Я считаю, что базой для этого является Потсдамское соглашение. Проведенные в связи с ним в советской зоне мероприятия (денацификация, демократизация, упразднение крупных хозяйственных и банковских монополий, земельная реформа) я считаю в принципе правильными и применение этого принципа в западных зонах необходимым.

В настоящее время Германия находится в очень тяжелом положении. Без иностранной помощи Германия не в состоянии обеспечить население продовольствием. Считаясь с этим обстоятельством, советское правительство в восточной зоне оказывает хозяйственную и продовольственную помощь, не связывая это с политическими обстоятельствами.

Иначе обстоит дело со втягиванием Западной Германии в план Маршалла. Бесспорно, что Западная Германия особенно нуждается в срочных поставках продовольствия и в займе для восстановления хозяйства. Если это будет обеспечено при нормальных экономических условиях и при сохранении единства Германии, тогда немецкий народ, благодаря трудолюбию и развитости своих интеллектуальных сил, получит возможность не только отработать эту помощь, но и в недалеком будущем выплатить репарации в разумных размерах.

Но на Западе дело, кажется, обстоит так, что бедственное состояние хозяйства Германии используется в политических целях и к выгоде западного монополистического капитала. Выявившиеся в данный момент намерения или мероприятия, связанные с разделом Германии, ни к чему хорошему привести не могут, так как Западная и Восточная Германия экономически тесно связаны и друг от друга зависимы. Только единая Германия жизнеспособна.

Немецкую экономику нельзя произвольно, путем диктата, раскалывать на части, точно так же, как невозможно в XX веке раскалывать старый культурный народ против его воли. И поэтому, невзирая на все препятствия, является столь важным энергичное выражение демократической воли немецкого народа единство и справедливый мир. Эту волю народа нельзя будет игнорировать в течение долгого времени.

При рассмотрении германской проблемы нельзя обойти вопрос о границах, так как это отражается на продовольственном и на хозяйственном положении, а также и на политическом развитии Германии. Каждый немец может так же мало одобрять урегулирование вопроса о восточных границах, как и отторжение Саарской области1, но ни в коем случае нельзя допускать, чтобы этот вопрос стал предметом шовинистической травли; скорее, надо надеяться на то, что при мирном, демократическом развитии Германии и установлении добрых отношений с соседними государствами придет время для разумного, мирного и справедливого решения этого вопроса, в соответствии с интересами немцев.

Мое желание после возвращения на родину одно — где бы я ни находился и какой бы пост ни занимал, употребить все свои силы на борьбу за единство моего отечества, за мирное демократическое строительство и за добрые отношения с соседними странами, особенно — с Советским Союзом.

Демократическая Германия — лучшая гарантия мира в Европе, так как с созданием демократической Германии исчезает главная опора империалистического лагеря, без которой стремления империалистов не будут иметь никакой надежды на успех.

31 мая 1948 года. Поездка на отдых дорого стоит. Я бы охотнее остался здесь и, если можно, хотел бы получить улучшенное питание. Это было бы для меня приятнее, чем ехать куда-то в другое место.

Здесь есть все удобства; для меня главное — прибавить в весе, как сказал врач. Кроме того, я дошел до того, что начинаю бояться и чувствовать себя неуверенно, если приходится выходить за пределы нашего забора. Мне кажется, и для русских было бы лучше, если бы я остался здесь.

Конечно, хорошо бы иногда съездить куда-нибудь с подполковником или майором, но ни в коем случае не со всем здешним обществом. Я все же полагаю, что к осени прояснится вопрос о моем отъезде домой, так что лето можно прожить и здесь.

8 июня 1948 года. Я уже много раз отмечал, что с советской стороны не учитывалось тяжелое положение, в котором находился германский Генеральный штаб. Тем самым положение Генерального штаба оценивается недостаточно полно, многих распоряжений русские не понимают и делают вывод, что германский Генеральный штаб далеко не проявил того, что он осуществлял раньше при планировании и проведении крупных операций, чем он создал себе свое имя.

Специфика войны против Советского Союза заключалась в цели Гитлера, наряду с чисто военными операциями, обеспечить и экономические базы, которые ему были необходимы для успешного ведения войны; сюда относились, например, Украина, Донбасс и Баку. Но Генеральный штаб должен базировать свои операции исключительно на одной цели— разбить армии противника.

Кроме этой — основной — цели невозможно преследовать еще вторую основную цель: например, наступать на Москву с целью разбить армии противника, захватить столицу и одновременно оккупировать Украину и Донбасс из экономических соображений. Таким образом, Генеральному штабу постоянно приходилось направлять свою деятельность по двум линиям, и это вело к половинчатости. Этот момент при оценке германского Генерального штаба следует учитывать.

Длительные беседы на эту тему совсем меня не утомили. Я нахожу их интересными и поучительными. Я, конечно, могу ответить не на все вопросы, например сколько самолетов у нас было в начале и сколько мы взяли у русских или какие были потери 6-й армии при наступлении, — этого я не знаю. Но я отметил, что я еще вполне способен к умственной деятельности, и надеюсь, что помог выяснению многих вопросов.

Но между тем за 6 часов работы я совершенно выдохся и сегодня уже ничего не могу делать. Все эти люди хорошо подготовлены, а я должен все брать из воздуха.

10 июня 1948 года. Объявлено о сокращении репараций Румынии и Венгрии на 80%. Этот факт является признаком умной, дальновидной и «большой» политики Советского Союза. Он на деле активно поддерживает страны народной демократии. Это совсем иная политика по сравнению с той, которую проводила Франция по отношению к Германии в 1918 году.

Если бы французы проводили такую же умную политику, как СССР по отношению к странам народной демократии, то Гитлер никогда не пришел бы к власти, мы никогда не стали бы воевать, а я сохранил бы своего сына.

20 июня 1948 года. Кока пишет, что они дожили до денежной реформы. Царит уж асная неразбериха, как в потемках. Говорит, что лучше быть под защитой русских, чем попасть здесь в руки этого сброда... Она вновь без денег — все съела реформа...1

22 июня 1948 года. Сегодня я обратился с заявлением на имя советского правительства с просьбой рассмотреть вопрос о возможности моего использования в восточной зоне оккупации Германии2.

Я заявил, что являюсь сторонником единой демократической Германии и разрешения германской проблемы на основе Потсдамских решений.

Как бы ни была тяжела и чувствительна для каждого немца новая граница на Востоке, — этот вопрос ни в коем случае не должен стать предметом шовинистической травли. Напротив, необходимо дождаться того момента, когда в результате мирного демократического развития Германии и установления хороших отношений с соседними государствами назреет время для разумного и отвечающего немецким интересам урегулирования вопроса.

Даст Бог, мы дождемся этого момента.

27 июня 1948 года. Мы должны считаться с тем, что раскол Германии это факт; отсюда вопрос: в какую зону мы поедем? Для всех нас троих было бы лучше всего поехать в восточную зону по двум причинам:

а) Отвечающие нашему представлению о демократическом строительстве новой Германии мероприятия уже проведены в восточной зоне (уничтожение фашизма и концернов, земельная реформа).

б) В восточной зоне мы не будем подвергаться преследованиям или арестам (как, например, граф Айнзидель в Висбадене).