Поскольку эпителий и слизистые не могут полностью воспрепятствовать проникновению разнообразнейших микробных паразитов во внутреннюю среду хозяина, одним из важнейших путей противостояния постоянному натиску патогенов является максимализация биохимических различий между особями вида-хозяина, что и привело к созданию неисчерпаемых по своей сложности и многочисленности систем «балансированного полиморфизма» по очень значительной части генов любого вида животных, в том числе и человека. Механизмы становления и значения этой системы рассмотрены нами в книге «Иммуногенетика» (1971).

Неисчерпаемая наследственная биохимическая гетерогенность не может не повлечь за собой неисчерпаемую наследственную гетерогенность психическую, тем более, что к наследственному полиморфизму на молекулярном уровне присоединяется и иерархически более высокий.

Можно догадываться, что констатируемое многообразие конституциональных типов (эктоморфы, эндоморфы, мезоморфы и их промежуточные комбинации) порождались отбором на приспособленность к различным «нишам» среды и общества. Становление конституций как скоррелированных целостностей шло эволюционным путем подчинения ряда органов и функций какой-либо иерархически высшей системе – нервной, эндокринной или обменной. Нет нужды рассматривать, к чему более приспособлен гипотиреоидный или гипертиреоидный тип конституции, так как число таких полюсов в рамках относительной нормы очень велико. Можно ограничиться частным примером: сдвиг по линии гипогипертиреоиднос-ти в значительной мере удовлетворяет правилам Аллена и Глогера, тогда как сдвиги от полюса подвижности к малоподвижности нервной системы могут повышать адаптацию к множеству природных и социальных ниш.

Для нас существенна гетерогенность типов конституции, мышления, тонуса, восприимчивости, темпов созревания, быстроты или глубины понимания и вытекающая из этого основоположная закономерность: безграничное разнообразие индивидуальностей, слагающихся в задатках даже не к моменту рождения, а в момент зачатия.

В силу этого, даже при предельном единообразии условий развития и воспитания каждый индивид выберет для себя свои решающие импрессинги. Способность найти у каждого ребенка его собственные, только ему свойственные точки восприимчивости и дарования составляют существо педагогического и родительского таланта, а отыскание «клавиш» и потенциальных способностей, их максимальное развитие – требует исключительного внимания, такта, проникновения и титанического труда. Вероятно, потому так редка полнота расцвета и реализации личности, так редко складываются подлинно творческие кружки и коллективы, так резко выступают против поисков и развития гениев многие педагоги и социологи, лишь прячущиеся за псевдодемократическими лозунгами.

Но независимо от того, что бы ни считалось источником, причиной и сущностью реализовавшейся гениальности, каждая гениальная личность мировой истории и культуры подлежит всестороннему изучению (если только не окажется, что гениальности, как таковой, вовсе не было, а было стечение обстоятельств, позволившее той или иной личности сыграть из ряда вон выходящую роль). Можно смело исключить из рядов «гениев» тех, кто сыграл ту или иную, иногда даже заглавную историческую роль и остался в исторической летописи в силу занятого им поста или личной близости к выдающемуся деятелю. Нужно отказаться от этических критериев, потому что история знает немало злых гениев, оказавшихся на стороне реакции или нанесших большой вред своими попытками навязать истории чрезмерно быстрый ход.

Нужно сразу признать, что изучая только реализовавшихся гениев, мы оставим вне нашего рассмотрения множество нереализовавшихся, поскольку внимательное изучение именно реализовавшихся гениев может раскрыть нам, что именно стимулировало развитие их способностей, что придавало им тот неимоверный внутренний стимул, благодаря которому они смогли стать подлинно великими.

Считая достоверно установленным, что в выровненных, в общем благоприятных условиях развития очень большое значение приобретают наследственные различия в одаренности, мы занялись вопросом, какими же наследственными факторами может определяться столь ярко выраженная особенность, как огромный талант или гениальность.

В связи с этим мы обратили внимание на довольно давно обнаруженную повышенную умственную активность подагриков и на замечательную работу «История английского гения» Г. Эллиса (Ellis Н., 1927). Эллис не только показал очень высокую частоту подагриков среди выдающихся людей Англии, но и дал четкое характерологическое определение гения «подагрического типа», противопоставив этих твердых, неуклонно решительных, работоспособных, мужественных гениев, – быстро вспыхивающим, ярким, переменчивым, блистающим, несколько женственным типам «чахоточного гения».

Поскольку подагра и гиперурикемия (повышенный уровень мочевой кислоты) довольно четко наследуются при разнообразных нарушениях обмена, возникла следующая рабочая гипотеза.

Это нарушение обмена является одним из многих возможных механизмов возникновения и передачи потомству той доли повышенной активности интеллекта, которая, как показали исследования на близнецах, являлась наследственно обусловленной. Более того, подагрическая стимуляция мозга является одним из тех механизмов, которые могут повышать интеллектуальную активность до уровня талантливости и гениальности.

Если бы эта гипотеза нашла свое подтверждение, можно было бы считать, что хотя бы часть случаев гениальности поддается естественнонаучной расшифровке, и гениальность из предмета спекулятивных рассуждений превращается в объект научного изучения.

Исходя из этих соображений, мы решились предпринять «междисциплинарное» исследование, посвященное роли подагриков в мировой истории и культуре.

Получив целый ряд необычайно веских подтверждений, свидетельствующих о том, что весьма значительная доля крупнейших деятелей истории и культуры действительно страдала подагрой, и устранив различные гипотезы (в частности, диетарную), которыми можно было объяснить эту чрезвычайно высокую частоту гениальности среди подагриков (помимо стимулирующего действия мочевой кислоты на мозг), в ходе изучения патографий различных замечательных личностей, мы обратили внимание на два других, гормональных, механизма стимуляции, имеющих место при синдроме Марфана (адреналовый механизм) и синдроме Морриса (тестикулярная феминизация, андрогенный механизм), а также на необычайно стимулирующую умственную деятельность гипертимную фазу циклотимии, которую мы будем в дальнейшем называть гипоманиакальностью. Наконец, после того, как стала очевидной большая роль этих четырех факторов, мы были вынуждены обратить внимание на то, что среди гениев необычайно часто встречается броское высоколобие и даже гигантолобие. (Биологам достаточно обратить внимание на портреты Менделя и Моргана). Но, конечно, здесь в первую очередь был бы необходим широчайший подход, подтвержденный статистикой, чего мы, естественно выполнить не можем, а посему ограничимся лишь констатацией.

Из фактического материала, который будет представлен далее, следуют, как нам представляется, существенные междисциплинарные и социологические выводы, которых мы сможем коснуться лишь после изложения собранных нами данных по найденным факторам резкого повышения интеллектуальной активности и активизации умственной энергии.

Первую часть работы мы посвящаем кратким биографиям и патографиям выдающихся подагриков. Вторую часть – проблеме гипоманиакальной стимуляции умственной энергии. Третью часть – сочетанию подагрической стимуляции с гипоманиакальной (гиперурикемия-гипоманиакальность). Четвертую – двум гормональным механизмам стимуляции умственной активности. Пятую – династической гениальности и талантливости, при которой в ряде случаев просматривается безусловная генетическая передача подагрического механизма стимуляции наряду с социальной преемственностью, а в ряде случаев на неизвестный нам генетический механизм одаренности накладывается социальная преемственность. В шестой части мы кратко остановимся на обнаруженном нами частом высоколобии и даже гигантолобии у гениев. В Заключении мы приведем некоторые выводы, которые, по нашему мнению, имеют важное социальное значение.