Когти, мать его. Я осмотрел руки и понял, что запаса силы на марш‑бросок не так уж и много: когти стали не такими плотными и теряли цвет, а значит подпитки кровью монстра уже не осталось, как и моих собственных сил.

Схватив голову вендиго, я драпанул в сторону восточного выхода из леса. Второе солнце всходило чуть раньше первого – пока за горной грядой, но уже опасно. Счётчик с собой, но выключен. Я и без него знаю, что как только из‑за гор покажутся первые лучи пурпурной твари, будет уже совсем не весело. Причём, обидно на самом деле, что вредила вторая звезда только «человекам», остальным же обитателям Ка́нтана она не несла такого урона.

Второй охотник тоже должен знать про бункера, если, конечно, не припёрся сюда через портал, по его виду было не разобрать, да и жителей из других миров я особо ещё не видел. В какой‑то момент в голове мелькнула шальная мысль вернуться за ним, но это было настолько нездорово, что я быстро одёрнул себя. Даже если через портал, то должен знать про Аэ́стес, иначе какой из него охотник.

Силы иссякали, а рассвет второго солнца уже начался, первое же светило пока ещё только подбиралось к краям горной гряды. Я бежал сломя голову и понимая, что дико устал, а допинг Дара тоже вот‑вот должен закончиться.

В бункер я ввалился с первыми лучами второго солнца. Прямо затылком чувствовал, как оно обжигает мне спину, как хочет дотянуться до меня своей сраной радиацией и ультрафиолетом. Я только и успел толкнуть тяжёлую дверь в убежище, когда пурпурное сияние стало ощутило ярче, чем до восхода.

Излучение всё‑таки задело меня, а значит мне всё‑таки не избежать последствий, которые могут быть даже хуже, чем я прикидывал. Ещё какое‑то время мне будет совсем хреново из за забытых препаратов, но всё‑таки тело само восстановится, что не могло не радовать. Вот без Дара, дела обстояли бы куда хуже. Даже думать не хотелось, что со мной бы тогда стало.

Бросив голову вендиго в угол одной единственной комнаты убежища, я завалился прямо на пол. Всё вокруг отдавало серо‑зелёными оттенками, свет исходил только от небольшой флюоресцентной полоски, которую я захватил с собой. Мелкие бункеры общего пользования никак не рассчитывались на долгое пребывание и, конечно, ни о каких удобствах речи не шло. Пахло сыростью и плесенью, отчего становилось даже как‑то тоскливо.

Я почувствовал тошноту, и чуть отпустившая боль после снаряда, снова возвращалась. Предположение, что рёбра всё‑таки сломаны, подтверждалось резкой болью при каждом глубоком вдохе. Вроде не всё прошло не так уж и плохо, я реально понял, что такое получать силу от убитого монстра, но меня не покидало чувство, будто сил не то, что больше не стало, но и знатно поубавилось.

Несмотря на то, что во время тренировок с Бласом я многому научился, да и подпитка Дара действовала безотказно, всё равно ушло много сил. Ведь дедуган гонял меня не только с этим, а ещё и пытался открыть другие стороны Дара с того самого момента, как я взял ступень адепта. Спасибо ему, конечно, но мне пока ещё было тяжеловато.

Слабый свет от полоски почти пропал, а моё ночное зрение ещё не стало развито настолько, как хотелось бы, но рассмотреть браслеты на руках удалось – все на месте, а значит, кровь вендиго не очень повлияла на мою силу, что печально. Руки бессильно рухнули обратно на пол. Сейчас я всё равно больше ничего не могу сделать, а благодаря Аэстесу, есть немного времени на отдых, пусть и на жёстком, холодном полу убежища.

– Спать, – выдохнул я в пустоту и тьму бункера.

Всё равно в этом месте больше делать было нечего.

Плывущая перед глазами тьма, холод под телом и вокруг, ноющая боль во всем теле напомнили мне то, что я чувствовал в тот момент, когда только оказался в этом абсолютно чужом мире.

Мысленно я возвращался в тот день ни раз, но сейчас это вспоминалось более ярко. Я прикрыл глаза, перевернулся на бок и постарался заснуть, хотя в тот день с этими ощущениями я проснулся от громкого возгласа над самым ухом.

Меня будто что‑то подкинуло вверх. Я даже не сразу вспомнил, где нахожусь. В кромешной темноте бункера всё ещё было холодно и сыро. Дотянувшись до часов в кармане и взглянув на флюоресцентные стрелки, я понял, что проспал весь световой день пурпурной гадины и оставалось всего несколько минут до того, как можно спокойно выйти наружу.

Правда я точно знал, что глазам первые мгновения будет тяжело после кромешной темноты, но успокаивало, что и основное солнце уже близилось к закату. Вывалившись из убежища, я оценил, в какую сторону предстоит двигаться, потому что пока спасался от Аэстеса, вообще не думал, куда бегу. Подхватив тяжеленную башку вендиго, я пошёл вперёд.

Сориентировавшись в пространстве, я снова двинулся в лес, потому как несколько путей на выбор мне не предлагалось. В это время суток в лесу я вряд ли встречу кого‑то серьёзного. Тратить силы на разгон с помощью дымки не хотелось, я просто бежал через лес, иногда останавливаясь.

К сожалению, на карте, выданной Ксаном были отмечены только убежища, а не весь лес. Я, конечно, уверен, что не заблужусь, но всё‑таки с нормальной картой было бы куда проще. Преодолев ещё часть леса, я понял, что скоро выберусь с противоположной стороны, а там предстояло ещё добраться до города.

Боль прошла и тело постепенно восстанавливалось, но голова ещё плохо соображала, а тошнота нет‑нет снова подкатывала. Я пересёк западную часть леса и оказался в поле, до ближайшей дороги оставалась пара километров.

Я немного набрал скорость, но в сгущающихся сумерках заметил странный силуэт рядом с внушительным камнем. Пришлось притормозить. Что‑то мне подсказывало – это не очередной монстр. В поле было даже слишком тихо, я слышал только шелест высокой травы и стрёкот каких‑то ночных насекомых.

По широкой дуге я подобрался поближе – только начавшего развиваться ночного зрения должно было хватить. Чуйка меня не подвела – рядом с камнем сидел скрючившийся человек и по зелёному хаеру я понял, что это тот самый охотник, который хотел отжать у меня череп вчера.

Сейчас оставалось только надеяться, что он жив, хотя это вряд ли… Мне не хотелось думать о том, что я всё‑таки мог за ним вернуться. Этот товарищ вообще хотел меня застрелить, а потому…

Отбросив философские размышления, я решил подойти поближе, не забыв оставить черепушку в нескольких метрах и вызвать когти на левой руке. На всякий пожарный.

Охотник сидел, склонив голову, и сгорбившись так, что его лицо никак не разглядишь.

– Эй, ты жив? – негромко позвал я.

Парень ничего не ответил. Я присел на корточки и прислушался, но на расстоянии в метр дыхания мне тоже слышно не было. Подойдя чуть ближе, я слегка тряхнул его за плечо, но парень повалился на землю.

– Чёрт, – бросил я.

По лицу охотника расплывались красные ожоги и выглядело это крайне неприятно. Надо бы по‑хорошему хоть пульс проверить. Только я собрался наклониться, как парень захрипел и сухо закашлялся, пытаясь перевернуться на бок.

– Воу‑воу, – я подступил к нему и попробовал поднять, схватив за локоть.

– Боль…но… Пить… – не открывая глаза еле произнёс охотник.

Я не брал с собой ни воды, ни обезболивающих. Сейчас я чувствовал себя недоумком, потому как на его месте вполне себе мог валяться и сам.

– Ты что, под вторым солнцем просидел весь день? – я всё‑таки усадил охотника и привалил спиной к камню.

Тот кивнул и, наконец, приоткрыл глаза.

– У меня нет воды, тебе повезло, что выжил.

Судорожно я начал соображать, что мне вообще с ним делать дальше. Тупо бросить в поле? На своём горбе я его точно никуда не дотащу, помощь оказать нечем… Так‑так‑так… Думай… Нет, ну бросить ещё живого человека в поле это как‑то мразотно. Я ещё размышлял бежать ли за ним до восхода Аэстеса, но сейчас, по факту или я помогу, или он умрёт.

– Ты один тут? Кто‑нибудь в курсе, где ты?