Януш Корчак: «Только безграничное невежество и поверхностность взгляда могут позволить не доглядеть, что младенец представляет собой некую строго определенную индивидуальность, складывающуюся из врожденного темперамента, силы интеллекта, самочувствия и жизненного опыта».

Когда совершенно несхожие друг с другом исследователи, отделенные столетием, приходят к сходным выводам, это в известной мере гарантирует истинность этих выводов. Сопоставим высказывания А. Эйнштейна и Т. Бакли (Buckley Th., 1858).

А. Эйнштейн: «Умственные унижения и угнетение со стороны невежественных и эгоистичных учителей производят в юной душе опустошения, которые нельзя загладить и которые оказывают роковое влияние в зрелом возрасте… В сущности, почти чудо, что современные методы обучения еще не совсем удушили святую любознательность; это нежное растение требует, наряду с поощрением, прежде всего свободы – без нее оно неизбежно погибает».

Столетием раньше Бакли, рассмотрев детско-подростковые биографии двадцати девяти замечательных людей, резюмировал: «Великий урок, извлекаемый из изучения биографий подростков, это обучаемость молодежи, ее готовность воспринимать хорошие и плохие впечатления, и необходимость таких впечатлений, которые не позволят природе выразиться в непродуктивном роскошестве, но и не сведут итоги восприятия к банальным условностям и накоплению догматичных, а не интеллектуальных знаний».

Для нас в этой старой книге ценно то, что приведенные в ней биографии подтверждают: у всех героев повествования, впоследствии ставших знаменитыми, были родители, которые оптимизировали развитие, и это сочеталось с врожденным дарованием. Перелистаем книгу Т. Бакли…

Пико делла Мирандола (1463–1494) был сыном князя Мирандолы, с раннего детства обучался превосходными педагогами. Отличаясь «фотографической» слуховой памятью, он мог безошибочно повторить однажды услышанную поэму.

Петрарка (1304–1374), сын нотариуса, сопровождавший отца во время изгнания папы Климента V в Авиньон, очень рано попал в среду образованнейших людей своей эпохи – Иоанна Флорентийского, епископов Джулиано и Джованни Колонна.

Джотто (1266–1337), удивительно живого и понятливого ребенка, уже в десятилетнем возрасте прекрасного рисовальщика, взял к себе в ученики Чимабуэ – у мальчика был поразительно верный глаз.

Микеланджело (1475–1564), сын подесты замка Капрази в Тоскане (впоследствии Микеланджело утверждал, что он происходит от графов Каносса), с раннего детства занимаясь рисованием, рано стал другом Граначчи и Гирландайо, а затем попал под покровительство Лоренцо Великолепного, сразу оценившего его талант.

Рафаэль (1483–1520) был пятым художником в своей семье, очень рано стал учеником Перуджино и товарищем Пинтуриккио.

Эразм Роттердамский (1469–1536) с четырех лет пел в Утрехтском соборе и учился в школе, причем он очень рано выучил наизусть все произведения Горация и Теренция.

Томас Mop (1478–1535), сын известного судьи сэра Джона Мора, рано получил прекрасное образование и попал в штат кардинала Мортона, где уже к 16-ти годам прослыл величайшим умницей Англии.

Френсис Бэкон (1561–1626) получил блестящее образование и еще ребенком своим остроумием и находчивостью так понравился королеве Елизавете, что она ему «авансом», в шутку, присвоила титул – «мой маленький лорд-хранитель». Он и впрямь стал лордом-канцлером, но при короле Якове I.

Ньютон (1643–1727) с детства изобретал и мастерил всякие механизмы.

Галилея (1564–1642) рано начал обучать всему известному его отец, и переход к наблюдению над маятником не был скачком, а лишь естественным продолжением детско-юношеских увлечений.

Блез Паскаль (1623–1662) в 9 лет совершенно самостоятельно доказал значительную часть геометрических теорем, так как от него прятали учебник в страхе перед столь ранним развитием. Однако уже в 16 лет Паскаль стал автором исследования о конических сечениях.

Кристофер Рен (1632–1723), английский архитектор, математик и астроном, был сыном Виндзорского декана, в 13 лет изобрел несколько астрономических инструментов, в 14 лет творчески увлекся математикой, в 15 лет стал бакалавром, в 21 – магистром искусств, в 25 – профессором астрономии. Он стал величайшим архитектором Англии, в частности, заново построил сгоревший собор Святого Павла.

Гуго Гроций (1583–1645), создатель теории естественного права, был сыном священника Лейденского университета и уже к 9 годам написал множество латинских стихов.

Будущий великий историк Бартольд Георг Нибур (1776–1831), сын выдающегося путешественника Карстена Нибура, с самых ранних лет обучался отцом географии, истории, английскому и французскому языку, которыми он свободно владел к 8 годам. У него оказалась настолько натренированной память, что в семилетием возрасте, прослушав вечером читаемого вслух шекспировского Макбета, он утром дал полное письменное изложение его, не пропустив ни одного эпизода. К 30 годам он знал 20 языков.

Уильям Хогарт (1697–1764) с раннего детства полюбил рисование, стал рано помощником серебряных дел мастера, но не скоро нашел свое призвание – карикатуру.

Томас Лоуренс (1769–1830), сын прогорающего хозяина гостиницы, рано проявил изумительную память, к десяти годам стал поразительным рисовальщиком, а в 17 лет прославился как выдающийся портретист.

Томас Чаттертон (1752–1770) в 12 лет быстро заучил наизусть весь сборник стихов англосаксонских поэтов, неутомимо читал, проявлял совершенно универсальный интерес к литературе и необычайную горделивость. Голодая в Лондоне, покончил с собой в 18 лет, оставив замечательные стихи.

Вальтер Скотт (1771–1832) был сыном выдающегося эдинбургского юриста, очень рано получил блестящее образование.

Примеры можно продолжать и помимо труда Т. Бакли.

Максвелл (1831–1879) маленьким ребенком забавлял своих родителей тем, что постоянно просил объяснять ему действие всякого прибора, попадавшегося ему на глаза внутри и вне дома.

Американский исследователь Дж. Д. Паттерсон однажды шутливо заметил: «Чтобы стать крупным изобретателем, предпочтительнее всего быть сыном священника». Из восемнадцати крупнейших изобретателей США, которым Паттерсон посвятил свою работу, шесть происходили из семей священнослужителей… Кстати, почти все они выделились своими талантами до тридцатилетнего возраста. Следовательно, бальзаковский Гобсек прав, когда говорит, что только до тридцати лет честность и талант могут служить верными залогами… Но пасторские семьи Америки – это отнюдь не только одно «благочестие». Это и довольно высокий интеллектуальный уровень (обязательное высшее образование главы семьи), это внимание к умственному развитию детей, это скромная жизнь, но почти обязательное широкое гуманитарное образование.

Генри Форд (1863–1947) начал работать в часовой мастерской таким малышом, что хозяин отвел ему самое укромное местечко, по-видимому, не желая, чтобы клиенты узнали, какой маленький мальчуган колдует над их часами. Как замечает один исследователь, «не случайно человек, которому суждено было пересадить человечество на автомобильные колеса, начал над колесиками трудиться с раннего детства».

Бесчисленные аналогичные примеры показывают, что с какой бы частотой ни рождались потенциальные гении, их развитие и реализация будут в огромной мере определяться социальными факторами – условиями развития и реализации.

Но нетрудно видеть, что все рано выделившиеся своими выдающимися талантами юноши либо воспитывались в обстановке, чрезвычайно стимулировавшей развитие и реализацию их таланта, либо сумели такую обстановку создать благодаря упорству.

Последнее утверждение прекрасно можно проиллюстрировать историей жизни Марии Склодовской-Ктори. Когда она одинокой жила в Париже, втаскивая уголь для печки на шестой этаж, когда в ее комнате нередко ночью замерзала вода, а ей самой приходилось голодать, она сказала: «Никому из нас не легко жить, но мы должны сохранять упорство, и, главное, верить в себя. Нужно верить, что ты чем-то даровит и что тебе чего-то надо добиться любой ценой».