Лео, похоже, задал себе тот же вопрос.

– Вы знакомы?

– Действительно, – ответил аптекарь. Действительно, я продаю ей антидепрессанты и отвожу её домой, когда она валяется пьяная на улице. – И поскольку я видел, что вы натворили, я хочу предложить, чтобы вы сейчас же ушли и оставили её в покое.

Ох. Как это мило. Он подумал, что Лео разбил моё сердце и что из-за него я должна глотать таблетки.

– Что? – Лео нахмурил лоб. – Мне хотелось бы знать, кто вам обо мне рассказал. Ах нет, лучше не надо. Каролина, ты пойдёшь со мной на капучино или нет?

– Нет, она не пойдёт, – твёрдо ответил аптекарь. – Она не считает нужным возобновлять старые отношения. И у неё нет никакого желания выслушивать рассказы о вашей невесте. Хотя она давно забыла вас, так что, пожалуйста, ничего себе не воображайте.

Ась?

– Откуда вы знаете, что у меня есть невеста? – спросил Лео.

– Кольцо, – ответил аптекарь и показал на руку Лео. – Платина, сорок граммов минимум. Я редко видел кольца, которые бы так громко кричали «Привет, я богат и обручён».

Я тоже поглядела на руку Лео. На безымянном пальце красовалось массивное серебряное кольцо.

– Немного хвастливое, – сказала женщина с лиловыми волосами.

– Здесь как-то странно пахнет, – заметила другая женщина.

Пенсионер по-прежнему считал монеты.

– Из-за этого, конечно, возникает вопрос, а каким тогда будет обручальное кольцо, – сказал аптекарь.

Лео покачал головой.

– Дурацкий какой-то разговор. – Он сунул руку в карман, достал визитную карточку и положил её на прилавок. – Если ты заинтересована в нормальном разговоре, Каролина, позвони мне. Я думаю, нам многое нужно прояснить, хотя бы для того, чтобы убавить работы адвокатам и не доводить дело до суда.

– У меня будет время завтра в четыре, – сказала я. – Но ты не сможешь, потому что ты должен похоронить своего любимого, чудесного отца, который по непостижимой воле Господней был слишком рано вырван из ваших рядов.

– Да, я действительно не смогу завтра во второй половине дня, – ответил Лео. – Хотя это дело с поминками было не моей идеей. Потому что внутренне я распрощался с отцом уже очень давно.

– Не играет роли, – сказала я, чувствуя подступающие к глазам слёзы.

– Итак, если вы не собираетесь ничего покупать, то я попросил бы вас уйти, – сказал аптекарь Лео.

Лео изумлённо уставился на него.

– О нет! Надеюсь, вы не интересуетесь Каролиной? Боже мой, она всего шесть недель как стала вдовой.

Аптекарь выглядел ошеломлённо.

– Ну да, это ничего не значит, – продолжал Лео. – Она всегда была женщиной быстрых решений. Когда у нас случилась первая маленькая ссора, ей понадобилось всего три часа, чтобы найти себе другого. Ну, я желаю вам всего доброго. – Та же самодовольная улыбка. – Надеюсь, вам нравится закоренелая ложь и аутистические нарушения психики.

Вот задница. И я готова была пожертвовать ему свою почку!

– Да, – хладнокровно ответил аптекарь. – Я от них в восторге.

– Тогда всё прекрасно, – сказал Лео, открывая входную дверь. – Маленький совет, как мужчина мужчине. Никогда не знакомьте её с вашим отцом. У неё слабость к седым вискам. До свидания.

– До свидания, – хором пробормотали в ответ пенсионеры.

Затем входная дверь захлопнулась. Я схватилась за голову. Я бы с радостью присела на стул, но стула не было.

– Семнадцать псят! – торжествующе вскричал пенсионер.

– Вы чувствуете этот запах? – спросила одна из женщин.

Да уж. Я тоже его чувствовала. Собачье дерьмо на моих туфлях воняло ужасно. С другой стороны, именно этот запах, вероятно, удерживал меня от падения в обморок.

Аптекарь вышел из-за прилавка и принёс мне стул.

– У тебя такой вид, как будто тебе сейчас станет плохо.

– У меня на туфлях собачьи какашки, – сказала я. – Извините меня.

– Ничего страшного, – ответил аптекарь.

– А я считаю, что это ужасно, – сказала одна из женщин.

Я осторожно опустилась на стул и закрыла глаза.

– Откуда вы знаете моё имя?

– Каролина Шютц, 26 лет, живёт в Шершневом проезде. – Я услышала, что аптекарь улыбается. (Да! Это можно услышать!). – Так было написано в твоём рецепте. Мне неловко, что я счёл тебя семнадцатилетней. Но это, собственно говоря, скорее комплимент.

– Да, разумеется.

– Я не совсем поняла одну вещь, – сказала женщина с лиловыми волосами. – Если вы шесть недель вдова, почему этот мужчина ваш бывший друг?

– Ну что вы! Это было до её брака, – отозвалась другая женщина. – Но я не поняла насчёт отца и седых висков.

– Янина? Ты не обслужишь вместо меня фрау Камински? – спросил аптекарь. – Вот рецепт. – Мне же он сказал: – Мне позвонить кому-нибудь для тебя?

– Моя сестра работает в обувном магазине напротив, – ответила я. – Я думаю, я смогу добраться туда самостоятельно.

– Лучше я тебя отведу. Ты можешь встать?

– Конечно. – Я доковыляла до двери, чувствуя себя такой же старой, как женщина с лиловыми волосами. Аптекарь взял меня за руку.

– Я сейчас вернусь, Янина, – сказал он через плечо.

Снаружи хлестал дождь.

– Я вовсе не закоренелая лгунья, и у меня нет никаких аутистических нарушений психики, – сказала я. – Ну, иногда я подсчитываю всякие вещи. И хорошо вычисляю. И говорю по-польски, ни разу не побывав в Польше. Но это никакой не аутизм. – Мы приближались по «зебре» к магазину Мими. – Я не ненормальная. Просто у меня сейчас плохой период, это да, но многие люди впадают в депрессию, потеряв любимого человека, и я знаю людей, которые и без этого посещают психотерапевта. Это не означает, что все они сумасшедшие.

– Не волнуйся, я не считаю тебя сумасшедшей.

– Правда?

– Да. Ты не более сумасшедшая, чем все остальные.

– Вот именно. Это верно. Что касается лжи: я бы сказала, что я лгу реже, чем другие люди. Ведь все люди периодически лгут, многие каждый день. На самом же деле лгут гораздо чаще. Намного чаще, чем кажется.

– Да, – сказал аптекарь. – Это, к сожалению, верно. Ну вот, мы дошли. Мне завести тебя вовнутрь?

– Нет, – ответила я, скидывая туфли. – Теперь я сама. – Я посмотрела на него. – Спасибо. Ещё раз. Вы действительно всегда готовы помочь.

– Я знаю, – сказал аптекарь и улыбнулся. – Это мой тяжёлый комплекс. У нас в семье все такие.

– Я знаю хорошего психотерапевта, – заметила я. – Ну да, собственно говоря, она так себе.

– Эй, у тебя ямочки на щеках, – сказал аптекарь.

– О да. Я просто их редко ношу.

– Что очень жаль. – Аптекарь протянул мне визитку Лео. – На вот. На тот случай, если ты всё же захочешь с ним поговорить.

– О чём нам говорить? Он был моим первым парнем, а я вышла замуж за его отца. Он посчитал это отвратительным. И я как-то могу его понять.

– Да, – сказал аптекарь. – Я так и понял.

– И о чём на его месте вы бы хотели со мной поговорить?

Аптекарь посмотрел на меня. Затем он перевёл взгляд на аптеку и сказал:

– Тебе срочно нужно приличное пальто. С капюшоном.

– Я серьёзно. О чём он хочет со мной поговорить? И он действительно обручён? То есть я была бы за него рада, честно. Но это может быть просто какое-то кольцо, разве нет?

– Нет, – ответил аптекарь. – Я разбираюсь в подобных вещах. Кроме того, оно у него на левой руке. Так. А сейчас я бы на твоём месте как можно быстрее сбросил эти мокрые шмотки! Иначе ты рискуешь сильно простудиться.

– Спасибо, – ещё раз сказала я ему в спину.

Аптекарь был уже на «зебре». Он махнул мне рукой.

– Увидимся, маленькая колючка.

«Интеллигентность – это способность принимать мир вокруг себя».

Уильям Фолкнер

Хотя я купила себе пару новых туфель и продолжала пунктуально принимать таблетки, я снова провалилась в свою отвратительную чёрную дыру В мою дыру «Карлумер». Мне не хотелось вставать. Не хотелось есть. Не хотелось слышать про моё дерьмовое наследство. Даже на детёнышей ягуара (каких детёнышей ягуара?) мне было наплевать.