Он знал, что идеальных программ не существовало, но если ему удастся отыскать какие-то слабые звенья и предупредить о них... Вновь в мозгу стали разрастаться образы, пересечения схем и кодов... Крик кого-то из членов команды вернул его к действительности, когда корабли огибали северный полюс и проходили очередной бакен. Лек точно вошел в спуск на полной мощности и пронесся так близко от бакена, что у Майка замерло сердце. Цепочка кораблей вновь перестроилась, когда Лек и еще один пилот, тоже совершавший скачок, легли в грув, — на этот раз Лек был на третьем месте.
— Черт возьми, Майкл, уж если ты возьмешься за что-то, то делаешь классно! — ревел голос Лека, еле слышный за радостными криками команды.
— Я постараюсь, Лек, я постараюсь, — выдохнул Майк не в микрофон, а самому себе. Один раз сработала... но будет ли работать дальше? И он вновь углубился в работу... искал, тестировал.
На следующем витке связью завладела Дуайн. Она велела Тайле внести еле уловимые изменения в программу энергетических полей двигателя, изменения настолько бесконечно малые, что только Дуайн понимала их важность для экономии топлива и максимального использования энергии. Затем Эндрю сообщил Леку о схеме полета, которой придерживаются оба лидера, в чем их слабые места и как наилучшим образом обойти их. А Майк продолжал свои поиски, охваченный гнетущим подозрением, что в программе могут возникнуть сбои.
Лек второй раз воспользовался спуском, не ради обгона, а для того, чтобы сократить дистанцию. Он и на этот раз проделал все чисто, но не так чисто, как в первый раз. Теперь они наседали на номер второй, но и тот тоже оттолкнулся от бакена, чтобы оторваться от ближайшего преследователя. Казалось, у Лека практически нет никакой возможности догнать передний корабль, но голос его продолжал звучать спокойно и бодро, словно он болтал за чашечкой кофе, только за этим спокойствием чувствовалась железная решимость.
И тут краешком сознания Майк уловил опасность. Он быстро прогнал программу по слегка видоизмененному сценарию...Когда приблизился следующий бакен, лидер остался в груве; Лек наседал на второй номер, подобравшись как раз достаточно близко для того, чтобы попробовать...
— Скажи, чтобы не делал этого! — завопил Майк.
— Лек, не делай этого! — рявкнул Эндрю. Лек подчинился, но через секунду сказал:
— Майк — в чем, собственно, дело?
Майк показал Эндрю на экран, и тот объяснил ситуацию Леку. При определенных расстояниях и углах наклона в программе срабатывал режим отказа. Если бы Лек вошел в спуск, то в момент входа он потерял бы тактические программы; и гарантий, что он уцелел бы на спуске без компьютерной поддержки, не было никаких. Все вспомнили Джордана и Уильямса. Лек передал управление Тайле, а сам внимательно слушал и расспрашивал Майка.
— Хорошо, — сказал он наконец, — теперь ты будешь мне каждый раз запрещать или разрешать обгон. Мы полагаемся на тебя.
— Понял, — Майк проглотил свой страх и продолжил поиски.
У следующего бакена он дал Леку «добро» — и Лек вошел в спуск, но то же самое сделал и номер второй. Обгона не получилось, но оба сократили дистанцию до лидера, который стабильно шел в груве. В следующий раз он запретил Леку прыгать. Должно быть какое-то решение и у этой проблемы. Если только такое решение существует... На четвертом от конца витке Лек так близко подошел к бакену, что это стоило Майку пяти лет жизни. Он чуть не перегрузил двигатели — но идеальная отладка Дуайн сделала свое дело, и Лек отвоевал второе место. Рубка управления взорвалась дикими криками.
Не ликовал только Майк. Он знал, что Леку нужно повторить прыжок еще раза три, иначе все будет бесполезно. А Майк так и не приручил непослушную программу...
Он почти не слышал отчаянных вопросов Лека, можно ли прыгать или нет, настолько глубоко он погрузился в программу; но внезапно он пришел в себя и крикнул: «Можно!» А потом, обливаясь потом, увидел, что компьютер все же отказал, в самом конце прыжка, и только нечеловеческим усилием Леку удалось удержать корабль на верном курсе. «Скользкий Кот» немного приблизился к лидеру, но и сзади ему дышал в затылок тот, кого только что обогнали. Для Майка это был решающий виток; во время последнего прыжка все тактические программы вошли в режим отказа, о чем и сообщила Тайла. Майк впал в панику. Но тут как раз в мозгу начала вырисовываться вся схема взаимодействия программ.
Он заставил себя сосредоточиться... и когда перед мысленным взором схема обрела окончательную форму, похожую на растущий голографический кристалл, он вдруг со всей возможной ясностью увидел ее, зияющую брешь в программе: рутинный режим, посылавший противоречивые сигналы во время инерционного движения, в результате чего возникала цепная реакция сбоев, разрушавшая весь режим. Теперь, увидев это, он был поражен: как он мог раньше этого не замечать? Значит, неисправности оборудования вовсе не было, а проблемы возникали в режиме загрузки программ! Одновременно с образом ущербного кристалла в мозгу возникло и решение. Но оставалось ли у него время что-то предпринять? Эндрю склонился над переговорником, излагая стратегический план Леку и Тайле:
— ...на последнем витке пойдете на пределе мощности... Дуайн считает, что это возможно, если вы...
— Эндрю!
— Подожди, Лек, — тактик обернулся к Майку. — Ну что?
— Есть решение! Пусть Тайла подготовится к перезагрузке! Дело не в компьютере, а...
— Не объясняй, лучше делай, — рявкнул Эндрю. — Тайла, мы подготовили изменения в программе для загрузки!
— Вы издеваетесь? — донесся крик Тайлы из-за разрядов статического электричества. — У нас нет на это времени!
— У вас нет времени отказываться! Майк нашел решение. Лек, можешь отключиться на несколько секунд?
В голосе пилота слышалась безмерная усталость. Отключиться от линии означало взять все управление на себя.
— Если вы нашли решение, деваться некуда, придется мне наизнанку вывернуться, — наступила секундная пауза. — Отключился, давайте. Майк торопливо набрал коды.
Это заняло шесть секунд, плюс еще десять на проверку. За это время Леку удалось предотвратить две попытки обгона третьего корабля. Приближался бакен, времени на тестирование не оставалось...
— Майк, ты уверен насчет этого? Майк колебался долю секунды.
— Уверен, насколько это возможно.
— Понял. Ныряем.
Вся команда, раскрыв рты, впилась глазами в мониторы, следя за приближением «Скользкого Кота» к бакену. Майк одним глазом следил за данными на компьютере, другим — за мониторами. Компьютер работал... Лек направлял корабль чисто и точно, и программная поддержка действовала безупречно... но номер третий тоже собрался нырять в противоположный спуск, намереваясь идти на обгон...
Голос Тайлы считывал информацию:
— ...трансфактор шесть, шесть с половиной... слишком острый угол, Лек...
Бакен вырос, заполнив собой весь экран, словно кроваво-красный призрак в дрожащей серебристой паутине, и Лек, безусловно, шел на смертельный риск, пролетая почти вплотную к бакену. На панели засветились сигналы тревоги...
Номер третий тоже прошел дьявольски близко к бакену; чувствовалась его отчаянная решимость обогнать......И бакен зевнул, чтобы проглотить их своей мерцающей нереальностью, и Тайла крикнула: «...трансфактор семь!» И Лек выжал из двигателя все, что мог, и экран залился голубым свечением, и Тайла предупредила о тревоге... Бакен исчез, и они выпрыгнули из пращи на трансфакторе восемь с половиной, установив, возможно, рекорд трассы, и, упав в грув, замедлили полет, но продолжали кричать от возбуждения, а номер третий безнадежно отстал, но зато впервые за всю гонку на экране стал различим лидер со своим фиолетовым выхлопом. И Лек его стремительно нагонял. Он пронеслись через плоскость эклиптики под Когтем Дракона и вышли на финальный виток. Лек продолжал нагонять — теперь Лек, Дуайн и Тайла колдовали с двигателем, добиваясь максимальной отдачи, — а пилот и команда лидера, наверное, делали то же самое, потому что расстояние между двумя кораблями начало сокращаться не так быстро. Но теперь Лек имел возможность всасывать выхлоп лидера, а это давало чуть больше энергии при чуть меньшем расходе горючего. «Скользкий Кот» начал вновь сокращать расстояние. Когда они приблизились к последнему спуску, Лек прочно висел на хвосте у лидера, и сердце Майка забилось с частотой корабельного двигателя. Комментатор общественного канала пришел в состояние, граничащее с истерикой. Все присутствующие на пите возбужденно прыгали, выли и колотили друг друга, только Эндрю и Дуайн старались сдерживаться, ведя переговоры с Леком — в основном односложными словами, чтобы ничем не отвлекать Лека от полета.
