Каламити хохотнул, закатив глаза.

— Как пожелаете, принцесса. Итак, Рэйнджер, как насчет небольшого шмона?

— Пока ты будешь нести — без проблем, — прямо заявил СтилХувз и пошёл за Каламити прямо в одно из ближайших оконных рам Хуфбитс. Вельвет Ремеди задрала нос, поравнявшись со мной, когда мы тоже пошли.

Когда мы вошли в темноту, Вельвет Ремеди сфокусировалась, подсвечивая свой рог. Первое, что я заметила — автомат по продаже жвачек. Жвачки оплавились и слиплись, образовав одну здоровую массу, обернутую в стекло машинки.

Центральная площадка Хуфбитс представляла собой три этажа мезонина над танцполом, который по сути находился в цокольном этаже. Платформа для музыкантов когда весела под потолком, придерживаемая кабелями. Теперь она торчала в полу, дико наклонившись, она пробила танцпол и была похожа на тонущий корабль.

— Разве это плохо, что я завидую тем пони, которым довелось выступать здесь? — спросила меня Вельвет, когда мы прошли под рядами подвешенных к потолку колонок, каждая больше, чем взрослый жеребец. — Или что я расстроена, видя это место уничтоженным?

Я покачала головой.

— То, что ты мечтаешь быть медицинской пони, вовсе не означает, что ты должна от этого меньше любить петь. — Так или иначе, я просто знала, что мои слова были правдой. Должно быть, из-за понимания и социального изящества, что давали ПрМ. Потому что я не была уверена, смогла бы я понять, что её беспокоит, не будь я под действием ПрМ. — Ты не изменяешь своей мечте или своей свободе пением.

Вельвет Ремеди приостановилась, потом заржала, улыбаясь.

— Спасибо, Литлпип.

Я улыбнулась в ответ, обходя обугленный скелет. Потом остановилась, глядя на него. В отличие от улицы снаружи, где пони просто испарились от вспышки, здесь они сгорели заживо. Я поморщилась, стараясь не представлять поток пламени, прорывающийся в танцевальный клуб. Я поняла, что, должно быть, центр Министерства Морали имел собственную магическую защиту, но не столь сильную, как у министерства Твайлайт Спаркл. Она, должно быть, и задержала на какой-то миг основную волну, прежде чем разрушиться. Инферно, поглотившее это место, было не менее окончательным холокостом.

* * *

Жар-бомба зебр была взорвана в центре Мэйхнэттена поздним утром, когда на улицах, вероятно, было меньше всего народу. Чего нельзя сказать о министерстве. Мне пришлось пропахивать своим волшебством путь через множество скелетов пони, которыми были полны почти все этажи.

Красные точки замелькали на компасе Л.У.М.а. По глупости, сперва я решила, что это призраки, о которых говорил нам торговец с механической совой. В любом случае, я сейчас была готова в это поверить.

— Кто? — требовательно спросил домовой робот-сова, залетев в коридор. Я замерла. Не в страхе, но в полном изумлении. Враждебный охранный робот-сова? В самом деле?

Механическая сова открыла клюв, и тонкая линия розовой магической энергии рассекла воздух, поразив закопчённую вазу на журнальном столике рядом со мной. Ваза полетела со стола, ярко светясь розовым, и рассыпалась розовым пеплом, ещё до того, как ударилась об пол.

Видимо, да. В самом деле.

Я услышала звук стрельбы боевого седла Каламити в другом месте на этаже. Я левитировала свой боевой дробовик из кобуры и прицелилась в механическую птичку. Я чуть не выпалила в Вельвет Ремеди, которая внезапно пронеслась передо мной и поразила металлическое существо своим рогом, точно копьём.

Я дрожала и одновременно чувствовала панику, облегчение и гнев на Вельвет Ремеди, которая остановилась и вперилась глазами в утихшего робота, что был нанизан на её рог. Она замотала головой, пытаясь сбросить его.

— Литлпип? — сказала она наконец со звуком отчаяния в голосе, выглядя комично. — Чутка помоги, пожалуйста?

— Только. Если. Обещаешь. Не бвыскакивать больше Перед дулом. Заряженного ружья..

Она остановилась, глядя на меня, мёртвая сова на рогу. Её глаза расширились, как её взгляд упал на мой дробовик.

— Боже мой.

— Вот уж точно Боже мой. — сказала я мрачно, хотя мой гнев и поуменьшился. Я обернула сову в мою магию и сняла её с рога Вельвет. Я хотела злиться на неё, но она выглядела так мило сейчас.

* * *

Пфт. Пфт. Пфт.

Пуля прошла через первую сову, воспламенив всё внутри неё. Ещё две пули рассекли воздух и врезались в стену со вспышками огня. Когда механический страж упал, я переключилась между целями с отточенным мастерством З.П.С.. Нажав курок ещё раз, я послала ещё три пули во вторую сову.

Тонкая розовая линия ударила меня в спину, вызвав жгучую боль, но, к счастью, не превратив меня в розовую пыль. Даже не дожидаясь. когда вторая механическая сова упадёт, я развернула ствол винтовки и указала на врага позади меня. Три пули пробили третью сову, и она, загоревшись, шмякнулась об пол. В воздухе пахло озоном, жжённой проводкой и других внутренностей роботов.

Выдохнувшись, заклинание прицеливания рассеялось. Я осмотрелась вокруг, но врагов больше не осталось. Я проверила обойму зебринской винтовки.

Я быстро расходовала бронебойную амуницию, которую могла использовать зебринская винтовка. У оружия, судя по всему, не было режима стрельбы, позволявшего выпускать по одной пуле, а чтобы пробить этих существ требовалось всего одно попадание. Мне надо было сменить оружие, но боевой дробовик уже показал себя слишком неточным на расстоянии, на котором я предпочитала вести бой. Механические совы представляли собой лёгкую добычу, но у их магического энергетического вооружения был шанс, пусть и весьма небольшой, дезинтегрировать объект, в который они попадали. Я не хотела подпускать их достаточно близко для того, чтобы они могли как следует прицелиться.

Я подозревала, что у Малого Макинтоша было более чем достаточно сил, чтобы пробить металлическую обшивку этих гадов без использования бронебойных боеприпасов. Что было хорошо, так как Малый Макинтош был единственным оружием, для которого у меня их не было. (не считая дротикомёт, который был совершенно бесполезен против этих малышек.)

Сменив оружие, я подошла к стене из холодильников, намереваясь выяснить, какие же вкусности, начинённые вековыми дозами консервантов, в них хранило Министерство морали на этом этаже. На каждом втором этаже МинМорали в центре была кухня, даже если она и была маленькой, но она была. Кухонь тут было больше, чем уборных, что по логике правильным вообразить невозможно. А на некоторых этажах, вроде этого, не было ничего кроме кухни. На стенах были вывешены плакаты. Хоть большинство из них были коричневыми, шелушившимися или даже полностью сгоревшими. Но по тем, что были хоть немного читаемы, можно было понять, что Пинки Пай превратила потоковую организацию дней рождения для хороших маленьких кобылок и жеребят практически в отрасль промышленности. Ты была хорошей кобылкой в этом году, Литлпип. (Поверь, мы знаем!) Так что, вот твой тортик, присланный прямо из Министерства Морали. И поздравительная открытка, подписанная самой Пинки Пай!

То, что я себе представила, было нелепо и невероятно. Но я почему-то также считала, что это было правдой.

Вельвет Ремеди остановила меня, настаивая на осмотре моей раны на спине, прежде чем позволить мне пройти ещё хоть метр. Поэтому я села на корточки и с тоской смотрела на дверь ближайшего холодильника.

— Ты и Каламити, — сказала с досадой Вельвет Ремеди. — Когда я мечтала быть медицинской пони, это означало провести свою жизнь, помогая пони. Многим. А не только двум. Снова и снова.

— Ты всегда можешь просто дать мне АЙ! — Вздрогнула я, когда она надавила чем-то жгучим на место ожога перед тем, как залить его приятно прохладным гелем.

— Это место будет как новеньким в кратчайшие сроки. Немножко розовым, может быть, и потребуется несколько дней, чтобы шёрстка выросла снова, но во всяком случае шрама не будет. — Не так, как линия на моей шее, она имела ввиду.

* * *

— ...И просто пытаться заставить его принять ванну — всё равно, что пытаться просунуть яблоко через игольное ушко... — После того, как Вельвет задела тему Каламити, её было не остановить. Я хотела закрыть свои уши копытами, но я не могла сделать это и при этом идти. По крайней мере, её голос упал, сделавшись более робким, когда мы узрели декор прихожей перед нами.