— Пить вредно, — сказала Вакса и закинула голую ногу ему за голову, пытаясь выбить стакан из рук. Джусу пришлось поставить его на стол, он перехватил ногу девушки и почувствовал, что его снова охватывает возбуждение от прикосновений и вида этих крепких и длинных ног.

Через некоторое время постельных игр они устали уже оба. Вакса встала и принялась одеваться, Джус закурил и молча смотрел на нее. Да, эту девчуху надо держать при себе. И собой хороша, и умна. Что надо, короче говоря.

— Чего разлегся? — проговорила она. — Пошли!

— Куда еще?

— А чего тут у тебя делать? Пошли хоть в «Краб».

— Ну, пойдем, — сказал Джус, продолжая любоваться подругой...

Они познакомились в Голландии, когда Джус кантовался там в поисках приличного пристанища. Увидел Ваксу на улице и, сразу подойдя к ней, заговорил по-английски. И хотя для знакомства был послан на три отчетливые русские буквы, тем не менее не отстал. После той самой первой встречи они практически не расставались.

Джус в свои двадцать пять был довольно приличным художником и тогда, в Голландии, хотел договориться насчет собственной выставки. Но ничего из этого не вышло. Расслабуха с Ваксой началась такая, что не до выставок. Трахается она как сумасшедшая. И еще кунг-фу это ее. На улице к ним как-то пристала шпана местная, так Джус, парень крепкий, только успел размахнуться, чтобы защитить себя и свою девушку, как Вакса уже уработала парочку раздолбаев.

Оказалось, что она тоже питерская, а в Голландию приехала по приглашению своего старого приятеля. Ваксе было всего девятнадцать, но трезвости ее суждений могли бы позавидовать иные сорокалетние дамы. К тому же, что в ней импонировало Джусу больше всего, она была совершенно лишена каких бы то ни было комплексов. Лучшей подруги для себя Джус и представить не мог.

Потом они вернулись в Питер, и Джус сказал, сначала себе, а потом и ей, что должен заработать здесь денег и свалить на хрен из этой мудацкой страны. Вакса была не прочь составить ему компанию — свалить-то было дело не хитрое, а вот жить в той же Голландии без денег ни ей ни ему не улыбалось. Работать же там было просто западло. Наконец Джус, как ему казалось, нашел точку потрошения и приложения своих сил. Деньги вроде бы наклевывались приличные.

— Слушай, — спросила его Вакса, когда они вышли на улицу, — а этот Стрем, ты его что, тоже хочешь в Голландию тащить? Вообще, откуда он взялся?

— Да так, просто парень из тусовки. Хороший парнишка. Приятель.

— Давно ты его знаешь?

— Нет. Пару месяцев. А что?

— Да какой-то темный он...

— Брось, Вакса, все клево. Все будет отлично у нас... Я сказал, чтобы бабки были завтра.

— Завтра? Так у нее же, у этой, как ее... Насти нет ни черта, она же сказала...

— Есть. Не у нее, так в магазине есть.

— Двести штук? Вряд ли... Это долгая история. Они, допустим, недвижимостью могут расплатиться, а живыми деньгами...

— А это меня не трахает. Пусть найдет. Стрем сказал, что все у них есть.

— Стрем сказал? Так это его идея?

— Нет. Идея моя. А Стрема я на разведку к ним засылал. У него связи есть чисто бандитские. Вот Стремины ребятки про Диму, охранника, все и разузнали — на нем такие вещи висят, что не дай Бог. И вообще, с ними, магазинными, можно не церемониться. Мы с тобой вообще как санитары леса, то есть города.

Майор сидел в своей «Волге» и смотрел в темноту. Те, которых он высматривал, должны быть где-то здесь. Информацию он проверил по своим источникам, все подтвердилось. Из проходной заброшенного заводика периодически выходили молодые люди, рэпперы, как их теперь называли. Здесь, видимо, находилось что-то вроде их базы, пристанища, где можно было и ширнуться, и нажраться, не боясь запачкать папину-мамину квартиру...

Майор вышел из машины, тихонько прикрыв за собой дверцу, и направился к забору заводика, перелезть через который было плевым делом.

— Смотри, пошел, — сказал Монах.

Турок кивнул в ответ. Неужели майор ссучился на старости лет? Очень не хотелось в это верить. Но все поведение бывшего мента говорило именно об этом. Турка водят за нос. Вот и сейчас — только они уехали от майора, как какое-то наитие подсказало Артуру, что нужно заскочить домой, надеть бронежилет, вооружиться по полной и лететь на место, к которому прицелился мент. Успели они как раз вовремя. «Волга» майора уже отъезжала, когда их «мерс» бесшумно высунул свой нос из-за угла соседнего дома. Майор, похоже, их не заметил. Вот и славно.

Монах молча смотрел на него.

— Вот что я скажу, — отреагировал Турок на его немой вопрос, — вся эта байда не просто так, ты согласен?

Монах кивнул и уже вслух добавил:

— И я думаю, не объявился ли здесь наш старый дружок?

— Какой из них? — спросил Турок.

Действительно, «дружков», желавших свести счеты с Турком, представься на то возможность, нашлось бы немало. И в России, и в некоторых других странах. Успел погулять Турок за свою богатую событиями жизнь, успел насолить массе своих партнеров и недоброжелателей...

— Боюсь, что Дядя всплыл. Почерк уж больно похож, — бросил Турок.

— Дядя? — Монах поднял брови, что являлось для него небывало сильным проявлением внутреннего волнения.

— Да. Он самый.

— Ты его видел?

— Да нет. Увидел бы — убил.

Дядя — представитель той самой категории воров в законе, большое число которых Турок презирал, но победить так и не смог. Слишком сильны были воры, слишком большими располагали связями и деньгами.

Дядю же он «кинул» в свое время на крупную сумму, да не просто «кинул», а подставил перед своими, отщипнув жирный кусок «общака», который шел через Дядю в общий котел. Ну, понятно, недостачу воры списали на Дядю и объявили на него тогда еще всесоюзную, а потом уже, после перестройки, всемирную охоту.

Про то, что его нашли или убили, никто ничего не слышал. Знающие люди говорили, что Дядя сделал пластическую операцию и залег на дно, но где он сейчас — в России, или где-нибудь в Альпах, или в Каире, — никто не мог сказать точно.

— Почерк уж больно похож, — повторил Турок. — Стреляет в голову. Метко и без лишней помпы.

— Да, — согласился Монах. — Кругами ходит. Как леший в лесу...

— Пошли посмотрим, куда это наш майор полез.

Майор, перебравшись через невысокий забор, скрылся на территории мертвого заводика.

Турок с Монахом мягко пробежали несколько метров вдоль забора и уперлись в проходную, в окошечке которой горел неяркий свет.

Турок вытащил из-под куртки «беретту». Монах просто сунул руку в карман. Он, если что, успеет. Он только в словесном общении такой неторопливый. А в чем другом — мастера могли бы поучиться у Монаха, как стрелять, как бить... Турок поднял пистолет на уровень лица стволом вверх и тихонько постучал в дверь.

Они вошли в проходную и сразу увидели охранника. Дед лет шестидесяти, но, как все сильно пьющие и привыкшие к сидячему образу жизни мужички, выглядел на все семьдесят. Он был связан толстой веревкой, рот заклеен скотчем. Дед беспомощно моргал и пытался что-то мычать, видимо радуясь тому, что пришла наконец помощь.

Но, разглядев гостей внимательнее, погрустнел, поняв свою ошибку, и затих.

Турок и Монах быстро прошли мимо съежившегося от ужаса сторожа и оказались на территории заводика. Вокруг царило полное запустение. Рассеянный свет от уличных фонарей по ту сторону ограды слегка обрисовывал контуры двухэтажных строений, вероятно цехов или складов.

— Пошли вперед, — тихо сказал Турок.

Через несколько шагов, за углом крайнего строения, они услышали тихий шорох и лязг металла, как будто кто-то наступил на железный лист.

Неслышно двигаясь, взяв оружие на изготовку, Турок со своим молчаливым подручным подобрались к углу здания и, осторожно выглянув из-за него, услышали звуки удаляющихся шагов.

Майор крался вдоль стены так, что Турок с Монахом едва успевали за ним, стараясь при этом не попасться ему на глаза. Мент был одет в длинный широкий плащ, джинсы и кроссовки.