Зебра протестовала против жёсткого обращения с ней.

— Вламываться туда мне не было причины, коли приглашена туда была, дурачины! — Её экзотический голос был похож на голос Ксенит, и я узнала странные рифмы, которые, казалось, всегда текли из её уст. Потом почти шёпотом, Зекора спросила у конвоира: — Всегда ль марионеткой ты был без причины?

— Я знала это! — прокричал сильно знакомый голос сзади меня. Розовая пони-вечеринка вышла в поле зрения, кинув острый взгляд в сторону Зекоры. — И ты думала, что я позволю тебе обманывать нас своим доверием! Ты... ты прохиндейка!

Зекора выглядела обиженной. Пинки Пай не смягчилась, переходя в ярость нараспев.

— Эта пони — ведьма злая,

Злые пляски исполняет...

— Пинки Пай, ты меня не так поняла. И твоя глупая песня сердцу не мила.

— Даже не пытайся войти в моё доверие, Зекора. Я... Никогда больше. — Пинки Пай отвернулась от неё, нахмурившись. Это был первый раз, когда я действительно видела кобылу Министерства Морали злой, и это было страшно.

В вполголоса она прорычала:

— Я надеюсь, тебе действительно нравятся камни!

Пинки Пай посмотрела на меня, потом ткнула копытом в двоих бронированных пегасов справа от меня.

— Ты и ты, сопроводите моего старого друга... — прошипела Пинки Пай сквозь стиснутые зубы, — ...до конвоя. Остаток своей жизни Зекора будет гостить в Разбитом Копыте. Скажите им там, чтобы вытянули из неё всё, что только можно. И пусть. Там. Особо. Не. Церемонятся!

Два пегаса справа от меня поспешили подчиниться. Пинки Пай указала на меня копытом:

— А ты. За мной.

Розовая земная пони топала обратно вверх по лестнице в то, что я приняла за здание Министерства. Мой хозяин повернулся и побежал за ней, следуя за Пинки Пай, когда та пересекла тёмный, просторный холл лифта. Под её дыхание, Пинки Пай продолжала ядовито петь :

— ...Зачерпнёт воды из лужи

достанет острый ножик,

И тебя в рагу покрошит!..

Она перестала петь в лифте. Что было хорошо, так как её песня неприятным образом совпадала с начальной версией марша параспрайтов, что играл в лифте. Пинки Пай повернулась и одновременно нажала на все кнопки своим крупом.

Лифт отвёз нас к большому офису с огромными зеркальными окнами, выходившими на... Кантерлот.

Пинки Пай опасно прошагала в центр комнаты, потом повернулась, фиксируя меня своего рода злонамеренным выражением, которое заставило меня думать, что она может порезать меня и запечь в кексики . Тогда в волшебное мгновение на её лице ворвалась огромная улыбка, которой, казалось, хватит, чтобы осветить всю комнату. Она помахала передними копытами перед носом, крикнув распиравшим от радости голосом:

— ОБМАНУЛА!

Стареющая земная пони рухнула на пол от смеха.

— Самый! Лучший! Розыгрыш!

Мой хозяин засомневался и подошёл к окну, глядя вниз. Л.У.М. начал определять пони и кареты на улице ниже. Конвой с Зекорой уже выкатывал к Разбитому Копыту под сопровождением легкобронированных стражников, дополненных двумя пегасами в магической броне.

Я почувствовала, как поднялось забрало. Моё отражённое в окне лицо было голубым, с красно-фиолетовыми глазами и спутанной копной радужных волос. Отражение Пинки Пай появилось в окне рядом с моим.

— С Зекорой всё будет в порядке? — спросила она с ноткой искреннего беспокойства в голосе. — Правда, Дэши?

Я видела и чувствовала, что мой хозяин кивнул.

— Она была с лучшими тренерами Министерства Крутости. Я не позволила бы себе этот шаг, если бы дела обстояли иначе.

Пинки Пай кивнула и перевела взгляд на конвой внизу. Он отъехал уже на два квартала. Пинки Пай помедлила, подняла левое копыто и помахала им.

— Ха.

Рэйнбоу Дэш игнорировала это, её зрачки сузились.

— Спасение предателями, сочувствующими зебрам через три...

— Два! — Пинки Пай посмотрела вниз в возбуждении. — Оооо, из Зекоры получится такой хороший шпион!

— Один...

Первый фургон из конвоя с заключёнными взорвался после вспышки под ним. Тёмные фигуры бросились со всех сторон, освещённые всполохами огня из своего оружия.

Рэйнбоу Дэш опустила забрало.

— И. Мы. Идём.

<-=======ooO Ooo=======->

* * *

Я сидела в гостиной, пытаясь перемещать маленькие предметы. До этого я левитировала к себе упаковку жевательной резинки. (Что, пожалуй, было единственным, для чего эта жвачка сейчас годилась. Кто будет пробовать есть двухсотлетнюю жевательную резинку?)

За завтраком, по содержанию неотличимым от обеда, разговоры стали более непринуждёнными. Все хотели лучше узнать Ксенит, удивляя её, в свою очередь, рассказами о наших приключениях за последние пять недель.

— Я никогда не видела кровокрыла, — признала Ксенит, — Но видела высушенные оболочки их жертв. Но все же... ракета? Не слишком ли много для одной твари?

— СтилХувз бьет наверняка.

Гуль фыркнул.

— Твой черёд. Расскажи ей про своё решение проблемы аликорнов, преследовавших нас в Мэйнхэттене.

— Вообще-то, — прервала Вельвет, — думаю, сейчас черед Ксенит. — Она ободряюще взглянула на зебру и предложила, — Почему бы тебе не рассказать нам немного о том, где ты приобрела свои навыки зельеварения? — Вельвет намеренно перешла к рассказам о событиях, имевших место задолго до Филлидельфии, направляя воспоминания зебры и нашу беседу подальше от опасных и болезненных тем.

Ксенит помедлила, но смягчилась, когда пауза затянулась.

— Я научилась варить снадобья и лекарства, как обычные, так и магические, от прародителей. В молодости они были искателями приключений и проникали во все запретные места — даже углублялись в Вечнодикий Лес в поисках Хижины Зекоры и покорили Плато, возвышающееся над Лягушачьим Болотом — разыскивая старые рецепты и знания зебр, утерянные веками. От них я узнала обычаи и сказки зебр... вернее, всё из того, что я знаю о них.

Я оторвалась от постройки крошечной крепости из жвачки и патронов. Каким-то образом мысль о зебрах, как о таких же, как я, Эквестрийских мусорщиках, стала неожиданностью. Не знаю, что я ожидала. Что-то более военное и уникально-зебринское, наверное.

— Мои прародители были в числе выживших Стойла Три, как и большинство зебр в Эквестрийской Пустоши. Как это обычно бывает, мои прародители засомневались в обычаях их родителей и намеревались узнать о зебрах больше, нежели безоговорочно верить сказкам, пересказываемым со времён Консервации.

Мне не нужно было разъяснение, чем являлась Консервация. Никому, кто жил в Стойле, не нужно было. Но я хотела узнать больше о Стойле, чертежи которого хранились в моем ПипБаке.

— Стойло Три?

СтилХувз крякнул.

— Стойло Давайте-Жить-Дружно, — саркастически фыркнул он. Я заметила, как при этих словах Вельвет навострила уши.

— Это определённо было экспериментальное Стойло, — произнес Стилхувз. — Фактически, все зебры Эквестрии были "совершено случайно" определены туда. Их популяция составила половину всех жителей Стойла.

Ксенит поморщилась от того, что её прервали, но кивнула, подтверждая слова СтилХувза.

— Это было задолго до моих прародителей, но согласно дошедшим рассказам, Смотрительницы сообщили всем, почему они были выбраны и почему в Стойле не было ни книг по истории, ни плакатов, связанных с текущими событиями.

Ага. Вместо того, чтобы что-то менять, Скуталу и её подруги просто-напросто ограничили влияние Министерства Стиля насколько возможно.

— Смотрительницы? — спросила Вельвет Ремеди. — Во множественном числе?

Ксенит кивнула.

— Одна пони и одна зебра.

Опыт исследования Стойл давал о себе знать. Но всё же, если всё-таки были выжившие...

— Что пошло не так?

— Почему ты считаешь, что что-то пошло не так? — Ксенит вопросительно взглянула на меня. — Зебры и пони могут сосуществовать весьма гармонично, если дать им шанс.

СтилХувз ещё раз предоставил необходимый ответ.

— Стойло Три было построено в пределах единственного города в Эквестрии, в котором было множество зебр, — проинформировал он нас. — Кантерлот.