействие на человека через семь центров его витального тела, а также астрологических влияний, оказывающих на него такое же воздействие через внутреннего человека, непременно даст новый медицинский подход, который поможет человеку сохранять доброе здоровье, пресекать развитие болезни на ранних стадиях и в конце концов положит начало такому этапу, когда болезнь и плохое здоровье будут исключением, а не правилом, как сегодня, и когда смерть будет считаться счастливым предопределенным освобождением, а не устрашающим врагом, как сейчас.
Второй вопрос касается конкретно процессов смерти: каково отношение Тибетца к кремации и каковы условия ее проведения? То, что кремация все больше становится правилом – благоприятный и счастливый факт. Не так уж долго осталось до того времени, когда похороны в землю станут противозаконными и кремация будет обязательной как здоровая санитарная мера. Психически нездоровые места под названием кладбища в конечном счете исчезнут, так же как исчезает поклонение предкам, как на Востоке – с его культами предков, так и на Западе – с его столь же глупым культом наследственного положения.
Использование огня уничтожает все формы; чем быстрее разрушается физический проводник человека, тем быстрее кончается его влияние на удаляющуюся душу. В текущей теософской литературе содержится очень много бессмыслицы по поводу времени в связи с последовательным разрушением тонких тел. Но нужно сказать, что кремация становится возможной с момента научной констатации (ортодоксальным врачом) подлинной смерти, когда точно известно, что ни одной искры жизни в физическом теле не осталось. Эта полная, или настоящая смерть наступает тогда, когда из головы и сердца полностью удаляются нить сознания и нить жизни. В то же время процесс требует почтительности и неторопливости. Семье усопшего нужно несколько часов, чтобы свыкнуться с фактом непосредственного исчезновения внешней – и чаще всего любимой – формы. Также надо с должным вниманием соблюсти государственные или муниципальные формальности. Этот элемент времени важен, главным образом, для тех, кто остается, – для живых, а не для мертвых. Утверждения о том, что эфирное тело не должно бросаться в пламя кремации, и убеждение в том, что оно должно оставаться рядом в течение нескольких дней, также не имеют оснований. Нет никакой эфирной потребности для задержек. Внутренний человек, удаляясь из своего физического проводника, одновременно удаляется и из эфирного тела. Когда физическое тело погребено, эфирное тело действительно может длительное время пребывать на «поле эманации» и часто сохраняется до полного разложения плотного тела. Из-за мумифицирования, практиковавшегося в Египте, и бальзамирования – на Западе, эфирные тела иногда сохраняются на целые века. Это особенно характерно, когда мумия или набальзамированное тело при жизни принадлежало злому человеку. Оставшееся в этом случае эфирное тело зачастую «одержимо» злой сущностью или силой. Это и является причиной нападений и несчастий, которые преследуют тех, кто находит древние захоронения и их обитателей – древние мумии – и выставляет их на свет. Там, где кремация является правилом, происходит не только немедленное разрушение физического тела и его возвращение в источник субстанции, но и столь же быстрое растворение витального тела и возврат его сил в резервуар витальных энергий потоком пламени. Оно всегда было составной частью этого резервуара как в форме, так и в бесформенном состоянии. После смерти и кремации эти силы по-прежнему существуют, но поглощены аналогичным целым. Подумайте над этим утверждением, ибо оно дает ключ к пониманию творческой работы человеческого духа. Если из-за семейных чувств или муниципальных требований необходима отсрочка, кремация должна пройти в течение тридцати шести часов после смерти; если причин для отсрочки нет, то кремацию с полным правом можно провести через двенадцать часов. Разумно, однако, выждать эти двенадцать часов, чтобы не сомневаться в подлинности смерти.
