— А Есимура-сан? — спросила подошедшая к столику Юри.

— Отлучился куда-то. Что-то долговато для туалета.

— Да не туда он пошел. Я его недавно видела у конторки, он говорил по телефону, — сказала Юри и вдруг ее глаза остановились, уставившись в пустоту. — Ах!.. — воскликнула она.

— Что с тобой, что случилось? — Онодэра подумал, что у нее начинается припадок падучей или еще что-нибудь, уж очень страшным сделалось лицо девушки — сквозь нежную кожу проступила прямо-таки трупная бледность. Но это продолжалось всего мгновение.

— Ой, уже прошло… — все еще в оцепенении пробормотала Юри.

— Что?!

— Землетрясение. Смотрите!

В стаканах подрагивала вода, тихо позванивали полурастаявшие округлые кусочки льда.

— Не заметил даже. Наверное, опьянел…

— Я не испытываю особого страха перед землетрясением, но очень чувствительна к нему, — улыбнулась Юри. — Меня даже спрашивают, не в год ли налима я родилась[5]. Да еще в последнее время что-то уже очень часто трясет.

— Особенно в Токио, — поддержал Онодэра. — Толчки бывают раза два-три в день, и довольно ощутимые.

— Более, чем ощутимые! — Юри нахмурила брови. — Как-то даже нехорошо делается, переехать, может, куда-нибудь.

Тут она посмотрела на Мако и удивленно воскликнула:

— Ну, опять ревешь! Онодэра-сан обидел, да?

— Что вы, — растерялся Онодэра. — Я рассказывал ей про море, а она…

— Понятно, обычные штучки Мако-тян, — Юри рассмеялась. — Она у нас как маленькая. То вдруг заплачет, то вдруг развеселится ни с того, ни с сего…

В зале показалась ладная фигура Есимуры. Не садясь за стол, он сказал: — Пора, будем двигаться потихоньку, Онодэра-кун!

— Уже уходите?! — изумилась Юри. — Это какие же ветры подули?

— Просто нам кое-куда нужно заехать. Онодэра-кун, машина уже ждет.

— А куда мы поедем? — Онодэра неуверенно поднялся из-за стола.

— В Дзуси. Я позвонил, нас там ждут.

— Это в такой час? — Онодэра потер шею. — Не знаю, что и сказать.

— Да ты что? На улице еще светло, — на ходу бросил Есимура. — За полтора часа доедем: через третье Кэйхинское шоссе, а там выскочим на Новое Камакурское и напрямик. У меня ведь новый мерседес.

— Будем вас ждать, приходите, — сказала Мако, пожимая Онодэре руку. — Расскажете поподробнее о морском дне, хорошо?

— Ого! — засмеялся Есимура. — Быстро, однако, вы установили контакт!

В машине Онодэру развезло и он заснул. Свою роль сыграла и усталость. Однако, когда усаживались, он узнал, что девушка живет на даче в Дзуси одна, а родители находятся в Идзу.

— Одна! — пробормотал Онодэра.

— Ну, там есть прислуга. Сейчас у нее собрались друзья, что-то вроде вечеринки, — спешил объяснить Есимура. — Она их часто устраивает. Когда-то и я был там одним из постоянных участников. В последнее время времени нет, дел полно…

— Вечеринка… — подавляя зевоту, произнес Онодэра. — Такие вещи, знаете, не по мне.

— Не беспокойся. Там все происходит чинно-благородно. Ну, иногда случится небольшой дебош, а где без этого…

Будь что будет, подумал Онодэра и уснул. А когда проснулся, машина бежала вдоль исчезающего в сумерках морского побережья. Проехав Дзуси, примерно на середине пути в Хаяму, свернули на частное шоссе и поползли на покрытый лесом холм. На вершине стоял несколько необычного вида дом — что-то среднее между «Домом над водопадом» Райта и «Жилым домом в форме яйца». Садовый фонарь в авангардистском стиле окроплял зелень голубым и бледно-изумрудным сиянием. Из здания, похожего на пластмассовое яйцо, лились яркий свет и музыка.

Есимура чувствовал здесь себя как дома. Внутрь они проникли через выходившее во двор французское окно. В коротком коридоре им встретилась костлявая девица лет двадцати семи — восьми с бокалом вина и сигаретой в одной руке. Сильно подведенные глаза, узкие брюки, тонкая водолазка.

— А, привет, — сказала она слегка заплетающимся языком. — Вас уже заждались.

— А Рэй-сан? — тоном завсегдатая спросил Есимура.

— Она здесь. Мы сегодня ударились в сантименты.

Открыв белую пластмассовую дверь, они очутились в средних размеров овальной комнате с бежевыми округло выгнутыми стенами. Пол покрывал зеленый, похожий на мох ковер. В дальнем конце — рояль цвета слоновой кости. Вокруг прозрачного стола в форме неправильной палитры, какие можно увидеть на картинах Ганса Альпа, в странных, но, видно, очень удобных креслах сидели человек пять мужчин и женщин. От бара к ним обернулась девушка с миксером в руках. Ее лицо наполовину скрывали длинные распущенные волосы.

— Добро пожаловать, — сказала она лишенным интонации голосом.

— Привет, — с фамильярностью старого знакомого кивнул всем Есимура. — Знакомьтесь, Онодэра-кун из подводного отдела нашей фирмы.

— Прошу вас, садитесь, — указал на кресло светлокожий, приятной наружности молодой человек в неяркой рубашке навыпуск. — Что будете пить?

Онодэра был немного растерян. Изящество, элегантность, воспитанность этих людей удивительно сочетались с простотой и приветливостью. Вся атмосфера здесь разительно отличалась от той, какую он представлял себе со слов Есимуры. Онодэра вдруг почувствовал себя неуклюжим провинциалом, который совсем не вписывается в это изысканное общество. Имена, которые один за другим произносили знакомившиеся с ним люди, были ему известны — он встречал их на страницах газет и журналов. Постепенно он начал понимать, что попал в среду, в которой прежде ему не приходилось бывать, — все гости этого дома относились к так называемой интеллектуальной элите. Бледный молодой человек с красивым лицом, облокотившийся о рояль, вспомнил Онодэра, был композитором, сочинявшим авангардистскую музыку, недоступную восприятию среднего японца, каким был Онодэра. Более популярный за границей, чем у себя на родине, он получил уже несколько международных премий. Был здесь и молодой ученый-экономист, имя которого Онодэра видел не раз под статьями в толстых журналах. Здесь же были продюсер и архитектор, пусть не самые знаменитые, но достаточно известные, пользовавшиеся определенной популярностью.

Наконец Онодэру представили девушке, стоявшей возле бара. Ее звали Рэйко Абэ, это и была хозяйка дома, та самая девушка, с которой его хотел познакомить Есимура. Онодэра не знал куда глаза девать.

— Это будете пить? — Рэйко указала на бокал с какой-то жидкостью и посмотрела на него то ли равнодушно, то ли устало.

— Будете? Это мартини, выпейте…

С этими словами она сунула прямо под нос Онодэры сосуд с мешалкой. Почти неслышно пробормотав «спасибо», Онодэра взял тяжелый бокал-миксер. Вдруг, откинув голову, она коротко рассмеялась:

— Простите меня, пожалуйста, вы здесь впервые, а я… — язык у нее слегка заплетался. — Понимаете, ни одного бокала для коктейлей не осталось, я все разбила.

— Ничего, не беспокойтесь, — выдавив ответную улыбку, сказал Онодэра. — Ваше здоровье.

Онодэра поднес к губам бокал с мешалкой и одним духом выпил все до дна. Потом вытер тыльной стороной ладони губы и поставил бокал на стойку.

— Спасибо, очень вкусно…

С этими словами он повернулся спиной к девушке и пошел к столу.

— Послушайте, Онодэра-сан… — задушевно, как со старым знакомым, заговорил с ним молодой человек в неяркой рубашке, который ужо предлагал ему сесть в кресло. — Я слышал про вас от Есимуры-сан. Вы, разумеется, можете управлять подводной лодкой?

— Как будто бы могу… Открытая модель, или экранная?

— Экранная, вроде игрушечной, но опускается на триста метров. Вы, наверное, знаете, модель Шварцкопфа…

— Да, ее я хорошо знаю. А что вы собираетесь предпринять?

— Мы задумали устроить подводный увеселительный парк, — присоединился к разговору ученый-экономист. — Ничего особенно грандиозного, но нам хотелось бы создать в нем совершенно новые аттракционы. Дело в том, что одна туристическая корпорация предоставляет нам капитал для разработки идей… Там будет построен даже подводный концертный зал, — с этими словами молодой человек развернул на стеклянном столе эскиз и кивнул в сторону стоявшего у рояля композитора. — Он сейчас как раз занят созданием «Подводной симфонии». Это обещает быть очень интересным.