Ральф стоял у камина. Это был высокий, сильный мужчина тридцати семи лет, голубые глаза казались светлыми на бронзовом лице, волосы и коротко подстриженная бородка были золотистого цвета. На нем было простое повседневное платье: обычная рубашка и льняные бриджи, зеленый шерстяной плащ ниспадал с широких плеч, на широком кожаном ремне висел кинжал. Его крупные руки были в мозолях, как и все, он трудился на своей ферме. У него был спокойный, уверенный взгляд, и сердце Карла забилось сильнее при виде отца.

Старый Донн сидел на стуле у камина, голубое платье плотно облегало его костлявую фигуру. Он был чисто выбрит и лишь узкая полоска белых волос венчала его высокий череп. Крючковатый нос, впалые щеки, почти потухшие спокойные глаза делали его похожим на старого орла. Одна костлявая рука покоилась на палке с набалдашником в форме змеи — символе его власти, — которая лежала на коленях. Другой рукой он подпирал подбородок, сощурив глаза на третьего мужчину, находящегося в комнате.

Незнакомец, стройный молодой воин лет двадцати, без оружия, был одет в одежду, явно позаимствованную у Ральфа. Волосы черного цвета, почти вороные, на заостренном лице выделялись темные усы. Он сидел в свободной позе, скрестив ноги, на лице — тяжелая, враждебная улыбка.

— Это все равно, — говорил он. — Будете вы меня здесь дальше удерживать или нет, Раймон придет сюда. У него есть еще сыновья, кроме меня.

— Карл! — Ральф сделал широкий шаг, ступая по тигриной шкуре, раскинул руки, его лицо внезапно озарилось радостью. — Карл… ты вернулся!

И они пожали друг другу руки, отец и сын. Ральф, конечно же, взял себя в руки, набросив маску безразличия, как и подобает мужчине. Может быть, только Карл и заметил блеснувшую слезу. Наверное, горько услышать было, что враги были повсюду в тех краях, куда он послал своего единственного сына, последнюю надежду своего рода.

— Да, отец. — Юноша прокашлялся, пытаясь проглотить комок, стоящий в горле. — Да, я вернулся, жив и здоров. А это мои друзья, Том и Аул, сыновья Джона с севера.

— Добро пожаловать, друзья Карла — мои друзья, — грустно произнес Ральф. Повернувшись, он крикнул: — Марго, Марго, растяпа, принеси еды и что-нибудь выпить! Карл вернулся!

Донн изучающе посмотрел на ребят.

— А как насчет поездки в Сити? — пробурчал он.

— И хорошо, и плохо, сэр, — неуверенно ответил Карл. Но, отец, а это кто?

Ральф гордо улыбнулся.

— Карл, познакомься с Ленардом, это старший сын Раймона, вождя ланнов.

— Что? — рука Тома невольно потянулась к ножу.

— Эй-эй, полегче. На севере произошли стычки между нашими разведчиками и передовыми отрядами ланнов. — Ральф отошел к камину. — Вчера наши люди доставили сюда несколько пленников, захваченных в одном из боев, и среди них был Ленард. Ценная добыча!

Ленард усмехнулся.

— Я только что объяснял, что моя ценность как заложника ничтожна, — произнес он с грубым северным акцентом. — Мы верим, что души мертвых воинов воссоединятся на небе, поэтому, раз у моего отца есть и другие достойные сыновья, он не станет жертвовать нашими воинами, чтобы вернуть меня.

Ральф сделал протестующий жест мускулистой рукой.

— Но я должен признаться, что мой хозяин Ральф хорошо обращается со мной.

— Он дал клятву, что не будет пытаться бежать, да и моя стража ни в коем случае не позволит ему выбраться из дома, сказал Ральф. — Я все еще надеюсь, что нам удастся его как-нибудь использовать… или хотя бы что-нибудь узнать от него. — И в его глазах на мгновение промелькнула отчаянная мольба. — Если мы будем хорошо обращаться с пленными, то и ланны должны поступать так же, если у них есть честь.

— У нас есть честь, — резко произнес Ленард, — хотя она не всегда похожа на вашу.

Карл уселся, подвернув под себя ноги. Он не мог не испытывать некоторой неловкости в присутствии Ленарда. Ленард был наследником главы той страшной орды, которая преследовала его ночью и превратила северные поселения в развалины.

— Так как же твоя поездка? — настаивал Донн. — Что сказали колдуны?

Карл посмотрел на Ленарда. Пленник сидел, слегка откинувшись назад, лицо его было наполовину скрыто тенью. Казалось, он даже не слушал. Похоже было, что ни Ральфа, ни Донна не заботило, что он может что-то узнать.

Не спеша Карл рассказал историю своей поездки. Пока он говорил, в комнате стояла тишина, нарушаемая лишь потрескиванием дров в камине. Только один раз Донн напрягся и подался вперед, да Ральф прошептал проклятье и сжал кулаки с внезапно вспыхнувшим огоньком в глазах. Но оба снова откинулись назад, набросив на лица маски безразличия и спрятав глаза в тени.

Опустилась ночь, окна потемнели, бесцельно слонявшиеся по улицам толпы поредели. Молча вошла служанка Марго, поставила на стол поднос с едой и бесшумно удалилась. За исключением небольшого светлого круга, длинная комната заполнялась наползающей тьмой.

При мерцающем, слабом свете Карл развернул сверток, который был у него в руках. Древний металл был гладким и холодным наощупь. Казалось, предмет дрожал от какой-то заполнявшей его неведомой энергии.

— А это свет, — сказал Карл слегка дрогнувшим голосом.

Он повернул ручку и вспыхнул чистый белый свет, выхватывая из мрака углы, отражаясь от металла и полированного темного дерева. Холодный бесцветный свет пронзил комнату. Ральф шумно вздохнул, Ленард вцепился в подлокотники кресла, он сидел, не двигаясь и не мигая, словно резное изваяние какого-нибудь орлиного бога.

Погасив свет. Карл сразу же посмотрел на Донна, он знал, что именно от него зависит, какое решение, будет принято. Во всех известных племенах существовал клан Докторов, которые хранили мудрость древних людей и оберегали тайны. У Доктора было много функций. Общественный грамотей и архивариус, наставник молодежи, хранитель знаний. Большая часть того, что они делали, была добром. Они знали некоторые лекарства и другие вещи, касающиеся волшебных обрядов, их практические советы многим помогли. Но Карл полагал, что именно они с их слепой верой и страхом перед Страшным Судом были основной причиной того, что их жизнь за сотни лет почти не изменилась. И великим хозяином всех Докторов был Донн.

Старик все еще молчал. Он поднял свою палку, словно хотел защититься от злых духов, но лицо его оставалось неподвижным, казалось, он даже не дышал.

— Карл… Карл… дай мне посмотреть этот свет! — Ральф сделал шаг к сыну, дрожа от возбуждения и нетерпеливо протягивая руку. — Дай мне его посмотреть!

— Прекратите, — тихо заговорил Донн. Голос чуть громче шепота слетал с его тонких губ, но этот голос, казалось, заполнял собой всю комнату, исчерченную длинными тенями. Он протянул свои костлявые пальцы. — Дай его мне, Карл.

Не спеша, будто движимый какой-то внутренней силой, Карл положил трубку в ладони Донна.

— Табу! Табу! — Древнее языческое слово зашевелило и забормотало по темным углам, насмешливо загудело в дымоходе, уносясь вслед за ветром. — Это запрещено.

— Но он же хороший! — воскликнул Карл. Что-то сжалось в его душе. — Это сила, которая может нас спасти от ланнов и…

— Это одна их тех сил, которые принесли нам Страшный Суд. — Главный Доктор коснулся фонарика набалдашником своей палки и пробормотал какое-то заклинание. — Ты снова хочешь освободить это злой огонь?! Ты хочешь увидеть, как земля снова превращается в руины и демоны Атомика будут носиться по небу, а люди будут падать замертво от огня, голода, чумы и голубого свечения… и, умирая, они будут проклинать твое имя? Табу, табу!

Карл сидел, потеряв дар речи, едва сознавая смысл страшных слов, глядя на лицо, которое неожиданно стало таким жестким.

— Ты нарушил закон. Ты вошел в проклятый Сити и общался с колдунами. Ты открыл дверь, за которой спрятаны силы Страшного Суда, и даже принес одного из тех самых дьяволов домой. Идиот! Ты хотел помочь жителям Дэйлзтауна? Будь доволен, что не успел их уничтожить!

Потом Донн заговорил более мягко.

— Однако, очевидно, что какой-то бог хранил тебя, и с тобой не произошло то зло, которое, как я вижу, могло произойти. Я предложу этот свет в качестве жертвы, чтобы умилостивить зло на небесах. Я брошу его в священный колодец. А завтра ты должен прийти в храм, чтобы очиститься от греха нужно намазать лоб кровью теленка, и тогда ты будешь прощен.