– Это неверно! Всё как раз наоборот. Я не хотела этим хвастаться. Но твоя мать хвалила вас с таким восторгом… И я подумала, что ей совсем не захочется услышать, что я это умею немного лучше вас…

– Ага, сейчас уже моя мать виновата в том, что ты солгала.

– Я не лгала!

– Смолчать – это то же самое, что солгать, – сказал Лео.

– Как будущий адвокат ты должен знать, что это не так.

– С моральной точки зрения это тем не менее верно. Сейчас ты мне скажешь, что ты родилась с шестью пальцами на ноге.

Что?

– Да, и что? Ты тогда порвёшь со мной?

– Речь идёт о принципе, – сказал Лео. – Мы вместе уже пять месяцев – и очевидно, что ты не сказала мне всей правды.

Да, тут он был прав. И я не была уверена, что мне надо начинать делать это прямо сейчас. С другой стороны, если не сейчас, то когда?

– Мои родители женаты уже более тридцати лет, но отец не знает, что у матери частичный протез, – сказала я после небольшой паузы. – А моя мать не имеет понятия, что отец каждую среду играет в лотерею. Я считаю, что в отношениях вовсе не обязательно сразу выкладывать всю правду. Кроме того, это вовсе не плохо, что я умею играть на пианино. Кстати, я ещё довольно прилично играю на мандолине. – Когда Лео не ответил, я мужественно добавила: – И есть ещё много всяких вещей, которых ты обо мне не знаешь.

– Ах вот как?

– Да. – Я сглотнула, но потом решительно вздёрнула подбородок. Если он сейчас спросит, что это за вещи, я расскажу ему про Альберту Эйнштейн. А потом про Оливера Хензельмайера. Если надо, то по-корейски.

Но Лео только вздохнул. Очевидно, его мысли были где-то далеко.

Я стала искать, что бы мне такого посчитать. Подсчёт успокаивал. Я насчитала 16 освещённых окон в общежитии. 80 жемчужин у меня на шее. А теперь заколки…

– Ты что, опять считаешь? – спросил Лео через некоторое время.

– 14, 15, 16… – шептала я.

– Это странная привычка, Каролина. И другие люди это тоже замечают.

– Ты меня стыдишься?

– Что? Нет! – Лео вздохнул. – Но ты должна признать, что ты немного… странная.

– На самом деле я ещё намного более странная. – В полумраке я попыталась бросить на Лео пронзительный взгляд. – Но ты… ты сегодня очень злой. Ты напоминаешь мне одного Лео из моей школы. – Глупо, но у меня снова возник ком в горле, и мне пришлось замолчать, чтобы не разреветься.

– У меня такое впечатление, что ты пытаешься свалить с больной головы на здоровую, – заявил Лео. – Я не терплю людей, которые не умеют признавать свои ошибки и скорее откусят себе язык, чем извинятся.

– Какая такая больная голова?

– Не надо, ты совершенно точно знаешь, что ты сделала глупость.

Да, в каком-то смысле да.

– Мне очень жаль, – прошептала я.

Какое-то время царило молчание. Затем Лео к моему удивлению сказал:

– Мне тоже жаль. – Немного запинаясь, он продолжал: – Я просто… Но ты тоже… – Затем у него вырвалось: – Это из-за моего отца, понимаешь? Когда он приезжает, я всегда чувствую себя каким-то… не знаю… раздражённым. Мне тогда кажется, что я должен защищать моих сестёр, и мне хочется схватить его и хорошенько потрясти… Он появляется из ниоткуда и потом снова исчезает, при этом он переворачивает всё с ног на голову, и каждый раз я очень… злюсь.

– Понимаю, – ответила я, хотя это было совершенно не так. Какое отношение это имеет ко мне?

Лео прищёлкнул языком.

– Вместо того чтобы позаботиться о своих дочерях, он начал флиртовать с тобой. Только подумать!

– Ничего он не начал. – Как хорошо, что вокруг темно, и Лео не может видеть, как я краснею. О флирте не могло быть и речи. После игры на рояле мы с Карлом больше не разговаривали. Его взяли в оборот другие гости, в том числе дочки и родители, а меня Лео в какой-то момент утянул в гардероб и не дал мне возможности нормально со всеми попрощаться. – Вместо того чтобы стоять в углу и мрачно смотреть на него, ты бы мог к нему подойти.

– И стоять рядом как дурак, пока он охмуряет жену ландрата? – гневно спросил Лео. – Нет, спасибо, мне это не надо. Ну да, это просто у него такая манера. Он флиртует с каждой женщиной. Я иногда спрашиваю себя, как моя мать могла выдерживать это столько лет. Я бы хотел, чтобы он уделял своим детям хотя бы половину того внимания, какое он оказывает женщинам.

– Но ты непременно хотел уйти так рано. Как он мог с вами пообщаться? Ты не дал ему такой возможности.

– Ах! Это всё равно была бы одна показуха. Как можно сблизиться за такое короткое время? Завтра вечером он улетает назад в Мадрид.

Меня охватило странное чувство сожаления. Но потом я взяла себя в руки. Я вынула из причёски все 26 заколок и встряхнула волосами. Затем я спросила о том, что я уже давно хотела знать.

– Сколько же лет твоему отцу?

– 48, – ответил Лео. – Но он как-то забывает об этом. Он думает, что со своими мятыми рубашками он будет выглядеть моложе.

48. Более чем в два раза старше меня.

Престарелый. Почти что мёртвый.

– Он вообще не понимает, как он должен обращаться со своими детьми. Он постоянно говорит ерунду. Знаешь, что он ответил Хелене, когда та рассказала ему о своих планах стать моделью? – Лео злобно фыркнул. – «Колумб должен был мечтать об Индии, чтобы открыть Америку».

– «Колумб должен был мечтать об Индии, чтобы открыть Америку», – повторила я. Мне это ужасно понравилось. Ну 48. Сколько лет Брэду Питту? И разве Джонни Депп не приближается к полтиннику? Никому не придёт в голову называть их старыми, верно? Когда я заметила, какое направление приняли мои мысли, я готова была сама себе залепить пощёчину. – Но это так… поэтично и мудро.

– Это не его фраза, – презрительно ответил Лео. – Он её где-то украл. Он постоянно разбрасывается цитатами и делает вид, что это его мысли. Он обманщик.

Какое-то время мы молчали.

Я стала считать, сколько раз Лео вдыхает и выдыхает. В полумраке был хорошо виден его профиль. Как он красив. За эти пять месяцев я при взгляде на него всякий раз чувствовала, что моё сердце сжимается от гордости обладания. Мой первый парень. Мой.

Собственно, я бы хотела, чтобы это продлилось и дольше.

– Ты поднимешься со мной? – спросила я.

Лео покачал головой.

– Нет. Во вторник у меня курсовая по общественному праву, а я слишком мало учил. Мне придётся завтра рано вставать, чтобы наверстать. А потом я отвезу девочек домой. – Хелена и Коринна остались ночевать у бабушки и дедушки. – Не сердись на меня.

Нет, я не сердилась. Я была просто разочарована. Потому что Лео совершенно не заинтересовался теми вещами, которые я до сих пор от него скрывала. И потому что я больше не могла говорить о его отце.

И этот момент зазвонил мой мобильник. Это была моя мама, которая сообщила мне, что я стала тётей. Час назад у моего брата родился ребёнок. Моя мать хотела мне поподробнее всё описать – «в четыре часа отошли воды, но у Сюзанны ещё не было схваток. Мануэль позвонил мне, и я ему сказала, что у меня при его рождении воды тоже отошли раньше срока и что…» – но тут я перебила её и спросила, как там собака.

– Собака? Какая собака? – спросила мать.

Ха! Я так и знала! Стоит только появиться внукам, как о домашних животных все забывают. Как всегда.

– Циркульная пила родила девочку, – сообщила я Лео. – Завтра я на пару дней поеду в Ганновер. Иначе о бедном псе никто не позаботится.

– Почему ты называешь бедную женщину циркульной пилой? У неё такой противный голос?

– Нет, совершенно нет. Это из-за её зада. Он плоский, как циркульная пила.

– Как это злобно. Она же в этом не виновата.

– Ну, мы же не говорим ей это в лицо, – возразила я.

Но Лео не смягчился. Он снова покачал головой.

– Сегодня вечером я впервые заметил, какая ты злая. Наверное, я принимал с тобой желаемое за действительное.

Что?

– О чём ты говоришь? Лично я не хотела бы знать, что твои сёстры говорят обо мне за моей спиной!