Я напряг слух, но все зря. Тишина. Мертвенная, застывшая во времени, провалившаяся в небытие. Эх, сейчас бы сюда хотя бы одну ИК-2.

За много лет до начала Третьей эпохи

— Это же сверчки, — улыбнулся черноволосый мужчина.

Ребенок лет десяти стоял, прижавшись к его ноге, и с опаской смотрел на еле заметную коробочку на стене.

— А что такое сверчки?

— Насекомые. Были такие раньше.

— До войны? — спросил Андрей.

Для своего возраста он был очень серьезным мальчиком и знал, что давно, когда он был совсем маленьким, произошла война. И им, всей их семье: маме, папе, ему и бабушке, которая умерла два года назад, очень повезло, что они спаслись.

— До войны, — ответил отец ему и продолжил, разговаривая будто сам с собой. — Смотри-ка, до чего додумались, до сверчков.

— Папа, а как они выглядели?

— Они такие… Такие… Слушай, я и не помню, надо будет в цифровой черной книге посмотреть.

Андрей не понимал, почему книгу называют черной. И вообще, с какой стати голографическую панель зовут книга. Последнюю он видел, даже сам держал в руках, с мягкой обложкой, на которой была изображена женщина с двумя смешными собаками. Что это именно собаки он понял как раз из «цифровой черной книги» — там рассказывалось о всяких необычных существах, живущих раньше на планете. Про саму женщину он ничего толком разузнать не смог. Поэтому кто такая Дарья Донцова для него оставалось загадкой.

Они стояли на своем родном тридцать седьмом этаже, у самого парапета. Вообще мама Андрею не разрешала подходить так близко, но когда он был с папой, многие правила забывались. Мимо проносились мощные двухместные флаеры и заказные толстые боты, развозившие работяг по домам. Около их высотки останавливались редко, но каждый ступавший на парапет почему-то поднимал голову к небу, и, услышав стрекот черной коробочки, улыбался.

Когда они уже собрались уходить, показался странный бот: совсем крохотный, серого цвета, с непонятным знаками по бортам. Андрей не видел раньше таких. Папа, наверное, тоже. Потому что он стоял сейчас и очень внимательно разглядывал бот. Андрей подергал его за рукав, но папа даже не заметил.

А бот подлетел к посадочной площадке их этажа, чуть не задев выступ. Откинулась наверх дверь, и вперед вышли солдаты. Андрей видел воинов, в центре сектора, охраняющих периметр резиденции. И эти были такие же: в легкой подвижной броне и закрытых шлемах, с удлиненными бластерами, о которых мечтает каждый мальчишка. Андрею только не понравилась расцветка — серая, незаметная, будто они пытались спрятаться. Должно быть наоборот, чтобы солдата каждый видел.

Бойцы расступились, пропуская третьего, совсем непохожего на них человека в оранжевой робе. Андрей даже испугался худобы старика и его болезненного, уставшего лица. Отец напротив, сделал несколько шагов вперед, но был остановлен сердитым взглядом солдата. Другой боец расстегнул электронные наручники, считал код заключенного с запястья и вытащил ему мешок из бота. Только теперь солдат отвел взгляд и папа, подскочив к старику, обнял его.

— Как? — Спросил он дрожащим голосом.

— Под домашний арест, — необычайно звонким голосом ответил старик и поднял штанину. Вокруг лодыжки мигало какое-то устройство. — Решили, что нечего содержать такого старого мудака, как я. Теперь многих амнистируют. Экономику надо поднимать. Привет, ты Андрей?

Старик протянул морщинистую ладонь, а мальчик посмотрел на отца. Тот улыбнулся и кивнул. Пришлось подойти и пожать руку.

— Андрюша, это твой дедушка. Дедушка Витя.

— А где Маша? — спросил старик.

— Мама кушать готовит, — ответил Андрей. Он подумал и добавил, — а бабушка умерла.

Мальчик почему-то решил, что это надо сказать. Не знал почему, но чувствовал. Голос деда стал тихим, тихим, почти неслышным, как звук флаера-невидимки.

— Я знаю, Андрюшенька, знаю. Видишь, как получилось. Пораньше бы выйти, на пару лет.

— Откуда выйти? — любопытство мальчика взяло вверх над страхом.

— Оттуда, — старик показал куда-то наверх, на звезды.

— Так ты космолетчик? — Глаза Андрея широко распахнулись.

— Что-то вроде, — рассмеялся дед.

— Нам надо закрепить маяк на территорию квартиры и активировать браслет, — вмешался один из солдат.

— Да, да, — засуетился отец. — Пойдемте.

Когда они почти зашли внутрь, дед вдруг остановился и удивленно обронил: «Сверчки». Андрей улыбнулся и тыкнул пальцем в маленькую коробочку. Старик старательно сощурился, и глаза его наполнились слезами. Все ушли внутрь, а снаружи все также надрывно стрекотал ИК-2.

Я уже было собрался возвращаться обратно, как в небе яркой линией вспыхнул падающий метеорит. Это прям что-то новенькое. Чисто визуальный эффект для обогащения игрового мира или действие, дающее определенные блага? Например, в зоне, где он упадет, увеличится выработка ресурсов. Ну или наоборот, уменьшится. Признаться, с подобным явлением в гайдах совсем не сталкивался.

Сполохи от хвоста падающей звезды становились все ярче, обжигая черное небо. Я только сейчас понял, что она летит в мою сторону. Сначала мелькнул страх, который сразу же удалось обуздать и загнать куда подальше. Направленный метеорит, разрушающий форты игроков? Какой-то странный прикол системы.

Но факт оставался фактом. Когда яркое зарево стало нестерпимым, а небесное тело принялось разрушаться на множество осколков, я отвел глаза. Раздался глухой и тяжелый удар, от которого вздрогнула сама земля. Следом прошла взрывная волна, яростно прижав меня к стенам ДОТа.

Однако! Я упал на колени, судорожно хватая ртом воздух. Главное, не паниковать, ничего страшного, просто перехватило дыхание. Поднялся на ноги и отправился к ближайшей башне. Залез наверх, и по телу пробежали мурашки от яркого желтого пятна. Упал. В моем кантоне.

Я подбежал к флаеру, и, повернувшись к капралу, зачем-то спросил:

— Со мной полетишь?

Вообще в обычном состоянии флаер был одноместный. В народе его называли полуторка, потому что стоило опустить заднюю багажную панель, и туда с легкостью мог сесть человек. Да, было не очень удобно, и лететь приходилось жестковато, но в случае крайней нужды…

— Сэр, нам никак нельзя покидать форт. Только в случае формирования боевого отряда.

И на что я надеялся? Кивнул капралу и рванул с места. Слишком быстро и неосторожно для текущего времени суток, будто я бессмертный игрок. Чуть снизил скорость, но адреналин, бушующий внутри унять не смог. Он требовал выхода.

Вывел карту слева от лобового стекла флаера. И ко мне в голову начали закрадываться нехорошие мысли. Вот кантон, большой жирный форт слева, вот крепости поменьше — обители игроков — тянутся два торговых каравана от близнецов, распродающих ресурсы, летит мой бот от кантона к Твердыне. Но на карте не было никакого обозначения последнего приюта метеорита.

— Форт, — в голове прозвучал голос Лехи. — Что случилось?

— Не сейчас, сидите в кантоне, — буркнул и приказал связи отключиться.

Хорошо, что место падения хорошо виднелось в нашей горной степи, поэтому я переключился с полуавтомата полностью на ручное управление. Флаер взревел, почувствовав слишком резкую прибавку газа, и дернулся вперед, но все же не зря я столько лет служил в Воздушно-патрульной службе, опыт обращения с капризными машинами был.

Именно в этот момент, управляя вручную мощным флаером, летя в ночи к разрастающемуся ярком пятну, сжав зубы от бурлящего в крови эпинефрина, я понял, что живу. По-настоящему, без дураков. Хотелось кричать, плакать, смеяться. Воодушевлению и эмоциональному подъему не было предела. Наверное, именно поэтому я не сразу заметил, куда лечу.

На карте мой флаер отмечался маленькой красной точкой. И когда она приблизилась к Твердыне на опасную близость, я почти полностью погасил скорость, начав выворачивать в сторону. Разбомбило тут все знатно, от укреплений инопланетян не осталось и следа, как и от них самих. Я с интересом смотрел на мертвую матку и бездыханные тела ее подопечных. Мда, попало так попало. Облетел несколько раз вокруг. Система не пускала меня в пределы Твердыни, хотя ни одного живого защитника не было. Странно.