К этой работе уже приступили. Нельзя было терять времени. Именно сейчас планеты Солнечной системы находились в очень удобном положении, и новая орбита Гермеса пройдет возле каждой из них за время одного оборота. Следующего такого расположения пришлось бы ожидать длительное время.

Одновременно с космической обсерваторией на Гермес отправится эскадрилья мощных звездолетов со всеми необходимыми установками для перевода астероида со старой орбиты на новую.

Так как именно Муратов произвел все расчеты, ему и было предложено взять на себя руководство этой работой, ответственной и требующей исключительной точности.

Предложение было почетным, и Виктор не счел себя вправе отказаться.

– Против воли я становлюсь космонавтом, – пошутил он, встретившись с Синицыным. – И в этом значительная доля твоей вины.

– При чем здесь я? – удивился Сергей.

– Как при чем? Ты же впервые вытащил меня в космос. Если бы не мое участие в экспедиции на «Титове», я не был бы так «знаменит» и никому не пришло бы в голову поручать мне расчеты для Легерье.

Синицьш рассмеялся.

– Такую вину, – сказал он, – я охотно возьму на себя. Надолго ты улетаешь?

– Нет, недели на две. Закончив работу, наша эскадрилья вернется на Землю. Можно было бы вернуться и скорее, чем через две недели, но придется подождать на Гермесе несколько суток, чтобы убедиться в том, что траектория полета астероида изменена правильно.

– Рискованная экспедиция, – задумчиво сказал Синицын. – Я говорю, конечно, не о тебе, а о Легерье и его спутниках. На таком длительном пути могут встретиться всевозможные случайности, которые невозможно предусмотреть заранее. Столь близкое приближение к Юпитеру, Сатурну и другим гигантским планетам…

– Ты не веришь моим расчетам?

– А ты сам совершенно в них уверен?

– Я – да. Опасен не Юпитер, не Сатурн. Опасны, да и то теоретически, астероиды между Марсом и Юпитером. Нельзя поручиться, что даже сейчас они все известны астрономам. А влияние тех, которые еще неизвестны, я, естественно, не мог учесть при расчетах.

– Вот видишь!

– Ничего не вижу. Пока что любой космический полет сопряжен с риском. Легерье и его шесть товарищей идут на этот риск. Для страховки мы оставим на Гермесе один из наших звездолетов. И кроме того, останутся все установки, с помощью которых мы изменим орбиту Гермеса. Их можно пустить в работу в любой момент и исправить курс, если что-либо непредвиденное его изменит.

– Значит, там должен будет остаться и кто-нибудь из технического персонала твоей эскадрильи?

– Моей? – улыбнулся Муратов. – Что за выражение, Сережа!

– Я сказал в смысле «руководимой тобой».

– То-то! Инженер Уильям Вестон согласился остаться на Гермесе на все годы полета.

– Бедный! Здорово ему будет скучно.

– Он астроном-любитель. Так что не очень страшно. Ну, как, теперь ты успокоился?

– Да, видимо, все обдумано основательно.

– И сам бы был не прочь принять участие? Синицын пожал плечами.

– Какой астроном не мечтает наблюдать планеты Солнечной системы с близкого расстояния! – ответил он со вздохом.

– Так попросись.

– Легерье получил сотни таких просьб. И вынужден был всем отказать. Вместимость спутника-обсерватории ограничена. А вне его на Гермесе негде обосноваться. Так что остается только завидовать семи счастливцам.

Наступил день отлета.

Проводить корабли вспомогательной эскадрильи, улетающие с пиренейского ракетодрома, собрались многие сотни людей. Хотя космические полеты давно уже стали привычны и не возбуждали особого любопытства, слишком необычна была цель экспедиции, возглавляемой Виктором Муратовым. Пусть Гермес и небольшой астероид, но люди впервые в истории собирались изменить по своей воле орбиту небесного тела, заставить его сойти с извечного пути, предначертанного природой, лететь туда, куда нужно для целей земной науки.

Дерзкий замысел Легерье был преддверием близкого уже времени, когда человек властной рукой вмешается в космический порядок Солнечной системы, порядок, во многих отношениях не удовлетворяющий людей Земли. Успешное выполнение задачи Муратова будет началом новой эры в истории человечества – эры переделки не только своей планеты, но и всего окружающего ее пространства, началом грандиозной работы, конец которой скрывался в туманной дали веков.

История знает много таких событий, событий, знаменующих собой первое проникновение в неведомое. Экспедиция Колумба, отплытие кораблей Магеллана, первая попытка проникнуть к Северному полюсу, полет Юрия Гагарина, первая экспедиция на Луну, а затем и на все планеты. И каждый из этих дней, дней старта, золотыми буквами вписан в историю.

Экспедиция Муратова сама по себе не представляла ничего выдающегося – люди много раз посещали другие небесные тела. Ее историческое значение заключалось именно в том, что это было началом, первым камнем фундамента, исполинской работы по перестройке «Большого Дома» людей Земли – Солнечной системы.

И не удивительно, что эта экспедиция находилась в центре внимания всего населения земного шара.

Самого Муратова провожали только двое – Сергей и Марина. Со своей младшей сестрой Виктор не виделся около года, и ее приезд на Пиренейский полуостров был для него приятной неожиданностью.

Марина передала брату пожелания успеха от всех родных, которые сами не смогли проводить его.

– Отец просил, – сказала она, – чтобы ты не забыл захватить образцы горных пород Гермеса для его коллекции.

– Как же я могу забыть об этом, – улыбнулся Виктор.

Старший Муратов был известным геологом. Еще в дни юности, в эпоху первых полетов человека на планеты Солнечной системы, он начал собирать коллекцию минералов других миров, и сейчас эта своеобразная коллекция была чуть ли не лучшей в мире, служа украшением геологического музея в Ленинграде.

– Мне бы очень хотелось лететь с тобой, – сказала Марина, с интересом всматриваясь в огромные силуэты кораблей эскадрильи, тускло блестевшие под лучами низкого уже Солнца в центре гигантского ракетодрома. – Ведь подумать только, что я ни разу не была в космосе.

– Как так? А Луна?

– Ну! – Девушка пренебрежительно усмехнулась. – Луна! Это не космос.

– Видал? – Снницын от души рассмеялся. – Полет на Луну она не считает космическим. Скоро дойдет до того, что космосом станут называть только пространство за пределами нашей системы.

– А где сам Легерье? – спросила Марина.

– Его давно нет на Земле, – ответил Виктор. Семеро участников полета на Гермесе две недели тому назад отправились на Луну, чтобы оттуда перебраться на спутник-обсерваторию и уже на нем совершить перелет на астероид, когда он подойдет к Земле.

Гермес был уже близко. Наступали последние дни существования Гермеса как небесного тела, чуждого Земле и ее обитателям. Отныне он превратится в летающую обсерваторию, космический филиал астрономического института, движущийся в пространство по желанию людей, грандиозный по размерам звездолет. Над полем прозвучал низкий протяжный гудок.

– Время! – сказал Муратов. – До свидания! Если бы ты, – обратился он к сестре, – раньше сказала о своем желании, я взял бы тебя с собой.

– Это я так! – Марина поцеловала брата. – Сейчас у меня все равно нет времени.

– Я хорошо помню твои слова, что тебе не нравится летать в космосе, – сказал Синицын, в свою очередь прощаясь с другом. – Интересно, что ты скажешь по возвращении.

– Будь уверен, что скажу то же самое.

– Сомневаюсь. Космос затягивает.

Второй гудок призывно пронесся над ракетодромом.

– Он должен вернуться через две недели, – сказала Марина, пристально всматриваясь в небо, где уже ничего не было видно. – Я буду очень беспокоиться все это время. Да и не только я, – прибавила она, имея в виду своих родителей, сестер и братьев. – Все же такие полеты опасны.

– Ну, какая же опасность, – ответил Синицын. – Звездолеты надежны. Идем, Мариночка! А то на лайнер опоздаем.