– Анка! – прошептал он.

– Анна?!

Антон представил себе тесную утробу микроавтобуса, табачный дым, плевки под ноги, похабные анекдоты, и среди всего этого – Анна.

– Ничего себе... – с чувством сказал он.

– Да! Обжора орет: не поеду с бабой, от них одни неприятности. Самурай побежал к Сергееву, будет уговаривать, чтоб мы впятером ехали. Такой шум стоит, ты что!

– А почему Анна? Она что – снайпер, что ли?

– Нет, снайпером будет теперь Обжора. А Аннушка – по связи.

– Дикость какая-то... Но если Сергеев свою подругу решил с нами отправлять, то он, наверно, знает, что делает?

– Не знаю, не знаю... Ладно, пойду посмотрю, что там дальше будет.

Когда Сержант вышел, Антон встал, прошелся от стенки к стенке. О том, что команде предстоит какое-то главное и, видимо, последнее дело, можно было догадаться. Потому что до сих пор все, чем занималась команда, не имело отношения к борьбе с промышленным шпионажем – основной задаче Управления защиты технологий. Все, что было раньше, могло быть пробой сил и возможностей, отработкой навыков и слаженных действий бойцов.

Однако Анна не вписывалась в команду ни под каким углом. Несмотря даже на то что она, являясь штатным сотрудником УЗТ, единственная была специалистом по защите информации.

В груди пробежал приятный волнующий холодок. Антону было не очень интересно, каким будет это последнее дело. Его гораздо больше интересовало другое – окончание контракта и возвращение к обычной жизни.

Через два дня команду вывезли на «фестиваль». Хотя никто не сказал ни слова, все догадались, что это последняя веселая прогулка и за ней последует другая, уже не развлекательная. На этот раз все было на высшем уровне: и немноголюдный зал дорогого ресторана, и хороший ужин, и достаточное, но не чрезмерное количество спиртного, и пять бесцеремонных длинноногих девиц, которые сначала усаживались на колени и пили из твоего стакана, потом приступали к знакомству.

И Антон уже не комплексовал, а крепко держал за талию ту, что села с ним, с удовольствием поддерживал приятный пошловатый разговорчик, зачем-то даже докуривал ее сигареты, а когда вечер иссяк – ушел с ней в гостиничный номер, один из тех, что помещались на втором и третьем этажах ресторана.

На базу команда вернулась на следующий день, к полудню. Ни о каких занятиях не было и речи. После обеда всем хотелось побыть вместе. Разговоры сводились к воспоминаниям о вчерашнем вечере, и Самурай весело обещал всем, что после возвращения «мы еще и не так загуляем».

В безделье, пустых разговорах и вздохах прошел день. После ужина на площадке перед воротами базы стало тесно от машин. Антон и остальные догадались, что на сегодняшний вечер назначено открытие смысла существования команды.

В конференц-зале уже было полно незнакомых людей, одетых в штатское. Они шумно разговаривали, курили, пили лимонад из пластиковых пакетов. Антон с удивлением обнаружил среди них Олега Модестовича Ростовцева, того самого члена аттестационной комиссии, который принимал у него тот странный экзамен в одном из кабинетов УЗТ.

Антон поискал глазами Анну, но ее не было.

Команда расселась особнячком и сразу стала центром внимания. Чужие откровенно разглядывали бойцов, будто приценивались. К удивлению Антона, Ростовцев узнал его и даже кивнул с легкой вежливой улыбкой.

Вошел Сергеев, чужие загалдели, потянулись здороваться. Сергеев улыбнулся, ответил на рукопожатия тех, кто сидел ближе к дверям, остальным помахал руками, давая понять, что рад всех видеть, но разводить церемонии некогда.

В зале быстро установилась тишина.

– Итак, – сказал Сергеев, встав перед аудиторией, – многие уже знают, но я должен объявить: сегодня ночью... – он взглянул на часы, – а можно сказать, и завтра утром мы начинаем реализацию плана «Фантом». Сегодня мы проводим первый и последний инструктаж для подразделений, задействованных в операции. В зале присутствуют: группа электронного слежения, группа юридической поддержки, транспортная группа, группа охраны пункта связи и, конечно, сама группа «Фантом».

Взгляды собравшихся немедленно скрестились на сидящих отдельно бойцах команды. Но ненадолго.

– Группа прикрытия отсутствует, так как уже неделю работает на месте, – добавил Сергеев. – Всех остальных мы собрали здесь, чтобы скоординировать действия до того, как вы получите конверты с конкретными заданиями. Нам нужно многое обсудить, и особенно важно отработать режимы связи, чтобы исключить недоразумения.

– Место проведения уже не секрет? – спросил кто-то из зала.

– Точные координаты будет знать только транспортная группа, – ответил Сергеев и включил что-то под столом. На задней стене вспыхнула карта. – Могу сказать только, что место проведения операции – Западная Сибирь, район южнее Сургута, начиная от истока реки Большой Салым, и дальше на восток, до реки Большой Юган.

– Болота... – раздался голос из зала.

– Руководителем плана назначен полковник Шевцов. Он расскажет все, что необходимо знать.

Антон сразу узнал седого подтянутого полковника, с которым познакомился в самом начале, когда поздним вечером сидел в кабинете Брусова и со страхом ждал своей участи.

– Прошу быть внимательными, – начал Шевцов. – Все, что я сейчас скажу, я мог бы передать в инструкциях, но вопрос слишком щекотливый, и возможно, потребуется что-то уточнить именно сегодня. Моя обязанность сейчас – пояснить некоторые юридические аспекты вашего пребывания в зоне операции.

Он обернулся к карте и постучал по ней своей импровизированной указкой.

– Участок, куда вы завтра отбываете, принадлежит к так называемой Территории мировой промышленности, известной также под названием «Немая земля». Об этих местах много всякого говорят, и вы, конечно, знаете, что данная территория около трех десятков лет назад сдана в неограниченное пользование ряду иностранных корпораций. В основном там сейчас хозяйничают промышленники из Ближневосточного и Африканского регионов. По договору, срок аренды истекает через двадцать два года, однако большинство филиалов этих кампаний уже перестали действовать в связи с исчерпанием природных ресурсов региона. Полностью остановлены несколько десятков целлюлозно-бумажных и лесохимических комбинатов, располагавшихся вдоль реки Большой Юган. Южнее еще действуют пять или шесть нефтеперегонных комбинатов, но и они на грани закрытия. Некоторые из предприятий перепрофилированы на переработку отходов, но и их мало.

Тем не менее там по сей день действуют законы арендаторов. Официально, конечно, зона не имеет статуса территории иностранного государства, но статус частной собственности ничуть не менее весом. Любое вторжение государственных структур в деятельность арендаторов будет являться грубым нарушением международного права. Поэтому мы и не можем проявить себя там в качестве представителей Экономической полиции. Экспертная группа тщательно проработала этот вопрос и убедилась, что приемлемых способов легализоваться мы не имеем. Это вам может подтвердить наш внештатный консультант, он же руководитель юридической группы, профессор Ростовцев.

Ростовцев, услышав свою фамилию, привстал и слегка поклонился.

– Вы не хуже меня знаете, – продолжил полковник, – что именно на этой обособленной территории концентрируется основная доля незаконного предпринимательства, которое нас все больше и больше беспокоит. До сего дня мы надеялись на законодательное решение проблемы, но, как видно, ждать помощи со стороны парламента придется еще долго. А действовать нужно немедленно. ЭКОПОЛ располагает информацией, что некие структуры – пока нам неизвестные – проводят активные мероприятия по разведке технологии производства процессора Мельникова. По предварительным данным, разработку производит одно из государств Ближнего Востока. Причем дела у них идут очень успешно – наши противники уже имеют практически законченные принципиальные схемы второго и седьмого блоков процессора. В зале кто-то присвистнул.