Он трижды двинул парню в рожу -

Прости, дружок читатель,

Поэт свободен в выборе словес.

Остальные шахтеры попятились подальше от Алекса – перегруппировать силы. Старшина сильнее приоткрыл вентиль кислорода и ждал. Толпа нападавших наполовину поредела, а у тех, кто остался, пыла поубавилось.

Никто не рвется в смертный бой.

Покуда задние вопят “вперед, вперед!”,

Передние напуганы пальбой:

“Ах, мама, вдруг меня сейчас убьет?”

Напрасно он пропел эти задиристые строки. Шахтеры взбесились не на шутку и опять перешли в наступление – организованной фалангой. Но фаланга хороша, покуда не смешались ее первые ряды. Когда шахтеры разогнались так, что уже не могли бы в своих тяжелых скафандрах сразу же остановиться, Алекс вдруг лег плашмя в уличную грязь и покатился первому ряду фаланги под ноги.

Шахтеры повалились, на узком пятачке коридорчика перед шлюзом возникла куча мала, а Алекс тем временем крушил задние ряды – ногами, кулаками, головой, которая благодаря шлему превратилась в могучее оружие. Толпа нападающих была ошарашена и стала спасаться бегством.

Алекс не преследовал их, а остановился, чтобы прийти в себя. Дрался он в своей жизни часто, но это была всем дракам драка. Сержант отключил подачу воздуха в скафандр – надо было экономить кислород – и отбросил лицевой щиток, чтобы эйфория первого легкого успеха прошла и адреналина немного поубавилось.

Чтобы успокоиться, Алекс на ходу сочинял не то победную песнь, не то эпитафию себе:

Где-то на краю света

Могила эта.

Склоненный на колено Алекс -

В носках высоких, в юбке горца.

А ниже золотом, рассказ,

Как шлюз удержан силой чудотворца,

Который был врагам – угарный газ.

Хотя последние две строки Алексу не очень понравились – надо бы переделать на досуге, если когда-нибудь возникнет досуг, – все же он ждал одобрения публики. Однако его публикой теперь были только пострадавшие от его кулаков: одни лежали бездыханно, другие ползали и скулили, что им нужен врач, а третьи спешно уползали подальше от страшного шотландца.

– Кое-что из спетого мной – моего собственного сочинения, – пояснил Алекс тем, кто желал его выслушать. – Остальное пето мамочкой, когда она качала меня на своих коленях. – Тут он с беспокойством оглянулся на шлюз. – А тебе, Стэн, не мешало бы поторопиться. Нам надо убраться из этого места вместе с проклятым доктором до того, как здешние ребята займутся мной всерьез...

Над поверхностью Кулака, вне купола, стоял желтоватый туман – взвесь металлических опилок. Стэн краем глазом взглянул на пролом в стене купола – там, где была комната доктора, – и зашагал за Стинберном.

К счастью, на пыли остались отчетливые следы бежавшего преступника.

Следы поднимались каждые десять метров на очередной холм – впрочем, эти выпуклости можно было называть холмами лишь условно, потому что они жили, пульсировали, то поднимались, то опускались, а то и вовсе пропадали.

След вел вокруг большого валуна. Стэн чуть было не погиб – этот валун был созревшим растением, которое в этот момент со взрывом “расцвело” – раскрылось, чтобы выбросить “споры”, и при этом отшвырнуло Стэна. Он поднялся и пошел дальше, теперь держась подальше от валунов.

След бежал по холмам, потом спускался в долину и тянулся вдоль реки жидкого металла.

Что-то очень легко все складывается, предупреждающе зазвенело в голове Стэна. Он вглядывался в окрестности сквозь желтое марево, стараясь побыстрее определить направление следов – ветерок их быстро заносил. Следы вились по долине и пропадали в груде камней.

Там Стэн обнаружил маленький грот – на самом его пороге сохранилась не унесенная ветром металлическая стружка. Извилистый грот вел в сторону реки.

Стэн стал осторожно продвигаться по гроту вслед за Стинберном. Не прошел он и трех шагов, как его осенило: да что ж это я! Ведь не зря в старой шутке задается вопрос: как узнать человека из отряда “Меркурий”? По тому, что он ходит задом-наперед.

Грот был ловушкой. И только Стэн сообразил это, как откуда-то сверху, с камня, на него прыгнул Стинберн – и они покатились по дну грота. Стинберн норовил разбить лицевой щиток капитана своим арбалетом, но Стэн ударом кулака отшвырнул его, и доктор выкатился на желтую пыль.

Стэн успел вскочить на ноги к тому моменту, когда Стинберн нажал на спуск арбалета, и пригнуться за долю секунды до выстрела – это его и спасло.

Двое мужчин в огромных скафандрах, которые превращали их в смешные карикатуры, стояли друг перед другом на площадке, и желтоватая металлическая пыль чуть вихрилась у их ног.

Стинберн включил радиосвязь.

– Кто вы? С кем я имею дело?

Стэн не был мастером эффектных сцен. Он сказал просто:

– Я капитан Стэн. Служу Его Величеству. У меня ордер на ваш арест, доктор Стинберн.

– Что мне ваш ордер, – сказал Стинберн. – У меня свидание со смертью.

– Все мы с ней рано или поздно встретимся, – сказал Стэн, гадая, к чему клонит доктор.

– Я скажу вам на прощание, капитан... Стэн, значит, ваша фамилия?

– Доктор, не говорите, словно вы собираетесь умирать. Я намерен сохранить вам жизнь.

– Сохранить жизнь? – удивился Стинберн. – Чего ради мне жить? Ведь понятно, что все сорвалось. Или нет?

Слова Стинберна показались Стэну лепетом безумца. Не впервые он встречал сумасшедших, но все-таки ему стало не по себе.

– Все сорвалось? Что сорвалось?

– Вы хотите, чтобы я все рассказал? Вы тут за этим?

– Разумеется, хочу.

– Капитан, вам не мешало бы знать, кем я был на самом деле.

– Вы служили в разведотряде “Меркурий”. И мне доводилось служить в нем, – сказал Стэн, незаметно продвигаясь влево от доктора.

– Да, при других обстоятельствах и в другое время мы могли бы быть друзьями...

Стэн застыл, как будто обдумывал слова доктора.

– Да, – сказал он медленно, тоном размышления. – При других обстоятельствах мы могли бы стать друзьями. Ведь я когда-то, черт побери, мечтал стать врачом.

– Но это могло случиться только в давно прошедшие времена, – сказал Стинберн, и Стэн сообразил, что он вполне нормален, просто ведет какую-то игру.

– Свидание со смертью не у меня одного. У нас обоих.

– Это мы еще посмотрим. Валяйте, доктор. И Стэн приготовился к бою.

– Нет, кулачный бой тут ни при чем. Вы умрете, капитан. Здесь и сейчас. Но мне кажется несправедливым, если человек умирает в невежестве. Я вас просвещу предварительно. Это Заара Ваарид.

Стинберн замолчал. Стэн крутанул ручку усиления звука. Ничего. Он понял, что последние два слова и были объяснением.

За годы службы в отряде Богомолов Стэн узнал множество способов, которыми агент может покончить жизнь самоубийством. Поэтому он понял, что Стинберн внутри скафандра дергается неспроста – хочет свести плечи, и тогда...

Стэн стремглав бросился за камни, покатился – в исступленной надежде, что эти живые минералы смогут защитить его от взрыва...

Первый взрыв был не слишком громким – бомба, вживленная Стинберну на место аппендицита, не обладала уж очень большой взрывной силой. Второй хлопок был мощней – взорвался кислород в системе жизнеобеспечения скафандра.

Стинберн превратился в факел огня и покатился по дну грота.

Вскоре все стихло, только выла поземка. Стэн выглянул из-за камней. От Стинберна остались догорающие обрывки матерчатых частей скафандра.

“Заара Ваарид”, – мысленно повторял капитан, направляясь обратно к куполу. Что ж, это ниточка. Но Стэн отлично знал, что одной ниточкой тут не обойдешься.

Он возвращался по остаткам своих следов, сверяясь с компасом. Он спешил. Прежде всего надо выручить Алекса. Если сержант еще жив, это не составит труда.

Настоящим же испытанием станет встреча с Императором. Ведь они вернутся с пустыми руками.

Книга четвертая

“Щелкунчик”

Глава 33

Двухэтажное, причудливой формы здание Блю-Бхор тянулось по берегу реки Уай. Это была построенная почти столетием раньше гостиница-харчевня, которая обслуживала жителей долины – местных рыбаков и фермеров. Долина по краям плавно поднималась, переходя в гряду низких серовато-голубых гор. В этой долине можно было сносно жить, промышляя рыбной ловлей, или кое-как сводить концы с концами, обрабатывая землю, – снова и снова выбирая из нее камни и непрестанно ворча, что здешняя почва родит больше камней, чем картофеля. Но жизнь в живописной долине не была лишена прелести для того, кто обосновывался здесь прочно и надолго и растил детей.