Поэтому клан укреплялся. Разбирали здание института, мародёрничали в оставшихся без охраны домах, уже заложили все окна на первом этаже, по периметру здания ставили кирпичную стену. В основном работы шли вечером и ночью, яркое солнце не давало выйти на улице в дневное время. Клан учился жить в темное время суток, учитывая необходимость тишины и вероятность появления Охотников. Кстати, их почему-то видно не было. Почему дома без охраны? Вместе с отключением энергии пропали и домовые со Стражами и Охранниками, так что союзников у нас теперь не было. Черт, это значит, и Буська мой пропал?

Хотелось ещё поговорить, спать естественно было не нужно, но постепенно, по мере восстановления параметров, меня накрыло: затрясло, зазнобило, резко заболела голова, заломило все суставы. Странное чувство, как будто что-то подталкивало ко сну. Андрей приволок откуда-то раскладное кресло, я закутался в одеяло и сразу заснул.

И сразу услышал её голос, моей маленькой девочки:

— Папа, привет. Ты здесь? — Поэтому, наверно, и голова заболела — это она пыталась со мной связаться.

— Привет, заяц. Здесь я, здесь. Как дела?

— У нас все нормально. У тебя что? Как себя чувствуешь? — Слишком напряженный у нее голос. Точно — что-то не так.

— Бодрячком, милая. Как мама?

— Папа, времени нет особо на семейные нежности, ты извини. Скажи, у тебя все нормально со здоровьем? В мире ничего странного не происходило?

— Нормально все у меня. Тут недавно солнце погасло, но сейчас все нормально уже. — Не говорить же ей, что меня тут убили уже раз триста. — Кстати, не знаешь, что это с солнцем было?

— Как убили триста раз? Что там у тебя происходит? Все настолько плохо?

— Не волнуйся, милая, выживу. Что с солнцем-то было?

— Пап, тут диверсия в клинике была, всю систему электроснабжения вырубило. Из больных в коконах только ты остался да ещё один. — Что-то с голосом ее действительно неладно. Хныканье пробивается.

— Этот один — не Перевозчиков фамилия? Толиком зовут?

— Да, точно, ты откуда знаешь?

— Повстречался с ним. Узнай мне про него побольше, ладно? На следующий раз.

— Я и сейчас расскажу. Виталий ваши истории болезни только что наизусть учить не заставляет. Он — преступник, маньяк, его пожизненно осудили за насилие над детьми. В тюрьме голову разбили, вот его на реабилитацию в клинику и определили, Минюст платит за лечение. Пап, у тебя точно все нормально?

— Да что такое? — Ее явно надо успокоить. — Как там дела, я ещё дедом не стал? Заяц, что ты переживаешь? Я обязательно выйду отсюда, мне нужно тебя и маму не только слышать, но и увидеть, и обнять.

— Папа, вот с «обнять» — проблемы… Сейчас комиссия разбирается, тут Правительство выделило грант на изучение. Короче… Пока не было энергии, виртком отключился, но твой кокон и кокон Перевозчикова по непонятным причинам работали. Почти полчаса. За это время ваши тела… — она шмыгнула носом — в общем… у тебя руки и ноги исчезли, только от суставов осталось чуть-чуть. Мы с мамой… ты подумай… об эвтаназии… Пап, ты же уже оцифрован, а? Перенесем тебя в другой мир, в Виэр, там мы с мамой. Виталий говорит, если синхронизация больше 70 %, то практически память восстановлена. Пап…

— Как — исчезли? Не понял.

— Они… — Няшка уже откровенно плакала у меня в голове — они… растворились. Тут ученые, медики, из Правительства люди. Папа, ты не переживай, ты же оцифрован, это сейчас как жизнь, только в сети, в Виэре.

Связь прервалась, я проснулся, как и не спал. Чувство пустоты вновь заполонило голову, как будто мозг вырезали, мысли обреченно и гулко бились о кости черепа. Грустно от невозможности увидеть и утешить дочку, теперь ещё и страшно от ее слов. Мало того, что в коме, так ещё и инвалид с обрубком вместо тела?

Не все понятно из слов Наташи, но ведь нас, таких как я, было больше, семеро, кажется. А остались работать, настолько я понял, только мой и Воза коконы, и то на непонятной энергии. Ох, чует мое сердце, не обошлось здесь без вмешательства новоявленного божества. Так, хватит валяться, нужно поговорить.

Подскочивший Никитин без вопросов проводил меня вниз, на первый этаж, где у входа оказалась каморка профессора, точно как в библиотеке. Привык, видно, Андрей, к моим закидонам из серии «сорвался-побежал».

Ольховский полулежал в глубоком кресле. Все ещё не очень могу привыкнуть к тому, что ночью спать не нужно, а Иигорь вообще обходится без отдыха, программа как-никак.

— Профессор, мое почтение. — Я, не спрашивая разрешения, уселся на одинокий табурет, Никитин тихо прикрыл дверь и встал, опершись на стену.

Каждый мой разговор с ИИ почему-то строится на повышенных тонах. Вот только не побеждаю я никак в наших спорах. Может это меня и нервирует и заставляет снова спорить? Надо попробовать не зарываться.

— Не помешаю?

— Стас, здравствуй. Рад твоему возвращению. — Старик был само спокойствие. — Ты желаешь продолжить наш разговор?

— Чуть позже. Ты мне сейчас расскажи, что произошло с солнцем? И с миром. И с монстрами. И с людьми.

— Хорошо. Я обойдусь без технических характеристик, не возражаешь? В мире было отключено электропитание, а спустя двенадцать секунд — и резервный поток энергии. Ещё через 27 минут 11 секунд произошла перезагрузка системы. В случае полного отсутствия энергии виртком автоматически отключает коконы, но я смог удержать два кокона в рабочем состоянии за счет минимального потребления внутренней энергии тел, твоего и Анатолия Перевозчикова. Кроме того, энергия была нужна и мне, иначе при перезагрузке вирус поразил бы и меня, фактически парализовав. А это значило бы полную победу корпорации. Так что часть вашей энергии я направил на поддержание работы этой вот, единственной частицы своего ядра. Это прорывная технология, использованная мной на основе оставшихся у меня научных наработок и информации с сервера Ярцева. Она была использована впервые в мире, в экстренном режиме и оказалась вполне рабочей.

— Подожди о научных открытиях. Расскажи, что значит — внутренняя энергия? Откуда она взялась при отключении электричества? — Неужели все сказанное Няшкой правда? Как проверить? Вдруг, следуя моей паранойе, и контакты с дочерью — плод творчества ИИ, если он так легко получает энергию из отключенного кокона?

— Стас, мне пришлось использовать ресурсы человеческих тел для выработки электричества, точнее — твоего тела и тела Анатолия. Да, здесь есть и неприятная составляющая, хотя ее и можно поправить. В результате отключения мира и использования твоих внутренних биологических ресурсов для поддержания работы кокона твое тело в реальности утратило свою функциональность более чем на семьдесят процентов, в основном за счет полной атрофии мышц. Энергия вырабатывалась за счет тепла тела, электрических импульсов головного мозга, движения клеток и микроорганизмов, вплоть до бактерий. В энергетической топке мне пришлось использовать даже клетки костей, не занятых в поддержании жизнедеятельности организма. Объективно — твое тело сейчас полутруп без конечностей и с множеством микроповреждений тканей, жизнь поддерживается только медицинскими приборами кокона, также как тело Перевозчикова. Восстановить все это в принципе можно, но твоё тело так и останется шестидесятилетним. И честно, вариантов у тебя после выхода из комы несколько: парализация, еда через клизму и оцифровка; частичная парализация, пансионат и оцифровка; в самом лучшем случае — дряхлое тело немощного старика. Но я спас и тебя с Анатолием, и себя!

— Нет! Ты уничтожил меня, чтобы спасти себя! А у меня ты спросил? — Я был готов взорваться от ярости! Информация от моей дочери подтверждалась полностью. Ещё и оказалось, что метаморфозы моего тела — не случайность и не результат диверсии в клинике. Этот искусственный монстр, чтобы спасти свой виртуальный зад, нагло выкачал из реального меня всю возможную энергию, а теперь ещё и бравирует этим. Аааа… как же мне не достает возможности хорошо выматериться!!!