– Ладно, принцесса… Иди. Так и быть, сегодня ты помилована.

Иронично цокнув языком, Лея подняла с пола скинутый впопыхах махровый халат и, слегка покачиваясь, ушла в ванную.

– Чёрт… – Фенрир растёр лицо ладонями и с надеждой оглядел углы комнаты.

«Хоть бы тут не было камер… Иначе мне теперь точно крышка… Ох, Лея… Расширить интимный опыт она захотела… Не остаться бы мне без башки за такие расширения…»

Но отрицать очевидное было уже невозможно: физиологически и эмоционально Андрей не уставал наслаждаться Леей. Она его забавляла, смешила, ставила в тупик, удивляла… Рядом с ней он никогда не ощущал раздражение или разочарование. А уж её тело…

«Как можно быть такой… горячей и невинной?.. Принцесса из неприступной башни… Как нам быть дальше? Как мне вытащить тебя из заточения и помочь насладиться этой жизнью по максимуму?» – он упорно отгонял от себя эти мысли, но вопрос явно назревал. Андрей сильно сомневался, что теперь президент просто возьмёт и легко отпустит дочь в свободное плавание. А подчинить личную жизнь графику многочисленной охраны Фенрир совершенно не горел желанием.

«Вот я влип… По самое «не балуй»! Идеальная во всех отношениях девчонка оказалась максимально недосягаемой…» – он задумался так глубоко, что даже не заметил, как Лея вернулась.

– Ау‐у.

Андрей дёрнул головой от неожиданности:

– Ты уже всё?

– Как видишь… Ты какой‐то грустный и задумчивый. Это я тебя заразила?

– Нет… Видимо, я тоже утомился. Сейчас сгоняю в душ и… Слушай, а помнёшь мне потом спину? Ноет нещадно.

– Ну… Я могу, но я не массажист.

– Не страшно. Я объясню, как вернусь.

Быстро сполоснувшись, Фенрир зашёл в спальню и улёгся на живот.

– Просто защипывай кожу перпендикулярно позвонкам и резко подтягивай её на себя. До характерного хруста.

– Чего?!

– Не бойся. У меня весь позвоночник ушатан после вчерашнего. Хуже ты уже не сделаешь.

Лея с опаской придвинулась и попыталась сделать то, что просил её Андрей.

– Сядь сверху. Так будет удобнее упереться.

– На что ты меня подбиваешь? А если я тебе что‐то сломаю?

– Сомнительное предположение. Давай, не бойся. Прям до щелчка.

Усевшись на его ягодицы, Лея ещё раз попробовала ухватить пальцами его кожу над позвонками и дёрнуть на себя. В комнате раздался глухой щелчок.

– Боже…

– Кайф!.. Давай дальше. Прям до самого копчика.

– Безумец… – Лея постепенно передвигалась вниз по позвоночнику, дёргая Андрея за кожу. После её зажимов на его спине оставались красные отметины. – Так должно быть?

– Да. Давай, осталась поясни… ца!.. – ещё один звонкий щелчок перебил его на полуслове. – Да, детка…

– Вроде всё…

От вставших на место позвонков у Фенрира закружилась голова:

– Я в раю…

– Разве что в очень ограниченном.

Проваливаясь в сон, он пробормотал:

– Если с тобой, то похер…

Лея заметила, что он уснул, и села рядом, уперевшись спиной в мягкое изголовье. Андрей бессознательно обнял её за бёдра раненой рукой и прижался лбом к ноге.

Нежно перебирая пальцами его буйные тёмные волосы, Лея очень тихо включила телевизор и продолжила смотреть бесполезные новости.

«Если с тобой, то мне тоже похер… Может, они там зависнут с расследованием недели на две?.. Пожалуйста!»

– Мальчики, не хочу прерывать вашу вечеринку, но вы уже четырнадцать часов развлекаетесь со своими ребусами. Я начинаю ревновать, – Лера подъехала к дому и продолжала сидеть в машине, рассматривая свой маникюр.

В динамиках раздался усталый мужской смех:

– Так приехала бы и разбавила наше суровое общество, – хмыкнул Сатир.

– Ага, мечтай. Я и так уже без пяти минут лишённая родительских прав мать‐кукушка.

– Лер, не переживай. Выкупать изъятых опекой детей будем вместе… – пробасил Денис.

– Вы что‐нибудь раскопали в итоге?

– Да. Очень много. Не в обиду «Фениксу»…

– Да чего обижаться… Я и так всё знаю. Наш технический отдел давно пора разогнать ко всем чертям…

– Лерка, не ной. Пошарься по тюрьмам, там нормальные хакеры пачками сидят.

– Сатир, нормальные хакеры как раз за решётку не попадают.

– Попадают! Очень даже!

– Ладно, заканчивайте. Вам в вашем возрасте вредно целыми днями сидеть.

– Да мы уже всё. Ждём постановления о задержании…

– Ого… Мальчики, может, мне вас в техотдел оформить?

– Ага, мечтай!

Сатир и Морок снова рассмеялись.

В доме было тихо, не считая какого‐то монотонного гомона, раздававшегося из комнаты Карины.

– Малыш, ты‐то хоть накормлен?

Из‐за угла навстречу Лере вывернул чёрный пушистый кот. Он что‐то хмуро буркнул и обтёрся о её ноги. Она прошла через холл и гостиную и заглянула к дочери. Как это часто случалось, Карина уснула в VR‐очках, а на огромном настенном экране продолжалось действо одной из десятка её любимых игр.

– Я худшая мать в мире… – Лера аккуратно сняла с неё очки и накрыла пушистым пледом.

Карина что‐то сказала ей сквозь сон и отвернулась. Бегемот запрыгнул на кровать и улёгся у неё в ногах, высокомерно помахивая своим длинным хвостом.

– Знаю… Не начинай. Я сама уже устала… Через год‐два уйду в тень и буду надоедать вам обоим своим ежедневным присутствием.

Выключив экран, Лера опустила глаза на консоль с фотографиями и тяжело вздохнула. Среди почти двух десятков разношёрстных рамок больше половины были совсем детские, с Кариной и Соколом. Она до мозга костей была папиной дочкой. Внешне – практически копией Димы, только голубые глаза достались от Леры. Привычки, увлечения, дух авантюризма, даже какие‐то словечки – всё в ней было от отца.

Потом Пики насчитала пять снимков Карины с Андреем. А себя нашла только на двух фото.

– Ну да… Куда уж мне.

Давыдов‐младший был несчастной любовью девочки‐подростка уже почти несколько лет. С тех пор, как однажды по просьбе Леры заехал за Кариной в школу, где счастливая второклашка на следующий день всем сообщила: как только ей стукнет шестнадцать, она выйдет замуж за Андрея.

Лера особо и не удивилась бы такому исходу. Эти двое стоили друг друга. Когда весной Фенрир тайно отвёз Карину к своему татуировщику, и домой та вернулась с забитым запястьем, у Леры просто не нашлось приличных слов в их адрес. В тот месяц выхватили все: Андрей – за своё пагубное влияние на неразумного подростка, Макс – за недостойное воспитание сына, директор школы – от множества родителей – за массовые требования отпрысков «тоже что‐то набить», Лера – от директора – за неумение грамотно обуздать дочерний гормональный бунт… И только Карина осталась невредима.

Лера долго смотрела на минималистичный силуэт летящего сокола на девичьем запястье и в итоге не нашлась, что сказать, кроме как «Это первая и последняя твоя татуировка».

Поцеловав спящую дочь в макушку, она выключила свет в комнате и направилась в противоположную часть дома. После недолгих мук выбора Лера достала с нижней полки винного шкафа бутылку кьянти и плеснула прохладный алкоголь в чайную кружку.

– За несбывшиеся мечты об образцовом материнстве…

Внезапно снизу снова раздалось недовольное урчание Бегемота.

– На ночь есть вредно.

Кот красноречиво продемонстрировал полное безразличие к системе правильного питания, прикусив Леру за большой палец ноги.

– Хорошо! – отхлебнув вина, она насыпала пригоршню корма в миску и снова уселась на высокий стул в глубокой задумчивости, которую внезапно прервало короткое сообщение от одного из технических специалистов «Феникса».

Лера дважды перечитала содержимое, удивлённо моргнула и переслала информацию Денису.

– А, нет. Всё‐таки мы ещё способны на некоторые достижения…

Ответ пришёл через несколько секунд:

– Зашибись… Плюс ещё одно постановление оформлять. Спасибо!

– Сука! – Шаман ударил себя ладонью по лбу и швырнул пустой Глок на стол, уныло пялясь на неудовлетворительные результаты прицельной стрельбы.