– Слушай, я уже два часа на это убил. Голова и так пухнет. Мне плевать, что там как решает Óдин, у нас экстренная ситуация. Грек вернётся в строй через неделю. За это время ничего смертельного не произойдёт.

– Как хочешь… – Лера подняла ладони вверх, демонстрируя капитуляцию.

Получив резервное оружие, Андрей быстро принял душ и наконец‐то предстал перед вызванным ему врачом, который тщательно осмотрел его с ног до головы, всё сильнее хмурясь и недовольно вздыхая.

Итог оказался не жутким, но малоприятным. Лёгкое сотрясение мозга, вывих локтя, а на снимке чётко просматривалась небольшая трещина лучевой кости.

В ответ на рекомендацию отлежаться и наложить гипс или хотя бы фиксирующую повязку, Андрей рассмеялся и согласился только на последний пункт. Врач отправил итоги осмотра Денису, оставил Фенриру жёсткий утягивающий рукав и обезболивающее, многозначительно вздохнул и покинул дом Леи.

Андрей закинул в рот пару таблеток и попытался затянуть руку, но сморщился и болезненно застонал.

– Да чтоб меня…

– Тебе помочь? – голос Леи заставил его вздрогнуть.

– Ты всегда так подкрадываешься… Не думала о карьере шпионки?

Та промолчала и подошла ближе, стараясь на смотреть на обнажённое мужское тело: после осмотра Андрей так и остался в одних боксерах.

– Вытяни руку вперёд, – взяв рукав, она максимально растянула его обеими ладонями и аккуратно, даже нежно, начала надевать, каждый раз продвигая ткань вперёд на пару‐тройку сантиметров.

Фенрир сопел, закрыв глаза, но старался перетерпеть и боль, и мурашки от заботливых прикосновений.

– Вроде всё…

Он оглядел локоть со всех сторон, немного подправил прорезь для пальцев и кивнул:

– Спасибо. Без тебя я бы не справился.

– Пожалуйста, – Лея опустила взгляд на его торс и зависла над выбитой под сердцем фразой:

«Имя её священно. Взор светел и добр. Любовь всеобъемлюща. Ладони недосягаемы. Тоска бесконечна».

– О ком это? – она даже не успела сообразить, как вопрос сорвался с её губ, и мгновенно пожалела о нём.

– О матери, – Андрей отвернулся и стал быстро одеваться.

– Она?..

– Да. Уже давно. Почти пятнадцать лет назад.

– Прости… – Лея быстро заморгала и поспешила выйти из раздевалки.

«Столица постепенно возвращается к жизни, но список ограничений остаётся прежним…» – Илья вполуха слушал последние новости, не глядя на висевший на стене больничной палаты большой дисплей.

Самочувствие было на тройку, в голове шумело, мысли разбегались, не давая ему сосредоточиться ни на одной. В дверь тихо постучали, и внутрь зашли Лера с Максом.

– Здравствуйте…

– Привет, Илья, – улыбнулась Пики. – Как самочувствие?

Шаман удивлённо моргнул:

– Э… Не очень.

– А выглядишь на отлично! – Макс хохотнул и устало рухнул в стоявшее в углу кресло, растирая виски.

– Вы тоже…

– Остряк.

– Илья, мы приехали поговорить с тобой по поводу ранений.

– А что с ними?.. – он уставился на Леру, почему‐то представив себе разом все самые жуткие ужасы: от инвалидности и увольнения до скорой смерти.

– Ты ведь помнишь, что твои жизнь и здоровье застрахованы «Фениксом»?

– Да…

– Так вот… Слух справа тебе восстановят операционным путём, вживив специальный имплант.

Илья подозрительно нахмурился:

– Внутри?

– Неужели же слуховой аппарат повесят! – Макс рассмеялся, тут же болезненно скривился и замолчал.

– Да, внутрь твоего уха. Это маленькая горошинка, которую снаружи не будет видно. Ни одна из твоих подружек ничего не заметит, – Лера подмигнула молодому агенту и понимающе улыбнулась. – А теперь по поводу глаза… – её улыбка померкла. И лицо стало озабоченно‐серьёзным.

Илье её тон почему‐то не понравился. Он впился в Леру взглядом здорового глаза в ожидании неутешительного приговора, бессознательно сжав кулаками края своей койки. Лера заметила его напряжение и встрепенулась:

– Расслабься, ты чего так испугался? Всё хорошо!

– Когда про твой прицельный глаз будут говорить, я на тебя посмотрю, – из угла палаты снова раздался голос Макса.

Пики махнула на него рукой и поспешила продолжить:

– В общем, твой лечащий врач сказал, что зрение можно вернуть операбельным путём. Там какие‐то физические разрывы, повреждения… Я в этом не сильна.

– Но?

Пики хитро прищурилась:

– Ты прав. Действительно есть одно «но». Вероятность успеха – пятьдесят на пятьдесят. Либо зрение целиком вернётся, либо…

– Я останусь слепым?

– Если вдруг что‐то пойдёт не так, существует запасной вариант…

– Какой? – Илья был настолько напряжён, что в этот раз его привычка теряться перед боссом не давала о себе знать.

Лера открыла папку, с которой пришла к нему в палату, достала листок с распечаткой и протянула ему:

– Запасной вариант – это глазной имплант. Разработка нашего НИИ Глазных болезней по заказу Минобороны.

На листке было несколько схематических изображений и подробных пояснений мелким шрифтом. Фокусироваться было сложно, и Илья обессиленно опустил распечатку на колени.

– Травмы глаз очень распространены, несмотря на множество вариантов защиты. В армии – в том числе. Поэтому, как ты понимаешь, Министерство обороны не хочет терять из своих рядов опытных профессионалов, которые физически полностью здоровы, но, потеряв зрение, стали инвалидами.

– Ресурс нужно высасывать до конца…

Лера осеклась:

– Думаю, на их месте ты поступал бы аналогично. Но если сам горишь желанием в двадцать девять лет стать инвалидом, то…

– Нет, не горю. Простите…

– Имплант представляет собой небольшой цилиндр со сложной оптико‐цифровой начинкой. Он размещается внутри глазного яблока и передает сигналы в мозг. В обычном режиме работает как здоровый человеческий глаз. Тебе подберут радужку в цвет, зрачок тоже будет искусственным. Его светочувствительность за несколько дней подстроится под твоё обычное зрение.

– А есть какой‐то другой режим?

– О да! – Макс поднялся с кресла и подошёл к Илье. – Боевой режим переключает твой глаз в полноценный оптический прицел с функцией ночного видения, тепловизора и датчика движения.

Брови Шамана ошалело взлетели вверх.

– Вот и я решил, что это круто. Смотри, – Давыдов‐старший ткнул в распечатку на последнее изображение.

– И мне поставят ЭТО бесплатно?

– Да. Это экспериментальная модель. Но произведено уже более семидесяти операций по пересадке. И все успешны. Конфигурация дорабатывается. Возможно, через пять‐семь лет тебе заменят его на более совершенный вариант. Тоже бесплатно.

– Но я не военный. Почему меня решили включить в эту программу?

– Ты же из «Феникса». А мы с Минобороны – лучшие друзья. И плюс Морозов внёс парочку своих крайне убедительных доводов… – промурлыкала Лера.

– Ясно…

– Ты можешь отказаться. Но тогда острота зрения раненого глаза на всю жизнь останется не более двадцати процентов от нормы.

– А лекарства? Капли, таблетки, упражнения? Вообще без вариантов?

– К сожалению… И к работе телохранителя с таким зрением ты вернуться тоже не сможешь.

Илья вздохнул. Затылок жгло от нервов и сомнений. Он оглядывался то на Давыдова‐старшего, то на Леру и мысленно метался между предложенными вариантами.

– В чём ты сомневаешься? Чего боишься?

– Как‐то… сложно всё это.

– Сложно? – усмехнулся Макс. – По‐моему, проще некуда. Тебе либо вернут родной глаз, либо установят имплант. Визуально он никак не выделяется. Никто никогда не заметит твоего оптического преимущества.

– Понимаю… но…

Лера откашлялась:

– Если ты подпишешь отказ от операции, я, конечно, не брошу тебя один на один с этим ранением. В «Фениксе» всегда найдётся место. В конце концов, мы его придумаем. Будешь преподавать теорию новичкам, принимать экзамены, оформлять их… А лет через десять заменишь Óдина.

Макс хмыкнул: