- Скажи мне эту новость.

- И все? А ты глупее, чем я думала, - усмехнулась и, наклонившись к уху парня, зашептала. - Эйфия выживет, если сегюр найдет ей источник вечной жизненной силы.

Зрачки Монторриона стали огромными:

- Ты? - прошептал, холодея от понимания. Алорна же приняла его шепот за агональный, и улыбнулась, погладив его по щеке:

- Конечно, глупыш, я. Она, как и ты, дочь рабыни, из-за ее матери погибла моя мать, мой отец обречен на вечные муки. А я… я окэсто, нуждающаяся в помощи, смотрела как превращаются в существа мои родные, нуждающиеся еще больше, чем я, - прошипела зло. - Тебе не понять этого, не узнать, как жить окэсто и сиротой при живых и вроде мертвых родных. Знаешь что такое окрон, знаешь, кто такие окэсто?

Монти прикрыл веки, давая понять: знаю.

- Теперь это узнает и сейти. Я смогла получить сыворотку вируса, приспособила его к жизни в воде, на одной, единственной искусственной клетке и подлила в фэй Эйфии. А потом я подолью сыворотку остальным наследникам и тем малюткам, что появятся на свет. Пусть эта мерзкая канно смотрит как умирают ее дети, как я смотрела, как умирает мой отец, пусть она поймет, в чем я нуждалась и чего лишилась.

Парень улыбнулся, не скрывая насмешки, аура вновь стала нормальной, и каналы заработали как у здорового. Алорна отпрянула:

- Как тебе это удалось?

- Видишь ли, земляне не такие отсталые, как тебе хотелось бы, и они одни в галактике обладают источником вечной силы. Как моя мать, как сегюр-мэно. И у клаонов большое будущее по одной причине: умение и знание флэтонцев соединенное с колоссальной энергетикой землян дает потрясающие результаты. Мы можем руководить не только своими телами, но и аурой, энергетикой, увеличивая или уменьшая ее по желанию. Сегюр очень неглупый человек и прекрасно о том знает. И считает что будущее Флэта за нами. Конечно, есть свой минус… клаоны не настолько эмоционально фригидны как вы! - резко вскинув руку, вонзил прямые как стрелы пальцы ей в горло, проткнув его насквозь. - А в остальном, мы точно такие же, - закончил спокойно, вытаскивая облитые кровью змеи пальцы из трахеи, и схватив падающее тело за голову, свернул шею на всякий случай. - Кажется, мы развелись… дорогая.

- Здравствуй, Рэй. Не буду поздравлять тебя со свадьбой дочери и сына - другие поздравят.

-  Лучше порадуй информацией о старшей дочери, - согласился сегюр, пристально поглядывая на Поттана.

-  Радовать нечем. Все симптомы указывают на то, что она инфицирована окроном, но кафиры не могут выявить вирус, как не могут объяснить причину его внедрения в организм сейти. Знаешь, то это значит? Для Эйфии - путь окэсто, для нас - опасность вспышки новой эпидемии, более страшной, чем предыдущая.

-  Изолируй Фею, - с трудом выдавил Рэйсли, после долгого тяжелого молчания.

-  Как к этому отнесется сегюр-мэно?

-  Речь идет о будущем всей нации, а не о моей жене или… дочери.

И отключил связь.

В камеру Монторриона вошел надзиратель и жрец. Оба замерли, разглядывая тело убитой и спокойно сидящего парня.

- Знаешь, что тебя ждет за порчу товара? - спросил надзиратель у Монти и приготовился устроить экзекуцию прямо здесь. Но парень лишь холодно посмотрел на мужчину:

- У меня срочная и важная информация для сегюр Лоан. И вы очень пожалеете, если она не достигнет ушей императора.

Надзиратель опустил хот, жрец задумался. Оба кивнули, приглашая тэн на выход.

- Мы возвращаемся, - объявил жене Рэй.

- А что такое? Прошло всего два дня празднеств. Это неприлично…

- Оставь свои архаизмы!

- Не смей на меня кричать! Между прочим, это свадьба твоих детей!

Рэй отвернулся:

- Мы улетаем, - повторил тихо и твердо.

Алена нахмурилась, начиная понимать, что подобное решение далось Рэйсли нелегко и не пришло в голову не от скверности характера или по прихоти.

- Что-то случилось? - подошла к мужу, встревожившись.

- Эя.

- Что с ней? - побледнела женщина.

- Плохо. Болеет.

- Значит: хуже некуда, иначе ты бы не поставил меня в известность и не сорвался домой посреди празднеств… Я говорила тебе? Говорила?! Довел девочку?!

- Замолчи, - процедил, искоса глянув на Алену. Та сникла, закрыла глаза ладонью, пытаясь справиться с нахлынувшим на нее раздражением на мужа и страхом за дочь.

- Что с ней, можешь объяснить?

- Никто не может. Но общее ухудшение состояния на лицо.

Алена заметалась, остановилась на минуту, пытаясь хоть что-то сообразить, и опять заметалась по зале. Рэй с грустью посмотрел на нее:

- Есть предположение, что это окрон.

- Какой к черту окрон!! - взвилась женщина. - Эйфию не в пробирке вырастили! Я скажу что это, я скажу тебе истукан бесчувственный что это!! Любовь, понял! Девочка чахнет по тому мальчику…

Рэй фыркнул: "мальчик", "девочка", "любовь". Эх, Алена, твоя наивность уже смешна. Жизнь циничней, милая. И злее, чем хотелось бы.

- Не нужно было разлучать их! Найди его!…

- Нет. Даже если Эйфии суждено умереть, она умрет сейти, а не женой тэн.

- Да пошел ты со своей чванливой гордостью!! Напыщенный болван! Тебе проще похоронить дочь, чем сделать ее счастливой!!

- Да! Раб и…

- Ты сам раб! Раб своего мышления, дутого самомнения, горделивости, великозначимости! Раб своего Флэта! Раб имперского долга! А речь идет о твоем ребенке! "Окрон"! Любовная чахотка! Оставь девочку в покое, дай ей жить, как она считает нужным, верни ей ее мальчика! Сам увидишь - весь твой окрон развеется без следа!

Что ты знаешь об этом, женщина? - посмотрел на нее сегюр, и быть бы скандалу, но в зале появился Стейпфил:

- Извините, господин, срочное дело, - поклонился почтительно и виновато, понимая, что вмешался в разговор имперской четы. Рэй зло глянул на него, но промолчал, сообразив, что по пустякам агнолик не стал бы его тревожить. Он вышел из залы, кинув жене безапелляционным тоном:

- Собирайся. Гоффит улетает через два часа.

Мейнц Люйстик Лоан не нравился, стекло, хрусталь не самый лучший материал для строительства замков. Красиво, но кроме красоты хотелось бы и привычных Рэйсли удобств: нормальных сидений, а не впаяных в хрустальный пол кубообразных глыб, нормальных стен - а не прозрачных, мимо которых идешь, как мимо зеркала и смотришь на себя и тех кто идет с другой стороны, обычных входов, а не арочных анфилад с висящими над головой острых резных украшений, смеси геометрических фигур и гадов.

Здесь сегюр чувствовал себя нагим и открытым до самых костных клеток, поэтому приказал отведенный ему кабинет превратить в нормальный, закрыв стены хотя бы материей и поставить звукоизоляторы, чтобы ни один байт информации, ни одна пси-частица энергии, ни одна нота звука не проникла в кабинет и не вышла из него.

Именно в кабинет он и шел, чтобы узнать о причине, конечно же, веской, по которой Стейпфил посмел потревожить его и прервал разговор с женой.

И первое что увидел, входя в помещение голограмму Монторриона, бродящего туда сюда по пространству, сложив руки на груди.

Сегюр холодно уставился на агнолика:

- Что этот делает здесь? - указал рукой на тэн, тяжело глядя в глаза слуги. Стейпфил склонил голову:

- Он сказал, что у него для вас очень важная информация, безотлагательная.

- Рабам не выдали моисовые лепешки? - с ехидством спросил сегюр, и агнолик склонился еще ниже, чувствуя, как нарастает гнев господина.

- Господин сегюр, речь идет о вашей дочери… - начал Монторрион, видя, что на него не обращают внимания и похоже, не собираются.

- Молчать, - приказал Лоан. Замер на минуту, смиряя гнев, и повернулся к парню. - Надеюсь, в камерах тэн появилась достаточно интересная сплетня, чтобы ты потешил меня ею.