Даже основные стратегические направления высшей стратегии государства нередко трудно согласуются между собою, а часто между ними бывают трудноразрешимые противоречия. Высшая стратегия является почти всегда объектом открытой и скрытой внутренней и внешней политической борьбы. Внутри страны интересы различных общностей и групп (классовых, конфессиальных, этнических и др.) не всегда совпадают как по отдельным, так и общим целям, силам, средствам и методам реализации высшей стратегии.
Образование Российского государства на пространствах Евразии было объективно необходимым и в то же время противоречивым, особенно сложным с позиций субъективного исполнения. Оно шло как на основе целенаправленной государственной деятельности, так и массовых стихийных процессов.
Все государства (Россия не составляет исключения) как суверены над частью сухопутного, водного и воздушного пространства планеты создавались двумя путями: 1) стихийного пространственного движения народных масс, формировавших данное государство, и 2) целенаправленной невоенной и военной деятельности уже созданного государства по расширению, закреплению и международно-правовому признанию своей территории. Соотношение и характер этих методов различно в истории различных народов и государств. Но общая тенденция выразилась в неуклонном росте роли государства. Обычно после того, как оно сформировалось, забота о геополитическом положении, внутренней прочности и международном статусе страны становится важнейшей задачей его стратегии.
Формирование и расширение Российского государства объективно отвечало, во-первых, интересам и безопасности проживаемых на евразийских пространствах этносов. Без объединения в единое государство между ними шли бы бесконечные бандитско-грабительские войны, подобные пиратским разбоям на морях и набегам на прибрежные территории. В Российское государство были включены этносы, специализировавшиеся на разбойно-грабительских войнах-набегах, и этносы, которые были постоянными жертвами-данниками. Первые включались в состав России методами военного покорения, силового присоединения, вторые — добровольного вступления, нередко в результате неоднократных просьб с надеждой избавиться от агрессии и притеснений соседей. Во-вторых, территориальное расширение государства было обусловлено потребностями создания экономического рынка, стабильной и безопасной созидательной экономической деятельности, включения через посредство Российского государства в мировые производственно-экономические связи. В-третьих, такой ход государственного строительства отвечал потребностям и интересам духовного развития всех этносов, приобщения их к мировой культуре. Единое государство создавало условия для решения этой сложной проблемы, выводило многие, особенно малые этносы из духовной изоляции на связь с мировыми духовными процессами.
Перечисленные факторы питали центростремительную тенденцию, обеспечивавшую формирование и расширение Российского государства, обеспечили успех государствообразующей деятельности русского народа, активно поддержанной другими народами. В то же время нахождение в едином государстве большого числа компактно или рассредоточено проживающих различных этносов, но сохраняющих свою этническую и конфессиальную принадлежность, базовые цивилизационные отличия обусловливало постоянное существование объективных предпосылок для возникновения центробежных процессов, проявления сепаратистских настроений и движений. Их всплеск обычно провоцировался неблагоприятным ходом общегосударственного развития или специальными акциями внешних, враждебных Российскому государству сил. В большинстве случаев такое случалось в результате сочетания того и другого.
Наличие противоположных тенденций требовало от Российского государства мудрой, взвешенной и последовательной высшей стратегии и в период его формирования, и его последующего сохранения и развития как стабильного геополитического субъекта мировой истории. К сожалению, такой стратегии не было в прошлом, за исключением отдельных исторических периодов; пока нет ее и в современной России. Эта стратегия не стала до сих пор предметом широкого обсуждения в науке и публицистике. Ее отнесли к разряду как бы скрытой высшей государственной мудрости.
Но последняя проявлялась не всегда и не всеми государственными мужами нашего Отечества.
Безусловно, достойна восхищения та настойчивость и самоотверженность, которую проявляли русские землепроходцы в своем желании территориально прирастить Российское государство. Они двигались через таежные дебри, преодолевали морскую стихию, энергично первыми осваивали побережье, островную зону северной части Тихого океана. На обширнейших пространствах азиатского и американского побережья этого океана они в числе первых начали активную хозяйственно-торговую деятельность, но их инициатива не только не получила достойной помощи, поддержки и защиты от центральных российских властей, а даже была приторможена и свернута ее безответственными чиновниками. И дело не столько в их индивидуальных качествах, сколько в отсутствии у государства последовательной долгосрочной высшей стратегии. Это и позволяло чиновникам действовать по своему недальновидному разумению и обывательским мотивам. Инициативные и по-государственному мыслящие люди действовали на свой страх и риск. Они внесли неоценимый вклад в дело строительства Российского государства. Но их инициатива не всегда поддерживалась, нередко обесценивалась, а то и пресекалась. В результате было упущено время и имевшиеся возможности удержать и занять новые, более выгодные и прочные позиции на тихоокеанском побережье и в других ценных для будущего страны регионах. Как и почему государственные приобретения русских землепроходцев в Америке и на Дальнем Востоке были утрачены, ярко описал А. Е. Вандам.
Удивительное дело, государство, большая часть территории которого находилась на Востоке, политически и хозяйственно более двух веков почти полностью было поглощено Европейскими делами. Здесь Российская государственная власть решила ряд важных исторических задач, относящихся к высшей стратегии. Конечно, это утверждение на Балтийском и на Черном морях, в Закавказье. В тоже время эта власть неоднократно воевала за интересы европейских монархий, которые не только в долгосрочном, но и в текущем отношении не всегда соответствовали собственным государственным интересам. Но уже в начале XIX в. ей показали, что общественно-политические интересы государств переменчивы, носят временный характер. Фундаментальными являются их геополитические интересы. Крымская (Восточная— по западной терминологии) война наглядно показала утопизм российского монархического романтизма.
Поражение в Крымской войне требовало принципиального пересмотра старой и разработки новой высшей стратегии России. Но дело ограничилось стратегией преодоления последствий поражения в этой войне. Долгосрочной стратегии, определяющей цели и задачи государства на многие десятилетия вперед, государство не выработало. Голова двуглавого орла, смотрящая на Восток, по-прежнему пребывала в дреме. Запоздалая попытка в конце XIX — начале XX вв. улучшить геополитическое положение страны на Дальнем Востоке, развить активную хозяйственную деятельность в Тихоокеанском регионе наткнулась на упорное противодействие со стороны Британской империи, Японии и США. В итоге дело кончилось поражением России в войне с Японией в 1904—1905 гг.
Такой ход событий стал одной из важных причин, всколыхнувших российское общество бурными революционными событиями. Но общественно-политическая борьба не способствовала выработке высшей стратегии. Противоборствующие политические силы страны были сосредоточены на разных идеалах общественно-политического устройства, у них были разные стратегии по этому вопросу. Это естественно и допустимо. Но между правящими политическими силами и оппозицией не было согласия по геостратегии, цивилизационной, военно-политической и другим важнейшим составляющим стратегии государства, которые играют основополагающую роль в существовании страны при любом общественно-политическом строе и режиме власти.
