Стиль Олега чем-то стал напоминать манеру

Франца Беккенбауэра. Только забивал он побольше: 12 голов за сезон, 205 забитых мячей в играх чемпионата страны. Статистики подсчитали: в этом тысячелетии догнать Олега будет сложно. Позволим себе предположить: не было бы в киевском «Динамо» звезды типа Блохина, взлет Ивана Яремчука наверняка бы задержался. А так два полюса быстро — за один футбольный сезон! — сблизились.

По нынешним временам с его акселератами и гигантами Ваня Яремчук невысок — рост всего 168 сантиметров, — чересчур худощав со своими 65 килограммами веса. Физические данные, как видите, не выдающиеся. И рос Ваня в стороне от проторенных гладких футбольных дорог. Его родное село Большой Бычков Раховского района Закарпатья в мире спорта пока известно мало. Как-то повелось, что считается футбол игрой городской, и сельских мальчишек в этом виде особо не жалуют. И до чего же было приятно, что не сробел хлопчик, доказал: не боги голы забивают. Со стадиона Большого Бычкова попал в республиканскую школу спортивного профиля. Выпускник школы, полузащитник киевского СКА приглянулся тренерам «Динамо» благодаря сочетанию двух обычно не сочетаемых качеств: техничности и фантастической работоспособности. Яремчука называли открытием сезона. А не открытием ли была и вся линия динамовской полузащиты? Ничто, казалось, было не в силах остановить Раца, Яремчука, Яковенко, Заварова, Бессонова, Кузнецова, когда они начинали свое бесконечно-непрерывное челночное движение по полю. Длинный путь от ворот Михайлова к чужой штрафной и обратно проделывался со скоростью невиданной. Трудно сказать, где приносили больше пользы полузащитники — в нападении или в обороне. Но впечатление создавалось такое, что находятся они буквально везде. Словом, молодость не подвела. И награда новичкам — не только золотые медали, которые восемь из пятнадцати динамовцев получили впервые. Стиль «Динамо», некогда заклейменный как излишне рациональный и сухой, совершенствовался и получал признание. В некоторых матчах мы становились свидетелями явления в нашем футболе необычайного. Публику радовали сразу тремя очень и очень редко совместимыми компонентами: игрой, зрелищностью и результатом. Это было настоящее торжество коллективного футбола, а следствие его — золотые медали чемпионов страны, Кубок СССР, множество специальных призов — командных и личных. Никто не удивился, что лучшим футболистом Советского Союза журналисты назвали Анатолия Демьяненко. Заметим, что в тот год на обращение еженедельника «Футбол-хоккей» откликнулось 209 футбольных обозревателей, представляющих 138 печатных изданий, ТАСС, АПН, радио и телевидение, издательства и другие журналистские организации. Каждый из них назвал свою «тройку», в которой за первое место кандидату начислялись три очка, за второе — два, за третье — очко.

Моя «тройка» в том референдуме выглядела так: Блохин, Демьяненко, Протасов. Моими единомышленниками в этом голосовании оказались и некоторые другие обозреватели из Москвы, Тбилиси, Киева. Но по итогам референдума Блохин занял четвертое место, пропустив вперед О. Протасова («Днепр») и Ф. Черенкова («Спартак»), Почему лавры лучшего футболиста года я отдал Олегу Блохину? Разумеется, не из личных симпатий как к соавтору нашей совместной книги. И вовсе не за те 200 голов, которые он — первым в отечественном футболе! — забил в том сезоне. Тогда за что же? За преданность своему любимому ДЕЛУ. За его полную самоотдачу на тренировках и в игре, за неувядаемые мастерство и стабильность, которыми он радовал своих почитателей — в стране и за рубежомI — вот уже четырнадцать сезонов кряду. Это ли не пример для подражания его молодым коллегам по футбольному делу?!

Несколько лет подряд мне посчастливилось работать с Олегом Блохиным над нашей первой совместной книгой «Право на гол», которая вышла в издательстве «Физкультура и спорт» в 1984 году. Вот когда я по-настоящему почувствовал высокую требовательность этого замечательного советского спортсмена к себе и понял его требовательность на поле к партнерам, за что его частенько… поругивали обозреватели и болельщики, укоряя за «жесты», «покрикивания» и «поругивания» товарищей по команде. Но интересно, что сами партнеры Блохина за это никогда на него не обижались!

— Считаю, что в советском футболе Блохин — человек номер один! — говорил мне осенью того хрустально-золотого для динамовцев сезона Анатолий Демьяненко. — Такого еще никто не добивался. Присутствие Олега на поле всегда только положительно влияет на игру команды, за судьбу которой он очень переживает. Подсказывает на поле молодым игрокам. Иногда в сердцах, но на него никто не в обиде.

— Без Олега выходить на поле тяжелее, — сказал однажды капитан киевского «Динамо»-85 Сергей Балтача. — Блохин есть Блохин. Когда он в составе, то соперники боятся даже его имени. Вышел Блохин на поле — значит, надо быть более внимательным. И партнеры, играя с Олегом, иначе себя чувствуют. Конечно, есть и у него отрицательные моменты. Где-то может и прикрикнуть на партнера — это в его характере. Но обид на него нет. В игре всякое бывает. Мы ведь понимали, что Блохин делает это, искренне желая принести пользу общему делу команды.

Обычно сдержанный в своих оценках Лобановский тоже отдал должное Блохину-85:

— Я думаю, что Олег один из немногих футболистов, который с возрастом продолжает свой творческий рост, — говорил мне Валерий Васильевич. — Блохин — это личность, которая продолжает совершенствоваться. В его действиях на поле в нынешнем сезоне мы видели много новых спортивных ходов, на тренировках он самозабвенно работает над совершенствованием своего спортивного мастерства. Поэтому очень хотелось бы, чтобы Олег сохранил себя для большого футбола как можно дольше…

Блохин и не думал расставаться с футболом. Тем более, что у него появился особый стимул для дальнейших выступлений: киевское «Динамо» продолжало спор в Кубке кубков, сборная СССР завоевала путевку на XIII чемпионат мира в Мексику.

ГЛАВА 17 

ОТ УТРЕХТА ДО ЛИОНА

В жизни футболиста радость нередко соседствует с печалью, победа с поражением, отличное настроение с грустью. И никогда не знаешь, что тебе готовит футбольная судьба.

23 апреля 1986 года в румынском городе Тимишоара с утра у меня было хорошее настроение. «Если поставят в состав, — подумал я во время зарядки, — значит, сыграю свой сотый матч за сборную». Чувствовал себя в общем-то неплохо. На установке Э. Малофеев, называя состав на игру, зачитал и мою фамилию. «Есть сотый!» — мелькнула мыслишка, а вместе с ней охватило меня какое-то приятное возбуждение. Все-таки событие не только лично для меня: сотый матч в составе сборной Советского Союза! Посчастливилось и в этом «гроссмейстерском рубеже» футбола, как напишут потом журналисты, быть первым советским игроком, достигшим его.

В этот день мы встречались с национальной сборной Румынии. Когда наша команда вышла на поле, диктор объявил об этом по стадиону. Мне преподнесли цветы и красивую вазу с цифрой «100» — памятный подарок Федерации футбола Румынии. Товарищи по сборной тепло пожимали руку, дружески обнимали.

Трибуны незнакомого мне стадиона долго аплодировали.

— Смотри, Олег, тебя здесь как своего принимают, — улыбаясь, сказал Саша Чивадзе. — Подари людям гол, что тебе стоит?!

Он всегда умел подбодрить, наш испытанный боец сборной. И очень надежный в жизни товарищ — капитан тбилисского «Динамо», не раз выводивший на поле с капитанской повязкой и нашу сборную. Но шутки шутками, а в тот день Саша сам мог сделать такой «подарок» румынскому вратарю Лунгу, но на 44-й минуте … не реализовал пенальти. А мне удалось забить гол, который югославский судья Комаданович не засчитал: один из боковых судей (а ими были местные арбитры!) поднял флажок, фиксируя положение «вне игры». Матч мы проиграли — 1:2. Для главной команды страны это было четвертое поражение подряд от других национальных сборных (причем соотношение мячей явно не в нашу пользу — 1:6). До XIII чемпионата мира оставался месяц. Среди тренеров чувствовалась растерянность, а у игроков — явно подавленное настроение. Так что грустным получился «юбилей» сотого для меня матча в сборной. Не по своей воле я вообще его не доиграл до конца.