Я был подвергнут наиболее суровой, как мне кажется, критике — как в нашей, так и в зарубежной прессе.
«…Как же пожалеет когда-нибудь Олег о своей пассивности, апатии, безразличии к исходу четвертьфинального матча, — читал я в «Неделе». — Впечатление было такое, что Олег сделал всем нам одолжение, выйдя на матч, и тут же разочаровался в себе и товарищах. Ни старания, ни интереса к игре, ни заботы о команде в целом».
«Отнюдь не выглядит красиво, когда Блохин начинает с помощью жестов выражать свое неудовольствие и указывать товарищам по команде на их ошибки», — писала после нашего матча с поляками шведская газета «Экспрессен».
Таких высказываний было много. Всему есть свои причины. И я расскажу, что побуждало меня вести себя на площадке так, как я себя вел.
Прервав на минуту рассказ Блохина, хочу уточнить, что до матча со сборной Польши в прессе почти не было нареканий в адрес советской сборной. Игра же Блохина многими обозревателями оценивалась довольно высоко.
Еженедельник «Футбол-хоккей» после матча советской сборной с командой Шотландии опубликовал снимок, на котором видно, как Блохина сбивают с ног. Под фотографией такой текст: «Остро действовал в матче с шотландцами О. Блохин. Не раз его пытались остановить недозволенными приемами. Один из таких эпизодов запечатлен на снимке ЮПИ—ТАСС».
А вот как во время футбольного обозрения, переданного по ЦТ 4 июля, комментировал фрагменты матча СССР — Бельгия В. Перетурин:
«Олег Блохин с каждым матчем действует все лучше и лучше. Посмотрите, как он обыгрывает одного защитника, второго. И передача точна!.. Нашим футболистам удается быстрая, размашистая игра…»
«Победа с результатом 3:0 меня лично вполне устраивает, — говорил после игры со сборной Новой Зеландии К. И. Бесков специальному корреспонденту «Комсомольской правды». — И все-таки действиями некоторых игроков — не буду называть имена — я пока не очень удовлетворен. На разборе игры обязательно выскажу им серьезные замечания. Посоветую брать пример прежде всего с Олега Блохина».
В ходе чемпионата (опять-таки до тех пор, пока советская команда не сыграла вничью со сборной Польши) авторитетные в футболе люди, к которым обращались наши тележурналисты, положительно отзывались об игре сборной СССР.
Президент ФИФА Ж. Авеланж: «Мне приятно, что команда Советского Союза снова участвует в борьбе за Кубок мира после нескольких лет перерыва, показывая при этом хороший футбол».
А вот что сказал советским телезрителям Пеле: «Ваши игроки показали неплохой футбол. Может быть, излишне оборонительный, хотя у вас есть форварды очень высокого класса. Чувствуется и неплохая физическая подготовка советских футболистов, их воля к достижению цели. Встреча между командами Бразилии и Советского Союза стала одной из захватывающих на первом этапе первенства».
«Советская команда оставляет хорошее впечатление, — говорил накануне матча сборных СССР и Польши Франц Беккенбауэр. — Я считаю ее достаточно сильной, демонстрирующей атакующий футбол. На мой взгляд, она является первым номером в группе «А». Думаю, что ваша команда может удачно сыграть в матче против польской сборной и тогда будет интересный матч в полуфинале, где вновь могут встретиться сборные Бразилии и Советского Союза».
Увы… Беккенбауэр ошибся. Со сборной Польши наши футболисты сыграли сверхнеудачно. И если до этого матча игра нашей команды в оценках обозревателей (за редким исключением) выглядела вполне удовлетворительной, то после нулевой ничьей со сборной Польши все дружно принялись критиковать «невыразительную, осторожную, схематичную» игру сборной СССР. Одним словом, критика, по сути дела, имела определенную точку отсчета — матч СССР — Польша. И действительно, больше всего критических стрел было выпущено по Блохину. Причем критиковали Блохина в основном не за игру, а за поведение на поле. После встречи наших футболистов со сборной Польши на послематчевой пресс-конференции К. И. Бескову даже задали такой вопрос:
— Не считаете ли вы, что своими апелляциями к партнерам, частым выражением недовольства их действиями Блохин мешал им играть?
Бесков ответил:
— Считаю, что в первую очередь он мешал играть самому себе. Он больше разговаривал, нежели играл…
О чем же Блохин «разговаривал»?
На чемпионате мира из-за травмы Буряка я остался без главного моего партнера. А ведь мы с Буряком давно составили оригинальный тандем. Оригинальный потому, что я почти не знаю случаев, чтобы в такой манере играли полузащитник и нападающий. Обычно тандемы составляли пары форвардов — Федотов — Бобров, Иванов — Стрельцов, Красницкий — Стадник. Причем наш тандем с Буряком был не особенно заметен для соперников. Он был скрыт от них потому, что мы играли на большом расстоянии друг от друга. Но я чувствовал, когда готовит мне длинную передачу Буряк, а Леня знал, когда я сделаю очередной рывок и откроюсь. В интересах команды эту потерю следовало как-то компенсировать. Но, к сожалению, Гаврилов, который раньше умело выполнял роль разыгрывающего полузащитника, на чемпионате почему-то сник. Я все чаще стал — вынужден был! — отходить назад, брать на себя роль разыгрывающего, чтобы быть наиболее полезным команде. К тому же подавал почти все штрафные и угловые удары. А тренеры то и дело обвиняли меня в том, что не забиваю голы.
В день матча со сборной Польши по каким-то еле заметным •штришкам я почувствовал, что не все мы внутренне мобилизованы на трудную борьбу. На установке перед игрой мы узнали, что в состав включен Сулаквелидзе и ему отводится роль атакующего полузащитника. Признаться, такому решению многие из нас удивились: почти во всех играх игрок тбилисского «Динамо» Сулаквелидзе, как мы говорим, «выпадал» из состава. Забегая вперед, скажу, что и в матче с Польшей атакующего полузащитника из него не вышло. В игре получилось так, что пять человек у нас действовали сзади, пять — впереди. Накануне Бесков снова советовал мне больше играть «на острие».
— А кто же будет разыгрывать? — спросил я у Константина Ивановича.
— Ты отдай мяч Гаврилову, он знает, что с ним делать, — ответил главный тренер.
Бесков верил в Гаврилова до последнего. Мне рассказывали наши запасные игроки, что уже во время матча, когда чуть ли не каждый пас Юры Гаврилова шел в ноги к полякам и все видели, что его следует заменить, Бесков в ответ на такое предложение резко бросил: «Что вы мне будете менять Гаврилова, когда он у меня выполняет работу на двести процентов!»
Но потом эту замену все-таки произвел.
Надо было быть в коллективе для того, чтобы прочувствовать все, что произошло с нашей командой и лично со мной. В матче с поляками я снова вынужден был часто отходить назад. Снова подавал штрафные и угловые. В этой игре не все у нас получалось так, как хотелось бы. А ведь так хотелось ее выиграть: за столько лет один раз выпал шанс попасть в четверку сильнейших команд мира! И я чувствовал, что выиграть можно. Ведь в первом тайме мы играли довольно активно. Создали даже несколько острых моментов в штрафной площадке соперников. За первые сорок пять минут счет ударов по воротам и угловых был в нашу пользу: соответственно — 5:1 и 6:1. Но во втором тайме что-то разладилось. Команда, как говорят, «подсела». Поляки это почувствовали и сами чаще стали выходить вперед. А мы уже перестали успевать перекрывать направление их контратак. По прицельным ударам второй тайм остался за ними — 7:3. И по угловым поляки были впереди — 4:1. Соперники выглядели более свежими, более раскрепощенными. Не случайно их тренер Пехничек еще до матча говорил: «Нам важно продержаться первые тридцать минут». Да и задача у его команды была полегче. Их устраивала ничья, нам нужно было только выиграть.
