Глава 16. Башни

«Видите? Мы остаемся истинным воплощением любезности даже лицом перед настолько грубыми обвинениями. Нам здесь нечего скрывать.»

Мэйнхэттен.

Больше двухсот лет назад это был процветающий, шумный центр. Мэйнхэттен провозгласили самым многонациональным городом во всей Эквестрии. Здесь жили или работали миллионы пони, он также был домом самым элитным кругам Эквестрийского общества.

Затем, в мгновение, Мэйнхэттена не стало. Миллионы жизней были поглощены вспышкой света, жара и магической энергии. Ещё сотни тысяч были убиты взрывной волной и жутким зеленым пламенем, которое испепелило практически всё, что осталось.

Теперь же всё, что осталось от Мэйнхэттена вследствие этого апокалипсиса, это Мэйнхэттенские Руины: многокилометровые лабиринты разрушенных и опустошённых построек в тени скелетов небоскрёбов, возвышавшихся над руинами, наподобие надгробий.

Пони вправе задаться вопросом, как такой холокост вообще можно было допустить. Как враги Эквестрии смогли тайно доставить такое разрушительное оружие в самое сердце нашего крупнейшего и величайшего центра?

Мне стало проще понять это теперь, когда я знала, что крупнейшая компания в Мэйнхэттене, заведующая общественным транспортом, руководилась предателями, верными врагам Эквестрии, и что подвал этого самого здания являлся плацдармом для операций зебр в пределах нашей родины.

Я посмотрела в глаза зомби-зебр и поняла, что именно так они доставили жар-бомбу в Мэйнхэттен. Что именно эти зебры несли ответственность за убийство миллионов.

Я также поняла, что мини-стойло под Четырьмя Звёздами не дотягивало до уровня качества Стойл-Тек — наряду с вредом, причинённым экспериментами Стойл-Тек, эти пони действительно знали, как строить убежища. Это посредственное стойло не способно было остановить поток магической радиации, превращавший зебр (и почти дюжину пони), которых оно должно было защитить, в омерзительных существ передо мной.

И да, я осознала, что они не столько зомби, сколько гули. Я бы сказала, что мне всё равно, но часть меня действительно надеялась, что они гули, когда я отступила с дороги.

— СтилХувз! Задай им из всего, что у тебя есть!

* * *

Туман рассеялся к середине дня, являя нам кладбище Мейнхеттенских Руин под серым, сердитым небом. Мы шли над ним, крадясь друг за другом вдоль одного из двух монорельсовых путей Ветки Луны, рассматривая сверху кварталы города, от которого остался лишь щебень. Во всех направлениях были разрушенные и разграбленные здания, почерневшие повозки и колесницы, осколки и мусор, что собрались вокруг металлических уличных фонарей. Но вот скелетов не было. Живые существа Мэйнхэттена были стерты в прах, смешиваясь с прахом миллионов других вещей, гонимых ветром.

Я начала замечать некоторые места, где всё ещё полыхало зеленое пламя. Интересно, как даже магический огонь смог продержаться веками.

Ветер нёс частицы ржавчины и пепла, а также запахи городского кладбища. Симфония скрипов и стонов наполняла город, смешиваясь со звуками осыпающегося и рушившегося бетона и перестуками металла, подвергающемуся налёту ветра. Иногда, доносившееся издалека в виде эха, звуки перестрелок напоминали нам, что где-то там были рейдеры, мародёры и другие пони, снующие в скрытых улицах и потемневших зданиях.

Вспышка зелёного и золотого промчалась у нас из-за спин — потрясающая птица, устрашающая и в то же время красивая, кружила над нами, расправив крылья. Её глаза, похоже, светились, а из клюва вырывались язычки огня.

— Что это? — спросила Вельвет с благоговением в голосе, прежде чем я сама смогла подобрать слова.

— Жар-Феникс, — ответил СтилХувз, слегка присвистнув.

Зеленая с золотом птица завершила круг и устремилась прочь через затенённые улицы, исчезая из виду.

Мы снова продолжили путь. Все, кроме Вельвет Ремеди, которая просто заворожённо стояла. Она повернулась к СтилХувзу, хрипло потребовав:

— Расскажи мне о них.

С тихим ржанием мы все снова остановились. (Интересный факт о путешествии одной цепочкой: если пони останавливается, и в случае, если он не в самом хвосте, его спутники также останавливаются.) Я засмотрелась на испорченный рекламный щит, где изображённая бутылка Спаркл~Колы РАД, похоже, действительно светилась! ("Это как копытом промеж глаз! Со вкусом РАДиски!") Рекламные щиты были понатыканы вдоль Ветки Луны, словно сорняки.

— Сады Мэйнхэттэна были крупнейшим заповедником в своём роде. Там проживали самые восхитительные и экзотические существа. И все они были моментально кремированы, когда жар-бомба зебр взорвалась, — объяснил СтилХувз. — Конечно, феникс имеет не такое отношение к превращению в пепел, как другие существа.

СтилХувз усмехнулся.

— Я бы не думал о приручении феникса. Они дышат огнём.

* * *

Избитая морского цвета кобыла выбежала из магазина и побежала по улице. Она кричала, слёзы лились с её глаз.

Десяток рейдеров, каждый с устрашающим оружием и одетые в старые шлемы роллеров гнались прямо за ней, выпрыгивая из окон, выламывая двери, улюлюкая и хохоча.

— На помощь!!! — Она споткнулась на бегу, и не останавливаясь, заковыляла от них. Кровь текла меж её бёдер, я видела кровотечение через прицел. — Пожалуйста!!! Кто-нибудь!!! Помогите!!! — Она многократно подвергалась изнасилованию, теперь же рейдерам просто захотелось развлечься. Они отпустили её и теперь преследовали, как будто это был спорт такой.

С высоты Ветки Луны мы находились слишком далеко, чтобы эффективно использовать З.П.С. для прицеливания, так что я навела прицел на первого рейдера — пёстро-коричневый с серым пони с кьютимаркой в виде черепа с горящими глазницами — и прицеливалась так, как учил Каламити.

— Хорошо, теперь замри и пульни по ним.

Я магией потянула за спуск. Три выстрела вырвались из зебринского автоматического карабина. Бесшумное оружие, как я уже поняла, было не совсем бесшумным, но приглушённый звук был унесен ветром, а вес глушителя помог смягчить отдачу и удержать винтовку на цели между пулями.

Пони-рейдер вспыхнул огнём. Он повалился на землю в криках и конвульсиях.

Я отступила, отлеветировав карабин, чтобы проверить обойму, пока Каламити сделал выстрел. Нет, я не зарядила случайно магические пули. Зебринская винтовка сама их зачаровала.

Рог туда, где у Селестии не сияет! Если это было оружие, с которым зебры ходили на поле боя...

Крики кобылы-жертвы вырвали меня из раздумий назад на поле боя. Каламити сделал второй выстрел. В снайперский прицел я увидела, что трое из налётчиков уже мертвы (один из трупов пылал на улице), а другие рассредоточились. Паникующая кобыла вскрикнула, когда, споткнувшись о поваленный фонарь, упала и заскользила по усыпанной мусором улице.

Один из рейдеров все ещё пёр на неё; я направила на него прицел. Да так и застыла, как только разглядела его — один из насильников был жеребёнком с пустым боком!

Я смотрела в прицел зебринского карабина за молодым пони, слегка дрожа. Он носил детский шлем для роллеров, в зубах был зажат зазубренный нож. Я видела её кровь на нем. Я сосредоточилась, спуск зебринского карабина начал медленно опускаться...

Не могу! Это же жеребёнок!

В ужасе я смотрела, как жеребёнок догнал упавшую кобылу, отбивавшуюся от него копытами. Я услышала шум выстрела в футе от себя и увидела, как тело жеребёнка крайне кроваво разорвало в двух местах, сила удара была такова, что его отбросило к почтовому ящику.

Я опустила зебринский карабин и в шоке посмотрела на Каламити. По другую сторону от него стояла Вельвет Ремеди, широко раскрыв глаза.

— Чавой? — Спросил Каламити, перед тем как слететь вниз, что бы помочь кобылке. — Я чё, твою мишень забрал?

* * *

Пони весёлые. Зебры не испытывают радости и страшатся её.

Пони честные. Зебры всегда лгут.