Обычно они встречались в шаре зеро-джи, выбирая время, когда шар не был слишком заполнен членами команды. Пока остальные прыгали по мягким стенам или плавали через вечно изменяющийся центральный лабиринт, или участвовали в разнообразных нулл-джи-играх, три заговорщика уединялись и беседовали наедине друг с другом.

Мотивы Теота были ясны и просты: он не хотел, чтобы сумасшедшую боевую машину – ашрегана – импортировали в его мир. Хотя большинство придерживалось мнения, что один-единственный противник не сумеет составить большую угрозу, Теот с этим бурно не соглашался. В этом отношении его позиция больше совпадала с позицией гивистамов, чем юланцев. Конечно, все трое сходились в этом мнении.

Восьмой-по-Характеристике знал о пассажире не больше, чем все другие члены команды. Шестой-по-Технике и сам Теот видели пленника время от времени, когда он прогуливался по кораблю. Эти недолгие встречи были достаточно устрашающими.

Восьмой-по-Характеристике тихо говорил:

– Они говорят, что новый вид боевого мутанта является примером результатов биоинженерного вмешательства Амплитура.

– Интересно, насколько оно было успешным, – пробормотал Шестой-по-Технике.

– На самом деле, я еще не знаю, – зубы его товарища щелкнули. – Это секрет. Есть, конечно, слухи. Говорят, что они столь же выносливы, как люди.

– Но почему нужно везти его в мой мир? – Теот тщательно настроил свой транслятор, чтобы быть уверенным, что все им сказанное понятно товарищам-гивистамам. – Почему не отправить его на Массудай? Или даже в мир людей, где его надежно изолируют? Разве не рискованно ввозить его в цивилизованный мир, где он может вызвать беспорядок?

– Ты знаешь, почему, – сказал Шестой-по-Технике. – Потому что Омафил – самый близкий цивилизованный мир к Эйрросаду.

– Совет обеспокоен, – веки второго гивистама были плотно сомкнуты от яркого света шара. – Они не хотят, чтобы об этом стало широко известно.

– Я знаю, что делать, – сказал Теот. – Я уверен, что самые худшие из слухов совершенно точны. Это существо – результат самых последних аморальных экспериментов Амплитура в биоинженерии.

– Но, наверное, есть и иные жертвы эксперимента, – настаивал на своем Шестой-по-Технике. – Амплитуры не ограничились бы созданием подобного существа в единственном экземпляре.

Теот кивнул:

– Вы, конечно же, слышали, что произошло на Кобе.

– Да. – Восьмой-по-Характеристике содрогнулся. – Представляете, что может произойти с нашим кораблем, если это существо уйдет из-под стражи?

– Я меньше обеспокоен тем, что происходит на этом корабле, но я весьма обеспокоен тем, что может произойти на моей любимой родине. – Заметив, что он начинает кружиться на месте, Теот вытянул руку, чтобы уравновесить свое положение.

– Но даже если подобное произойдет, сколько наших детей погибнет?

Сколько домов будет разрушено? Специалисты согласны с тем, что мало знают о его способностях, и о его потенциале. Но почему же надо подвергать опасности такое мирное место, как Омафил? – Он сфокусировал взгляд всех трех глаз на собеседнике.

– Юла всегда с удовольствием принимал у себя существа с других планет для работы на фабрике в Узоре. Но почему мою планету избивши для дополнительного риска?

– Их не выбирают. – Шестой-по-Технике был вынужден восстановить истину. – Ашрегана везут туда, чтобы сэкономить время, потому что Эйрросад находится рядом.

– Меня не убеждают объяснения. – Теот смягчил тон. – Люди моего мира не столь созрели, как люди твоего мира, или каких-то других миров. Они не смогут спокойно воспринять то знание, которое будет внесено в их среду этим существом.

– К тому же я уверен, что его присутствие на Омафиле будет держаться в секрете, – присвистнул тихо Шестой-по-Технике.

– Юла верит в открытость, – шерсть Теота встала дыбом. – Я просто не согласен ни с чем из тою, что вы говорили. Разве в первый раз мой мир вынуждают принимать то, что ему чуждо? Или Совет Узора собирается и впредь привозить для изучения бойцов-мутантов на Омафил? А если они начнут их разводить? Если один мутант может натворить такое, то сколько вреда могут причинить несколько мутантов? Мы – не бойцы. Юла – цивилизованный мир. Мы окажемся совершенно беспомощными перед лицом такого бедствия. Для того, чтобы контролировать ситуацию, придется вызывать массудов, а кто знает, не случится ли чего еще? – Его огорчение было физически ощутимо гивистамам. Например – люди.

– Да, не хотел бы я, чтобы они оказались в моем мире, – согласился Восьмой-по-Записи.

– Если они хотят заняться их изучением, то пусть посылают специалистов на Эйрросад. – Ноги Теота медленно плыли в воздухе. Шестой-по-Технике щелкнул ногтями.

– Ну так что же вы предлагаете?

– Пока не знаю. – Три глаза заморгали. – Я обычный специалист-техник, как и ты. Но дело это слишком важное, чтобы доверять его лишь разумению столь же узких специалистов-ученых.

К ним приближалась группа с’ванов. Трио замолкло, ожидая, пока они удалятся.

– Ты хочешь предложить что-то нецивилизованное?

– Я бы так не сказал, – возразил Теот. – Я лишь говорю, что те, кто находятся ближе к этим существам, должны взять на себя контроль ситуации.

Два ксенолога задумчиво смотрели на пленника. И хотя он оказался очень разговорчивым, но по-прежнему оставался для них загадкой. Одним из ученых был с’ван. Он был типичным представителем своей расы – коренастый и приземистый. Черная густая борода скрывала половину его лица. Более толстые, похожие на проволоку волосы были заметны там, где виднелись из-под одежды запястья, икры. Брови были так густы, что, казалось, из-под них ему ничего не видно.

Его коллега женщина-массуд возвышалась рядом. Ее униформа члена корабельной команды – пиджак и шорты – оттеняли короткую густую серебристую шерсть, серые кошачьи глаза внимательно следили за каждым движением пленника, черные уши подергивались. Ее мордочка с бакенбардами была в постоянном движении. Работая, она то и дело вынимала что-то из своих острых зубов – это движение было так же характерно для массудов, как дыхание.

– Я не понимаю этого. – С’ван говорил тихо и спокойно, голос его походил на те записи, с которыми был знаком Раньи. Голос его был так же спокоен, как голос Вандира. Конечно, допрашивающий его был весьма безобиден на вид. Вряд ли его стоит бояться, подумал Раньи. Манеры с’вана были доброжелательны и цивилизованны.

Женская особь массудов производила большее впечатление с физической точки зрения. Она была выше Раньи, но не настолько сильна. Внимание ее было сосредоточено на компактном устройстве, которое она держала в руках. Вероятно, она записывала все, что он делал или говорил (ему, правда, все равно). Ему нечего было скрывать, да и помешать он этому не может в любом случае.

Он внимательно проследил за тем, как они повернули ручку транслятора, позволявшего понимать их разговор.

– Он отвечает как типичный ашреган, – говорил с’ван. – Даже на вопросы с подвохом.

– Я придерживаюсь такого же мнения. – Массуд посмотрела на молчаливого пленника. – С умственной и эмоциональной точки зрения, он является типичным ашреганом. С физической точки зрения, он уникален. Вы видели предварительный медицинский доклад?

С’ван кивнул.

– Внутренне он такой же человек, как и обыкновенный солдат – обитатель Земли. Вообще различия между людьми и ашреганами невелики, но ясны. В этом же индивидууме они отсутствуют, если только не иметь в виду форму его черепа и его пальцы. Над его ушами такие же выпирающие костные дуги, а под глазами – характерные для ашрегана мешки, такой же приплюснутый нос, а пальцы располагают дополнительным суставом. – Он взглянул на компактный экран, лежавший у нет на коленях.

– Конечно, физиология нас не настолько интересует. Это поле для других исследователей. Наша задача – изучить его мозг, а не его кишки.