Умом-то я понимал и тогда, что нужно собраться, взять себя в руки. Но я много энергии тратил вхолостую, и у меня попросту сил не хватило. Произошел психический срыв.
Не мог я молчать, когда наш форвард, потеряв мяч, оставался стоять на месте, вместо того чтобы бежать на помощь своей обороне. В этот момент я и кричал ему: «Давай, беги!» Не мог я молчать, когда полузащитник, вместо того чтобы отдать пас мне под удар, отдавал его… полякам и тут же застывал как вкопанный. Законы коллективной тактики жестки. Совершил оплошность — тут же должен развернуться и бежать назад, попытаться снова завладеть мячом или, на худой конец, своим появлением сзади создать численное преимущество в обороне. Но мой партнер останавливался и, присев на одно колено, начинал аккуратно шнуровать бутсы… Я-то понимал, почему он это делал, — устал. К тому же и огорчен тем, что по его вине мяч перехвачен соперниками. Но по своему опыту знаю: нет лучшего способа преодолеть усталость, чем, потеряв мяч, быстро побежать назад. Одним словом, через «не могу» заставить себя двигаться. И тогда обязательно придет второе дыхание. А если у игрока одна пауза сменяется другой, то усталость и апатия берут верх. И я подбегал к полузащитнику, кричал ему: «Давай беги назад! Возвращайся!»
Каждый раз думая о том, что произошло со мной в Испании, я понимаю, что был не прав. Не следовало себя так вести. Но когда я сам себе задаю вопрос: «А если бы все повторилось снова?» — то начинаю сомневаться, удалось бы мне сдержаться или нет. Трудно молчать, когда партнеры вдруг перестают делать то, что легко делали в прежних играх.
В период работы над книгой, уже после испанского чемпионата мира, я видел, как переживал Блохин неудачу сборной. Огорчения у Олега вызывала и критика. Чересчур экспансивное поведение Блохина на поле произвело неприятное впечатление на нашу и международную прессу, на советских телезрителей. Но всему есть причины. Попробуем в них разобраться.
Избыток темперамента не раз подводил Блохина. В 1981 году наш выдающийся футболист, чемпион XVI Олимпийских игр, заслуженный мастер спорта Эдуард Стрельцов написал о Блохине такие строки:
«Он настоящий артист своего дела. И выполняет его довольно убедительно. Поэтому мне не всегда нравятся его театральные гримасы, его жесты руками. Знаю, это — от длительного сдерживания эмоций, ведь он очень терпеливый в игре, а терпеть приходится часто. И все-таки, Олег, скажу: спрячь лишние эмоции — ты много от этого выиграешь в глазах людей».
Впрочем, к этому времени Блохин и сам понимал, что он очень выиграл бы во всем, если бы спрятал лишние эмоции. В конце сезона 1981 года кое-кто из друзей его даже спрашивал: «Олег, что случилось? Ты ни с кого не взыскиваешь, ни на кого не покрикиваешь, не споришь с судьями?!» А между тем на чемпионате мира Блохин, по его собственному признанию, сорвался. Что с ним произошло? Отчасти он уже объяснил это сам. Но это еще не все…
Блохин — игрок, большое достоинство которого состоит в том, что у него очень быстрый бег. К тому же он обладает замечательным стартовым рывком. Его партнеры знают, что Блохину надо давать пас за спины соперников. И в киевском «Динамо», и в сборной страны такие пасы ему великолепно давал Буряк, то и дело бросавший Блохина в прорыв. В Испании Буряк не выступал. Кипиани, который мог бы его заменить, оказался за бортом сборной. Гаврилов же, который тоже умеет так играть, почему-то сник. Привычная игра стала для Блохина невозможной. Один же он играть не мог. Один, как известно, в поле не воин. Даже если это поле футбольное. И для многих обозревателей, специалистов и просто болельщиков поведение Блохина на полях Испании было понятно: Олег изо всех сил пытался возбудить в партнерах энергию и желание играть в футбол.
«Сборная СССР вызвала в тот вечер большое разочарование, — отметил в репортаже из Мадрида обозреватель шведской газеты «Дагенс нюхетер» после матча нашей команды с поляками. — С небольшой долей преувеличения я осмелюсь утверждать, что у нее был лишь однажды за весь матч шанс забить гол. Так получилось потому, что нападение у русских фактически отсутствовало, а для Гаврилова это был черный день на чемпионате. Честно говоря, я по-человечески понимаю Блохина и его недовольство игрой своих товарищей».
Так уже случалось в нашем футболе, когда иные зарубежные обозреватели и специалисты понимали суть происходящего и по достоинству оценивали заслуги наших мастеров, которых у себя дома дружно ругали. К примеру, случилось такое ровно 20 лет назад — на чемпионате мира 1962 года в Чили, где наша сборная проиграла матч хозяевам чемпионата со счетом 1:2. Как после испанского чемпионата досталось в прессе Олегу Блохину, так тогда все шишки за поражение от сборной Чили сыпались на голову вратаря сборной СССР Льва Яшина, которого чуть ли не все критикующие считали основным виновником поражения.
«…Яшин запоздал с броском. Пропускать такие мячи для него непростительно», — утверждал в своем отчете из Чили один из журналистов; «Чилийский чемпионат мира по всей вероятности был у Яшина лебединой песней», — констатировал другой известный обозреватель; «Нужен ли вообще сборной Лев Яшин?» — вопрошал третий. И все в таком же духе.
А что же сам «виновник»? К счастью, 34-летний Яшин не простился в тот год с футболом. Он продолжал играть, защищая ворота родного клуба — московского «Динамо». И защищал их блестяще! В сезоне 1963 года в 21 матчах чемпионата страны он пропустил всего 6 голов — рекорд для вратарейI — и, безусловно, помог своей команде стать чемпионом страны. В том же шестьдесят третьем году Яшин отлично сыграл в воротах сборной ФИФА в «Матче века» в Лондоне на стадионе «Уэмбли». Тренер сборной ФИФА знаменитый итальянский специалист футбола Фернандо Риера, определяя состав для матча, сразу же назвал в воротах сборной мира нашего Льва Яшина. Вспоминая злополучный для советского вратаря матч СССР — Чили, Риера сказал:
— Яшин играл безупречно, и два мяча, которые он пропустил, не взял бы никакой другой вратарь.
После «Матча века» Яшин снова занял место в воротах сборной Советского Союза. Наконец, вспомним, что в том же 1963 году Льву Яшину был присужден «Золотой мяч», который, как известно, вручается лучшему футболисту ЕвропыIИ только спустя много лет тонко разбирающиеся в футболе люди — такие, как А. Старостин, И. Нетто, Ф. Риера, К. Есенин, — в своих статьях восстановили истину событий в том печальном для всей нашей сборной (и особенно для Яшина!) матче в Чили. Они «сняли вину» с вратаря. Потом в своей книге Лев Яшин напишет: «…лишь известие, что я признан за рубежом, заставило журналистов и публику окончательно «реабилитировать» меня дома». Однако вернемся к рассказу о Блохине.
…Преданность Олега Блохина футболу несомненна. Известен и его темперамент, бьющий через край. Но он не позер, он никогда не играл на публику или для судей. Его жесты — это отражение его переживаний, которые, к несчастью, он не мог, не умел скрывать. Я бы еще сказал, что его эмоции — это отражение его души и сердца. Что он думал, то и выражало его лицо и… жесты руками. Но под влиянием критики — критики совершенно справедливой! — Блохин почти все последние годы, в том числе и накануне испанского чемпионата мира, проводил игры в высшей степени сдержанно, так сказать, подавляя свои эмоции.
Но возникает резонный вопрос: почему тренеры сборной сразу не одернули Блохина? Почему, наконец, не посадили на скамейку запасных? Увы, ведущей роли тренеров на этот раз не чувствовалось. И правы, видимо, те специалисты и обозреватели, которые критиковали новинку советского футбола — тренерский квинтет. Образно на этот счет сказал известный специалист из ФРГ Дитмар Крамер:
