Раньи был с братом в предоперационной палате. Операция предстояла Сагио, но именно он успокаивал брата, а не наоборот.

– Ну что ты, Раньи. Если то, что ты говоришь, правда, то мне не о чем беспокоиться.

– Да нет, это все-таки сложная операция, – Раньи не мог скрыть тревоги в своем взгляде. – Хотя они просто перерезают нейроны, а саму капсулу не удаляют.

– Слушай, ну тебе это все уже сделали, и ты вроде не больше псих, чем обычно, – Сагио напряженно улыбнулся. – Так что я готов.

– Я буду там все время. И весь наш отряд.

– Ну и прекрасно, – тень страха промелькнула на лице юноши. Он быстро справился с этой секундной слабостью. – Смотри, чтобы они у меня не вырезали что-нибудь лишнего.

Подошел о’о’йан со стаканом анестезирующей жидкости. Спустя пять минут два маленьких санитара-рептилии повезли тележку с уже впавшим в забытье Сагио в операционную.

Переговаривавшиеся свидетели операции замолкли при их появлении. Тележка была установлена на нужном месте, воздушные захваты жестко зафиксировали голову. О’о’йан отошел в сторону. В дверях застыли конвоиры-массуды.

Двое гивистамов заняли свои места у операционного пульта. Рядом с ними встал хирург-программист, землянин, специально подготовленный для условий Улалуабла. Раньи подозрительно оглядел их, подошел к ним и положил руку на приборную панель.

– Подождите-ка. А где Первый-по-Хирургии?

Гивистам, который был ближе к нему, как-то глуповато захлопал глазами.

– Я Второй-по-Хирургии есть. Первый-по-Хирургии, о котором спрашиваете вы, не в состоянии прибыть есть. Пространство и время исключают это, да?

Встревоженный Раньи взглянул на распростертое, беспомощное тело брата. Он выглядел даже моложе, чем был на самом деле.

– Вы же никогда не делали таких операций. Я думал, им займется кто-то поопытней.

Другой гивистам суховато ответил:

– Заверяю вас, у вас нет оснований сомневаться в нашей компетентности. Соответствующая программа заложена в компьютер и ее до этого трижды проверяли. Вспомните: операцию ведет компьютер. Мы здесь только наблюдатели, следим, чтобы все было в порядке. Раньи все еще не мог успокоиться.

– Эта программа разрабатывалась для моего мозга. Но не для Сагио.

– Все учтено есть. Успокойтесь, да. Если что-то пойдет не так, мы это поправим, есть.

Рядом раздался голос Турмаста:

– Что-то не так, унифер?

Что делать? Настаивать, чтобы операция была отложена, пока Первый-по-Хирургии не прибудет с Омафила? Рискованно: его ребята совсем распсихуются, у них и так нервы на пределе. Не в силах решиться на что-нибудь, он вновь бросил взгляд на беспомощное тело брата.

– Отмените это все, – выдавил он из себя, наконец, обходя пульт и приближаясь к гивистамам. – Мне наплевать на эти ваши программы. Я не собираюсь разрешать…

Что-то кольнуло его в спину. Он обернулся. Так оно и есть: один из конвоиров держал тонкую металлическую трубку дулом в его сторону, двумя пальцами еще нажимая на спусковой крючок.

Операционная, казалось, наполнилась каким-то дымом. Он прислонился к пульту, твердый угол больно врезался ему в спину. Сквозь сгущающийся туман он услышал возбужденный ропот своих солдат и голос гивистама, обращенный к ним:

– Лучше есть, чтобы пациент не долго был под анестезией. Никакой опасности не есть. Ваш командир понятным образом обеспокоен за своего кровного родственника. Ему есть сделана инъекция транквилизатора. Да. Это есть лучше для него и для брата. Все под контролем есть. Клянусь как врач, я…

Действие инъекции распространялось по телу как будто тепло от массажа. Раньи потерял власть над своими нижними конечностями. Два массуда подхватили его за руки и за ноги. Он почувствовал, как его выносят из комнаты. Он хотел закричать, позвать на помощь, но действие инъекции дошло уже до горла.

Какое-то лицо мелькнуло у него перед глазами, контуры его расплывались. Это Веенн. Выражение его лица Раньи уже не успел прочесть.

Очнувшись, он так резко и неожиданно привстал на своем ложе, что о’о’йан, который как раз поправлял капельницу, от неожиданности упал в обморок. В результате вместо того, чтобы бежать к Сагио, Раньи пришлось, изрыгая проклятия и ругательства, возиться с телом несчастного медбрата, который к тому же при падении в кровь разбил себе голову. Больничные мониторы должным образом зафиксировали инцидент, и дали сигнал тревоги. В палату вбежали гивистам и драй о’о’йан, за ними еще несколько человек. Перед ними предстала малоприятная картина: воин-землянин, казалось, душит истекающего кровью о’о’йана. Раньи с трудом объяснил ситуацию. Несколько успокоившись, они начали оказывать помощь обоим.

Пришедший в себя о’о’йан подтвердил, что землянин отнюдь не нападал на него; он сам виноват; просто он никогда раньше не имел дело с землянами и не ожидал такой быстрой реакции со стороны пациента.

– Спасибо за помощь, – завершил он свой монолог.

– Не стоит благодарности, – Раньи нетерпеливо оглядел присутствующих, пытаясь по ногам определить, кто старший по чину. – Как мой брат? Где он?

– Чувствует себя хорошо, – молодой мужчина в дверях добродушно улыбнулся ему. На груди у него была эмблема военно-медицинского корпуса Земли – змея, обвившая чашу с целебным ядом. – Кстати, он в соседней комнате.

Раньи бросился вперед, зашатался, санитар поддержал его. Ни один из присутствовавших гивистамов или о’о’йанов не двинулся с места. При всем сочувствии к землянину-перебежчику они не могли преодолеть какого-то почти физического отвращения к обнаженному примату. Они рассматривали его профессионально-холодными взглядами.

– Дышите поглубже, – посоветовал санитар. – Ваша одежда в шкафу, вот здесь.

Раньи кивнул и последовал его совету. Несколько глубоких вздохов – и вот он уже чувствует себя на ногах потверже. Оделся, и на ходу застегиваясь, бросился к палате брата. У дверей – два массуда, в комнате – два землянина. Санитар сделал знак, его пропустили. Сагио сидел в кровати, наблюдая за голографическим изображением, двигавшимся перед ним прямо в воздухе. Увидев брата, он нажал невидимую кнопку – изображение исчезло.

– Привет, Раньи, – он весело улыбнулся. Довольный, никакого напряга.

– Ты выглядишь похуже, чем я.

Раньи, пошатнувшись, схватился за стену.

– Да, наверное. Как ты?

– Нормально. Я слышал, что с тобой произошло. Зря ты это. Я раньше тебя пришел в себя.

– Он взглянул на санитара и стражей. – Нельзя ли нам остаться наедине?

Санитар поколебался, потом кивнул, повернулся к страже, выходя вместе с ними из палаты и улыбнулся братьям.

Раньи оглядел комнату.

– Вряд ли мы так уж наедине. Наверняка, здесь все напичкано «жучками».

– Странно, если бы было по-другому. Мы бы поступили точно так же на их месте. Остальные наши ребята уже побывали у меня. Они все видели. Наверное, зрелище было довольно убедительное; во всяком случае они теперь поверили тебе. Я, правда, ничего сам не видел, но тоже верю. Турмаст сказал, что они видели все это, и даже мой мозг на экране. Они даже разрешили им самим там что-то покрутить. – Он провел рукой по волосам. – Ты знаешь, я ничего нового не ощущаю.

– Ты и не будешь, – медленно проговорил Раньи.

– Они провели со мной какие-то тесты. Сунули меня в какую-то машину, которая вроде бы воспроизводит что-то похожее на Учителя. Специальная программа – имитирует импульсы амплитуров. И ты знаешь, я почувствовал, что у меня в голове что-то происходит. Как будто меня что-то подталкивает, на какие-то мысли, совсем не мои… Такого никогда со мной не было. – Он повернулся в постели, серьезно посмотрел на брата. – Неужели так это и было? Учителя, выходит, заставляли нас делать, что им хочется, а мы этого даже не осознавали?

Раньи медленно кивнул: он наслаждался тем, что он может сделать такой чисто человеческий жест и что ему это совсем не противно.

– Свои сигналы-импульсы они называли «предложениями». В общем-то верно, только никто не мог их отвергнуть – не было защитного приспособления. Только у землян оно есть. Операция не вернула нам этот механизм, но теперь у нас есть иммунитет к их «предложениям». Мы больше не будем их слушаться.