— Вы не так безумны, как думают люди. Ваши фантазии, ваши импульсы овладели вами и управляют вашими поступками. Я знаю, что даже в эту минуту вы боретесь с ними. Мы хотим, чтобы вы знали: мы постараемся помочь вам преодолеть их. Я знаю, что прошлое научило вас молчанию и подозрительности, но сейчас я вам не лгу и никогда не стану лгать, если вы решитесь освободиться от того Монстра, что жестоко правит вами. — Он выдержал паузу. — Вы знаете, когда, где и как меня найти. Я буду ждать вас.

Эта речь, которую миллионы телезрителей приняли за чудесный экспромт, на самом деле была заранее написана командой психологов. Перуджини выучил ее наизусть. Она была нацелена в первую очередь на Паччани. Известно было, что он будет дома у телевизора. Накануне передачи полиция дала ему отпуск домой в надежде, что он, услышав речь Перуджини, чем-то выдаст себя.

Записи прослушивания были извлечены после программы из дома Паччани и с интересом изучены. Реакция в самом деле наличествовала. Когда Перуджини завершил свое выступление, Паччани разразился потоком брани на тосканском диалекте, столь древнем и забытом, что порадовал бы любого лингвиста. Затем он всхлипнул и на том же диалекте проскулил:

— Хорошо еще, имен не назвал. Ведь я просто бедный невинный неудачник.

Прошло три года. С 1989 по 1992-й расследование Перуджини против Паччани не сильно продвинулось вперед. Они не нашли пахнущего порохом ствола. Трофеи, извлеченные после обыска его дома, разве что тешили фантазии следователей, но никак не позволяли арестовать человека за убийство.

На допросе поведение Паччани сильно отличалось от спокойной собранной манеры братьев Винчи. Он громогласно отрицал каждое слово, врал по пустякам, постоянно сам себе противоречил, разражался рыданиями, твердя, что он бедный невинный человек, жертва несправедливых преследований.

Чем больше лгал и отпирался Паччани, тем более Перуджини утверждался в его виновности.

Как-то утром в начале девяностых годов Марио Специ, к тому времени ставший писателем на вольных хлебах, заглянул в главное управление полиции повидать старого друга тех времен, когда он был криминальным репортером, в надежде напасть на стоящий сюжет. До него дошли слухи, что несколько лет назад Перуджини и САМ обратились за помощью к ФБР. В результате был составлен секретный профиль Монстра, изготовленный знаменитым отделом исследования человеческой личности в Квонтико. Но никто еще не видел ответа ученых — если таковой существовал.

Знакомый Специ вышел и вернулся полчаса спустя с какими-то бумагами.

— Я вам ничего не давал, — предупредил он, передавая бумаги Специ. — Мы даже не встречались.

Специ отправился с папкой в кафе на лоджии пьяцца Кавур. Он заказал пива и стал читать. (Рапорт был любезно переведен на итальянский; я, не сумев достать оригинал, вновь перевожу его на английский.)

«Просим учесть, — осторожно предваряли анализ американские эксперты, — что прилагаемый анализ основан на материалах, предоставленных вашей службой, и не может считаться заменой полного и тщательного расследования, как не следует считать его и всеохватным и неоспоримым».

В докладе сообщалось, что Флорентийский Монстр — не уникальное явление. Этот тип серийных убийц известен ФБР, и на них имеется база данных: одинокие мужчины, импотенты, с патологической ненавистью к женщинам, удовлетворяющие свое либидо посредством убийств. Сухим языком, излюбленным юридическими службами, рапорт ФБР перечислял вероятные характеристики Монстра, объяснял его вероятные мотивы и обсуждал средства и причины совершаемых убийств: каким образом он выбирает жертву, что делает с частями тел и даже где проживает и есть ли у него собственная машина.

Специ читал как зачарованный. Ему все яснее становилось, почему рапорт остался под спудом: в нем рисовали портрет убийцы, вовсе не похожего на Пьетро Паччани.

В докладе утверждалось, что Монстр выбирает место, а не жертву, и убивает в местах, которые ему хорошо знакомы.

«Агрессор, по всей вероятности, осуществляет наблюдение за жертвами, пока те не переходят к какой-либо форме сексуальной активности. Именно этот момент агрессор выбирает для нападения, пользуясь преимуществом внезапности, скорости и оружия, способного мгновенно подавить сопротивление жертв. Такой метод обычно указывает на сомнения агрессора в своей способности справиться с жертвами, ощущающего свою несостоятельность для общения с живыми жертвами и неспособность встретиться с ними непосредственно.

Агрессор, использующий внезапность нападения, разряжает оружие с близкого расстояния, начиная с жертвы мужского пола, нейтрализуя, таким образом, более опасного противника. Когда мужчина нейтрализован, агрессор чувствует в себе достаточно уверенности, чтобы перенести атаку на женщину. Большое количество выстрелов указывает на желание агрессора удостовериться, что обе жертвы скончались до начала посмертного увечья жертвы женского пола. Такова истинная цель агрессора: мужчина воспринимается только как препятствие, которое следует устранить».

Согласно докладу ФБР Монстр действовал в одиночку. В докладе сообщалось, что убийца, возможно, привлекался к суду, но только по таким поводам, как поджог или мелкое воровство. В обычной жизни он не проявлял жестокости и не совершал серьезных насильственных преступлений. Не был он и насильником.

«Агрессор — личность незрелая и неадекватная в сексуальном отношении, и имел немногочисленные половые контакты только в группе себе подобных». Предполагалось, что причиной таинственного перерыва в убийствах от 1974 до 1981 года было, возможно, отсутствие убийцы во Флоренции в течение этого периода.

«Агрессора точнее будет назвать лицом с заурядным интеллектом. Он, возможно, окончил среднюю школу или ее эквивалент в итальянской системе образования. Он имеет опыт физической работы».

Далее следовало: «Агрессор в годы совершения преступлений предположительно проживал один в рабочем квартале. И имел собственный автомобиль».

Но самая интересная, даже на сегодняшний день, часть касалась стиля преступлений, «подписи», как называет его ФБР.

«Обладание и ритуал для такого рода агрессоров очень важны. Этим объясняется, почему жертва-женщина обычно переносилась на несколько метров от машины, где оставался ее спутник. Необходимость в обладании как в разыгрываемом агрессором ритуале выдает ненависть, направленную на женщин вообще. Извлечение половых органов жертвы выражает неадекватность агрессора или его отвращение к женщинам».

Доклад ФБР отмечал, что этот тип агрессора часто стремится контролировать следствие посредством прямого или неофициального контакта с полицией, представляясь осведомителем, посылая анонимные письма или контактируя с прессой.

Одна глава рапорта ФБР касалась так называемых «сувениров» — частей тела и, возможно, мелких вещей, которые Монстр уносил с места преступления.

«Эти предметы собираются как сувениры и в течение определенного времени помогают агрессору оживить событие в его фантазиях. Они хранятся долго, а когда надобность в них иссякает, часто возвращаются на место преступления или на могилу жертвы. Иногда — сухо отмечал доклад, — агрессор, для удовлетворения либидо, может поедать части тел жертв для завершения акта обладания».

Один абзац был посвящен письму с вложенным куском женской груди, присланному прокурору Сильвии делла Моника.