- Потому что осталась прежняя программа полета. Этот корабль должен был лететь за нами.

- Ну, вот и все ясно, - сказал Стоун, выслушав перевод. - Звездолетом управлял электронный мозг. И возле Земли он ожидал указаний, которых не последовало. Удивительный и беспримерный случай! С их стороны это безумная смелость - пуститься в такой полет!

Муратов снова обратился к космонавту.

- Вы слышали, что сказала эта девушка? - спросил он.

- Слышал.

- Вы действительно взяли чужой корабль?

- Теперь он наш.

Гианэя повернулась к пришельцу. Она немного наклонилась к нему и что-то спросила на своем языке.

Круглые глаза блеснули свирепой радостью. Пришелец произнес длинную фразу.

Гианэя страшно побледнела.

Несколько секунд она смотрела в лицо Мериго широко открытыми глазами. Потом со стоном закрыла их и внезапно баз чувств упала к ногам Метьюза, не успевшего подхватить ее.

Казалось, не было больше ни одной загадки. Все стало ясно.

Инженеры Земли легко разобрались в конструкции звездолета и его двигателей, работавших на принципе взаимодействия гравитонных и антигравитонных полей. Техника Земли уже подходила к решению подобной задачи, и для завершения ее просто было недостаточно материала.

Путь, проделанный кораблем, заключенный в программе электронного мозга, расшифровали даже без помощи Гианэи. И на звездных картах пометили звезду - солнце планеты, откуда прилетели четверо.

Они были в пути почти семь лет по земному времени. Скорость была велика, и на родине звездоплавателей прошло в несколько раз больше времени.

Не составляло никакой трудности отправить четверых обратно. В программу легко было внести приказ совершить посадку.

Но ученые Земли решили иначе. Они не хотели упускать такой счастливый случай.

Четверым сообщили, что они могут вернуться. И прибавили, что они полетят не одни, что с ними отправятся люди Земли. Путь покажется гораздо короче, не придется больше мучиться семь лет. Анабиозные ванны были в полной исправности. Семь лет пролетят, как один месяц.

Законы относительности были недоступны пониманию Мериго и его спутников. И они не поверили, что, вернувшись, не застанут тех, кого оставили. Но лететь обратно на родину согласились с радостью.

- Вы говорите, что мы не увидим больше своих родных, - сказал Мериго. - Мы уже свыклись с этой мыслью. И простились с ними навсегда, когда покидали родину.

Величие самоотверженного подвига четверых восхищало землян. Оно только подчеркивалось тем, что сами четверо не сознавали, что? совершили. И хотя их поступок был совершенно не нужен, люди готовы были на все, чтобы отблагодарить четверых за их доброе намерение.

Присутствие на Земле Гианэи доказало Мериго и его друзьям, что они прилетели именно туда, куда стремились.

И Мериго рассказал обо всем, что произошло на его родине.

Где находится первоначальная родина Гианэи, никто не знал. Но можно было надеяться, что в архивах «ненавистных» остались указания. Мериго говорил, что, уничтожив пришельцев, его соплеменники не тронули ничего, что принадлежало «ненавистным».

Неожиданно представившаяся возможность завязать сношения с двумя человечествами иных планет не могла быть упущена. И люди деятельно готовились к первому этапу - полету на родину четверых.

Лететь должны были три корабля: тот, на котором прилетели четверо, и два, строившиеся на Земле.

Старт был намечен ровно через год.

Гианэя не любила радиофонов. И Муратов нисколько не удивился, получив от нее письмо.

В этом письме Гианэя просила Виктора прийти к ней сегодня вечером.

Тогда, после неожиданного обморока, Гианэя сразу покинула Пиренейский полуостров. С тех пор Муратов ее не видел.

Причина обморока стала ясна после рассказа Мериго. Погибли ее родители, братья и сестры и все те, кого знала Гианэя.

Люди Земли жалели Гианэю, но оправдывали действия народа четверых. Жестокое насилие требовало отмщения, нельзя было ожидать великодушия от столь долго угнетаемого народа. Расправа справедлива и была вызвана самими «ненавистными». Это название говорило о многом.

Но горю Гианэи все сочувствовали. Гостью любили, в ней было много хорошего. Теперь было ясно, что Гианэя испорчена воспитанием, жизнью с момента рождения среди ярых колонизаторов. Очевидное влияние на Гианэю Риагэи доказывало, что в этой девушке существует бессознательное стремление к благородству и справедливости. И ведь было очевидно, что она очень изменилась за полтора года, живя в коммунистическом обществе Земли.

Мериго требовал смерти Гианэи. Он настойчиво просил, чтобы «ненавистную» отдали ему и трем его товарищам для расправы. Приговор был вынесен его народом, и он видел свой долг в том, чтобы выполнить этот приговор.

Люди не согласились с таким требованием.

Обе стороны так и остались при своем мнении.

Муратов пришел точно в назначенное Гианэей время.

Гианэя была одна.

Она жестом пригласила его сесть напротив нее. И Муратов вдруг почувствовал, что предстоящий разговор будет необычным.

- Вот, - сказала Гианэя, протягивая ему два толстых альбома. - Здесь мои рисунки, относящиеся к планете, откуда я прилетела к вам. Возьмите их и передайте тем, кто полетит туда. Пусть они узнают, как выглядят природа и люди этой планеты.

- Вы не полетите, Гианэя? - спросил Муратов.

- Нет, - со странным ожесточением ответила Гианэя, - я навсегда останусь здесь.

- Может быть, вы перемените решение, если узнаете, что мы собираемся отыскать путь на вашу первую родину?

- Что в ней? Я ее никогда не видела, не знаю и буду там чужой. Риагэя говорил, что на родине все изменилось, все стало другим.

- Он был там?

- Нет. Но Риагэя все знал. Он был большой ученый.

Муратов положил свою руку на руку Гианэи. Она вздрогнула, но не отстранила руки.

- Поверьте, - сказал он, - меня очень огорчает ваше несчастье. Всей душой я сочувствую вам.

Глаза Гианэи блеснули ненавистью.

- Не смейте говорить так, - сказала она резко. - Вы оправдали зверскую расправу этих дикарей. Вы не казнили их. Впрочем… - Гианэя неожиданно рассмеялась. Муратов содрогнулся - столько затаенной боли было в этом смехе. - Вы не казнили и меня, хотя имели все основания это сделать. Отправляя меня на астероид, Риагэя был уверен, что я иду на смерть.

- Но если Риагэя был уверен, что вы идете на смерть, то зачем же он высадил вас на Гермесе?

- Потому, что не мог убить сам. - Гианэя наклонилась в сторону Муратова. Ее глаза затуманились, и она долго молчала, видимо, вспоминая прошлое. Потом заговорила отрывисто, не думая о связи своих слов, часто, непонятно: - Все спали. Риагэя не будил экипаж, хотя было давно пора. Он очень мучился. Жалость, но не колебания. Он решил твердо. Второй корабль не летел за нами. И не было третьего. Прошло бы много времени. Он разбудил меня. Я еще ничего не подозревала. Не думала. И он сказал мне. Никогда не забуду его лица. Нет, я его не отговаривала. Я понимала, что это бесполезно. Его убеждения были всем известны. И он сказал мне, что остальные члены экипажа решили казнить его, как только корабль опустится на Землю. Они ему не доверяли. Он просил меня уйти. Уйти? Мне стало смешно. Куда можно уйти с корабля в космосе? Мы долго летали, совершая круги. Я смотрела на него, спокойного, принявшего решение. Я знала, что если он не найдет того, что ищет, он все равно выполнит то, что решил. Но ему очень трудно было убить меня. Я давно знала, что Риагэя любит меня. Он не мог убить меня своей рукой. Не мог. И сам же послал на смерть. Он был уверен. Мне пришлось подчиниться. Он сказал мне: «Я знаю, что спасаю человечество Лиа. Но не надо, чтобы они знали об этом. Молчи, если останешься живой. Молчи и перед лицом смерти». Я обещала молчать. В тот момент я готова была исполнить любое его желание. Последнее перед страшной смертью.