— И всё-таки, мама, что же мне теперь делать?
— Тебе? Ровным счётом ничего, живи как жила. Постарайся только побольше вникать в дела мужа, помогай ему, стань необходимой. Гермионой ты, конечно, не станешь, но вот незаменимой помощницей в делах министерства магии — вполне.
— Но я же ничего в этом не понимаю!
— Учись! Разве тебе кто-то обещал, что будет легко? Ты же хочешь сохранить семью?
— Конечно, хочу!
— Тогда в чём дело? Помогай мужу, но не назойливо. Не лезь под руку, ты женщина, будь чуткой и тактичной, вот увидишь, всё пойдёт на лад!
— А Гермиона?
— А что Гермиона? Разве было бы лучше, если бы Гарри нашёл себе какую-то колдунью на стороне? А так всё остаётся, так сказать, в семье…
— Ну и шуточки у тебя, мама…
— Какая жизнь, такие и шутки. Рона вот только жалко. Мальчику будет обидно и больно, когда он узнает…
— Да какой он мальчик? Лысый, толстый…
— Для меня — мальчик, а для тебя — брат, не забывай об этом. И, пожалуйста, ничего не говори отцу, не надо ему знать всё это, пусть это будет нашим женским секретом.
— Конечно, мама, я бы и так ни за что не рассказала папе, сгорела бы от стыда. Кстати, как он?
— Чудит… Увлёкся этими, как их… магловскими штучками… смартфонами. Тратит на них кучу денег, читает магловские книжки. Представляешь, провёл в гараж электричество! В дом я, конечно, провести его не разрешила, а в гараже теперь у нас как в магловском магазине. Отец оттуда почти и не вылезает. А я не мешаю — зачем? Пусть развлекается. Денег хватает, Рон помогает, да и вообще…
Джинни покраснела:
— Мама, что же ты не сказала… Мы тоже могли бы…
— Незачем, денег вполне достаточно. Деньги Рона мы тоже не тратим, а кладём в Гринготтс с завещательным распоряжением. Нам теперь много не надо. И вот ещё что…
Тут часы зашипели, щёлкнули, и стрелка с надписью «Артур Уизли» перескочила в сектор с надписью «В пути».
— Ох, Артур скоро будет дома, а ужин ещё не готов! Помоги мне, пожалуйста, Джинни, только сначала умойся и напудри нос, или что вы там сейчас с собой делаете, а то зарёванная, как баньши.
Джинни убежала наверх приводить себя в порядок, а миссис Уизли отправилась к кухонному столу.
Мистер Уизли трансгрессировал во дворе и вошёл в дом, стряхивая с плаща капельки дождя.
— Ну что за погода? — недовольно сказал он, — опять дождь, электрический фонарь над входом ты не разрешаешь повесить, и вот результат: я угодил в лужу и промочил ноги!
— Немедленно переодевайся, а то простудишься! — засуетилась миссис Уизли, — и не забудь сменить носки и как следует растереть ноги.
Мистер Уизли плюхнулся в кресло, стянул ботинки и волшебной палочкой стал подманивать домашние тапочки.
— Уф, устал я сегодня, — сказал он, откидываясь на спинку кресла, — вроде ничего не делал, а ноги ломит. Погода что ли меняется? И, знаешь, укус Нагайны опять даёт о себе знать. Лечили, лечили…
— Перед сном разотру тебя как следует целебной мазью, и завтра будешь здоров! — пообещала миссис Уизли, — а у нас гости.
— Как некстати, — сморщился мистер Уизли, — на светские беседы меня сейчас не хватит.
— Да это Джинни! — засмеялась Молли, — с ней светские беседы вести не обязательно.
— Дочка? Вот хорошо! — обрадовался Артур, — а где она?
— Наверху, сейчас спустится. Садись за стол, ужин готов.
— А моё пиво?!
— Успокойся, пожалуйста, вот твой «Гиннесс»!
По лестнице сбежала Джинни и обняла отца:
— Папа, как я рада!
— А если рада, приезжала бы почаще! — с притворной суровостью ответил мистер Уизли. — А вообще, дай я тебя поцелую, дочка. Кто бы мог подумать! Маленькая рыжая Джинни стала женой министра магии! Надо будет воспользоваться семейными связями и попросить прибавку к жалованью! Ну-ну, шучу, ты же знаешь, что я никогда не прошу о таких вещах, а твой муж не разводит в министерстве семейственность. Знаешь, Перси стал таким серьёзным, всё говорит о сокращении штатов, экономии средств, а Гарри называет не иначе как «господин министр»!
— Да ну его, индюка надутого! — фыркнула Джинни, — ты-то как?
— А что я? Как обычно, нормально! — отмахнулся Артур. — Но ты посмотри, какую я штуку купил на распродаже: десятидюймовый экран, восьмиядерный процессор и…
— А зачем они, эти ядра? — наивно спросила Джинни.
— Сейчас я тебе всё объясню! — воодушевился мистер Уизли, достал из портфеля какую-то плоскую штуку и начал водить по ней пальцем. Экран штуки тут же осветился, и раздалось гнусавое пиликанье.
— Немедленно прекратите! — рассердилась Молли. — Артур, убери эту гадость со стола!
— Дорогая, но это вовсе не гадость, — слабо возразил мистер Уизли.
— Хорошо, убери со стола эту не гадость, или останешься без ужина!
Мистер Уизли вздохнул, посмотрел на дочь в поисках поддержки и убрал планшет.
Джинни улыбнулась.
— После ужина всё как следует посмотрим, ладно, папа? Не будем сердить маму, да и жаркое пахнет очень вкусно, есть ужасно хочется!
После сытного ужина и пинты пива мистер Уизли несколько осоловел и больше не предпринимал попыток научить Джинни пользоваться планшетом, а она и не напоминала.
Некоторое время Артур, близоруко мигая слипающимися глазами, пытался следить за разговором, наконец, не выдержал и широко зевнул:
— Нет, не могу, пойду спать, глаза сами закрываются… Джинни, ты ведь переночуешь у нас? Твоя комната в полном порядке…
— Спасибо, папа, но я лучше вернусь в Годрикову лощину: вдруг Гарри появится, а дома никого?
Джинни попрощалась с родителями и вышла на улицу. Дождь перестал, было сыро и тепло, светила луна, по которой пробегали растрёпанные облачка. Джинни знала, что родители давно уже не держат домашнюю живность, поэтому привычного квохтанья кур и вздохов коровы в хлеву — звуков, сопровождавших её всё детство — не было. Стояла тихая, летняя ночь, ночь, словно созданная для покоя, наполняющего уютный, прохладный дом, и добрых снов.
Джинни вздохнула полной грудью, облегчённо улыбнулась и трансгрессировала.
Проводив дочь и отправив мужа в спальню, миссис Уизли отправила грязную посуду в мойку, вытерла стол, потом вдруг опустилась на своё место и, задумавшись, долго сидела, разглаживая складку на скатерти. Потом достала с полки семейный альбом и принялась его листать. Вот родители Артура, а вот её. И тех, и других уже давно нет на свете… «Когда мы с Артуром были в последний раз на кладбище? Ох, как стыдно и нехорошо…», — подумала Молли и перелистала ещё несколько страниц. Вот их старшие дети. «Вот Билл в пелёнках… Или нет, может, это Чарли? Почему мы тогда не подписывали фото? Тогда казалось, что невозможно забыть, на какой фотографии кто, а вот оказалось — забыли… Ну, Фред и Джордж всегда вместе, а вот и Джинни на игрушечной метле… Сколько прошло лет? Вот я уже и бабка, а у самой младшей, маленькой Джинни, трое детей… Перси — заместитель министра магии, Рон — лысый и толстый… Интересно, в кого он такой?..»
Молли так увлеклась разглядыванием альбома, что не услышала, как сзади подошёл Артур. Он давно улёгся в постель и задремал, но какое-то беспокойное чувство разбудило его. Не обнаружив в постели жены, он спустился вниз.
— Молли, что случилось, почему ты не спишь? Тебе нехорошо? — тревожно спросил Артур.
Миссис Уизли обернулась на голос и, увидев нелепую фигуру мужа в мятой полосатой пижаме, в тапочках и без очков, сонно трущего глаза, улыбнулась сквозь слезы:
— Артур, скажи мне на милость, как получилось, что жизнь незаметно утекла, как вода между пальцами? Ведь мы с тобой уже старики… Почему всё так несправедливо?
Мистер Уизли стряхнул остатки сна, отодвинул стул, сел, помолчал, обдумывая ответ, а потом сказал:
— А разве наша жизнь утекла бесследно? После нас останутся дети, хорошие дети! И внуки… жаль только, что у нас всего одна дочь. Если бы ты тогда…
— Артур!
— Извини, дорогая, молчу. Я помню наш уговор, это всё ночь виновата, я заснул, проснулся. И теперь плохо соображаю — в этом всё дело. Наша жизнь ещё не кончена, а то, что мы прожили, по-моему, мы прожили не зря. Из мира изгнали такого врага! Волан-де-Морт встретил свою судьбу и не без нашей помощи, пусть она была мала и незначительна.
