Но так как для неудержимо стремящихся к мировому господству англосаксов борьба за жизнь представляет собою не что-нибудь особенное, к чему нужно готовиться годами, а правильный ежедневный труд, то непосредственно за войной 1904—1905 гг. следует целый ряд новых событий впереди нашего фронта, т. е. в странах, занимающих полосу Южной Азии между 40 и 30 градусами северной широты.

Прежде всего, перед серединой фронта англичане со своей Индийской базы гигантским скачком устремляются к северу, включив по конвенции 18—31 августа 1907 г. в сферу своего влияния Тибет, Афганистан и замыкающую выход к Индийскому океану южную половину Персии.

Затем прибывший в Тегеран со своею боевой дружиной Ефрем, совместно с получившими образование в американских университетах молодыми персами, свергает с престола шаха Мохаммеда-Али и расчищает, таким образом, путь целому отряду американских администраторов, и посейчас, кроме Моргана Шустера, преспокойно работающих в Северной Персии столько же против этой страны, сколько и против России.

Одновременно с этим в сплошь населенных евреями Салониках, в масонских ложах «Македония» и «Ризорта», образуется страшный застенок, известный под именем «Салоникского комитета», или «Комитета Единения и Прогресса», где шайка еврейских националистов во главе с Эмануэлем Карассо и Джавидом-беем решает участь когда-то приводившей в трепет всю Европу Турции и главы всего мусульманского мира — султана Абдул-Гамида.

Наконец наступает очередь и Китая, который после своих разнообразных опытов с англичанами и американцами смело мог бы сказать теперь — «плохо иметь англосакса врагом, но не дай Бог иметь его другом!».

Как известно, во время боксерского восстания 1900 г. в числе наступавших к Пекину войск находился и маленький американский отряд генерала Чаффи, за что Китай должен был заплатить С.-А. Соединенным Штатам двадцать восемь миллионов рублей контрибуции. Но в следующем году американцы предложили китайскому правительству, взамен уплаты этих денег, устроить на них в Гонане отделение Йельского университета, основать в разных местах Китая американские школы и сверх того отправлять в американские университеты наиболее способных молодых китайцев — в течение первых четырех лет по сто человек, а далее по пятидесяти[12].

Очарованный таким великодушием, богдыхан снарядил в Вашингтон особое посольство для выражения благодарности американскому народу за бескорыстную дружбу и покровительство. Но благодарить было не за что, ибо посредством насыщенных за китайский же счет революционным ядом воспитанников своих школ англосаксы одним дуновением своей политики, точно карточный домик, разрушили старейшую в мире монархию.

После чего Китай, впредь до окончательного превращения его в «Индию» или «Египет», поступил в распоряжение англосаксонских финансистов во главе с гениальным дельцом Пирпонтом Морганом. Первый скромный шаг на этом пути намечен уже проектом Суньянцена на передачу англосаксам постройки 100 000 верст железных дорог, т. е. всей нервной системы государства.

И так, окидывая взглядом наше нынешнее положение на театре борьбы за жизнь, мы видим следующее:

Вытеснив нас сначала с американского берега и северной части Тихого океана, англосаксы перенесли затем свои наступательные действия против нас на азиатский материк. При чем войной 1904—1905 гг. они отбросили наш левый фланг от Желтого моря и забаррикадировали его Японией от Сахалина до устья Ляохэ; а с целью возведения подобной же баррикады вдоль всего нашего фронта, — за четыре последних года разрушили три южно-азиатских монархии и распространили сферу своего влияния на весь юг Азии до 40 градуса северной широты.

Новый наступательный акт их начнется с открытием Панамского канала и одновременным перенесением столицы Индии из Калькутты в лежащий на самом севере Индийского полуострова

Дели. К этому времени систематически разжигаемая вражда к нам южно-азиатских народов примет еще более острую форму, кроме того, будут закончены и новые «передовые базы» внутри России. Но успех наступательных действий на нашем фронте будет много зависеть от хода событий, тщательно подготовленных с 1905 г. на правом фланге нашего государства, т. е. в Европе.

Для того, чтобы добраться до главного узла нынешних крайне сложных и крайне запутанных европейских событий, начнем с выяснения следующего обстоятельства.

При совершенно незнакомых нам приемах борьбы за жизнь и непохожей на наше «иду на вы» этике, англосаксы пользуются, между прочим, как орудием их политики, такими принципами, скрытый смысл которых обнаруживается лишь впоследствии. Так, например, кроме доктрины Монро, расшифрованной уже, как «Америка для С.-А. Соединенных Штатов», или «Hands off»[13], почувствованного нами после Берлинского конгресса, — покойный Джон Гей изобрел «Integrity of China»[14], т. е. устранение всех претендентов на обладание какой-либо частью Китая, ввиду того, что эта страна должна целиком перейти под власть англосаксов, и т. д.

К числу таких политических двусмысленностей принадлежит, по-видимому, и знаменитое «The ballance of power in Europe»[15], более ста лет служившее основой всех союзов и соглашений Европейских держав. По крайней мере, вот как смотрят на него сами англичане:

«До тех пор, — пишет довольно известный английский публицист подполковник Поллок, — пока Европейские державы разделены на группы и мы в состоянии будем противопоставлять их одну другой, Британская Империя может не опасаться никаких врагов, кроме Палаты Общин. Совсем не из любви к прекрасным глазам Франции решаемся мы поддерживать ее против Германии, как не из рыцарских побуждений становились мы на защиту угнетенных наций сто лет назад.»

«В международной политике нет места чувствам».

«Мы сражались с Наполеоном не на жизнь, а на смерть по тем же причинам, по каким в ближайшем будущем будем сражаться с Германией или позднее с другой державой.

«Короче говоря, наша внешняя политика в высокой степени эгоистична и не потому, чтобы мы желали этого, а потому, что у нас нет выбора. Если бы мы не защищали Лондона на полях континента, мы напрасно старались бы сделать это на Сорейских холмах, венчающих собою равнины Восточной Англии. Наше назначение и состоит в том, чтобы быть или вершителем европейских дел, или ничем!»

Таким образом, уже из этих слов мы видим, что с точки зрения англичан группирующиеся по принципу «равновесия сил» континентальные державы представляют собою своего рода плюс и минус, взаимно парализующие друг друга и этим обеспечивающие Англии свободу действий на всем земном шаре.

А теперь посмотрим, что скажет нам по этому поводу история?

Известно, что свою блестящую карьеру завоевателей и вершителей судеб человечества англичане начали с разгрома Голландии. Живя у большой дороги и долгое время с завистью следя за тем, как по каналу, гордо надув свою белую грудь, целыми караванами проходили нагруженные драгоценнейшими произведениями тропиков голландские «купцы», бедный, но сильный мускулами и волей английский народ не выдержал испытания. 10 июня 1652 г. Государственный Совет Англии приказал адмиралу Блэку захватить возвращавшийся из Индии голландский флот.

В эту первую войну, начатую без всякого предупреждения противника, англичане изловили 1700 плохо застрахованных голландским правительством кораблей, общей ценностью в шесть миллионов фунтов стерлингов, и этим сильно поправили свой бюджет, едва достигавший одного миллиона фунтов стерлингов.

Во вторую войну они большей частью своего флота заблокировали Голландию, а меньшую отправили для хозяйничания в голландских колониях. С третьей же войной Голландия из первого поставщика на всю Европу колониальных товаров начала быстро превращаться в едва сводящего концы с концами табачного и кофейного лавочника.