В большой комнате, служившей оперативным центром управления батальоном, находилось человек шестьдесят. Машинерию и резервуары с непонятными жидкостями сдвинули к стенам, перед низким помостом расставили складные стулья, с легким креслом в первом ряду. Знак на спинке кресла изображал серебряный дубовый лист и слова «Два Сокол Шесть». В клетке сбоку помоста клекотал петух. Когда Майк злобно посмотрел на него, тот закукарекал.

Также на помосте находились несколько младших сержантов и рядовых, которые сверялись с планшетами в руках и вносили изменения в карты на подставках. За ними надзирал — Майку представился петух со своими наседками — С-3 батальона, майор Нортон. Майк быстро понял, что высокий, с солидной внешностью Нортон был далеко не так умен, как выглядел. Чрезвычайно энергичный и способный дословно, как попугай, повторить пункты доктрины, он плохо воспринимал нестандартные ситуации и идеи. У него с Майком несколько раз дело дошло до крика во время подготовки батальона.

Майк настроил очки на увеличение и осмотрел план боя, нарисованный на доске.

— Боже, — прошептал он, — кто-нибудь разговаривал с офицером огневой поддержки?

Именно в этот момент капитан Джексон, ООП, как следует разобрался в плане и пошел к майору Нортону. Когда капитан Джексон попытался отвести его в сторону, С-3 послал его прочь. Он был, в конце концов, из артиллерии, здесь лишь для поддержки батальона, и к тому же капитан. Следовательно, с ним можно было не церемониться.

Майк осмотрел комнату, заполненную облаченными в камуфляж офицерами и сержантами. Здесь находились командиры пяти рот со старшими помощниками, члены штаба со старшими сержантами, командиры вспомогательных подразделений, а именно инженерной части, огневой поддержки, медсанчасти и артиллерии. Все они нарочито его игнорировали, и в случае с некоторыми из них он знал, что так было лучше для обоих. Общение с командирами рот навлекло бы немилость С-3 и на него, и на них. Затем он посчитал стулья.

— Мишель, — спросил он, — сколько в комнате офицеров, от первого лейтенанта и выше?

— Пятьдесят три.

— А сколько стульев?

— Пятьдесят.

— Кто отвечал за расстановку стульев?

— Оперативный отдел батальона.

— Дьявольщина. — Его отношения с командиром батальона и его штаба совсем не улучшились. Наоборот, они стали еще хуже. Его, как он считал, тактичную и конструктивную критику коммуникации и управления восприняли как не соответствующую его опыту, несмотря на то что он ограничил свои комментарии предметами, напрямую связанными с боевыми скафандрами.

Он, например, не комментировал склонность командира бросать батальон на сближение после того, как вектор наступления врага становился ясен. Несмотря на огромные потери вследствие боя на открытой местности, подполковник явно решил, что скафандры неуязвимы для оружия послинов, и предпочитал встречать их молодецким ударом. Тренировочные сценарии были, в конце концов, «теориями», отряды людей не собрали пока еще никакой информации о поведении послинов в бою. Его презрительное отношение к исследованиям, на которые опирались при разработке сценариев, только усилилось после безуспешной попытки Майка отстранить батальон от участия в сражении.

Майк чувствовал необходимость, как бы нетактично это ни выглядело, высказаться по поводу структуры связи. Отсутствие у подполковника Янгмэна опыта обращения со скафандром и его общая технофобия побудили его восстановить отделение связи с радистами вместо обучения своего ПИРа передаче и обработке информации. Радистам определили разные каналы, и прямой доступ к командиру получили только некоторые члены штаба и начальник оперативного отдела батальона майор Паули. Далее, Янгмэн приказал, что за исключением медицинского и тылового обеспечения все остальные просьбы о поддержке и обеспечении должны исходить только от руководства батальона. Например, командиры рот должны были обращаться к нему с просьбой поддержать огнем, а уж он решит, стоит это делать или нет. На деле выходило так, что командиры не могли даже пукнуть без его разрешения. Подполковник обнаружил, что оборудование скафандра обеспечивает ему обзор поля боя, словно с Олимпа, и дает возможность контролировать движение каждого взвода, если ему захочется. Ему хотелось. Таким образом, он контролировал все стороны операции. Отличный пример управления на микроуровне.

К несчастью, в результате возникала информационно-командная перегрузка, обвинять в которой он предпочел оборудование боевого скафандра, а не организацию процесса. Он отвечал нагромождением передаточных звеньев между своей персоной и командирами рот, лишая их нормальной инициативности. Таким образом, в каждом сценарии сражения без участия других подразделений батальон увязал в собственной неспособности маневрировать или успешно обороняться. И теперь им предстояло идти в бой.

За пару минут до девяти ноль-ноль группки стали распадаться и занимать свои места. Его нисколько не удивило, что, когда все расселись, без стульев оказались второй лейтенант Эмонс, командир инженерного взвода, второй лейтенант Смит, командир взвода разведчиков, двое ротных оперативных офицеров и он сам, вместе со всеми нижними чинами, начиная от главного сержанта и заканчивая рядовыми с красными фломастерами. Сержант-майор выглядел по-настоящему задетым за живое.

Немного погодя майор Нортон скомандовал всем встать, в комнату вошел подполковник Янгмэн и важно прошествовал к своему месту. Подойдя к своему креслу «Два Сокол Шесть», он сел, взял чашку кофе у подскочившего рядового с камбуза и велел всем садиться.

— Добрый день, джентльмены, — произнес майор Нортон. — Цель нашей миссии следующая. Оперативной группе Два Триста двадцать пятого пехотного полка поставлена задача защищать фланг Третьего корпуса в районе мегаполиса Дейши, где он смыкается с горным массивом Номзеди. С-2 проведет инструктаж о существе угрозы.

С-2 был первый лейтенант Фил Корли. Темноволосый и чуть ниже среднего роста, он был очень умен, но в общем плане ему недоставало здравого смысла. Он подошел к подставке и драматичным жестом сдернул покрывавшее ее полотнище. Подставку укрыли за несколько мгновений до появления подполковника. Ее украшало изрядное количество больших красных штампов «Совершенно секретно». Майк не понимал, в секрете от кого предполагалось держать карту, поскольку всем было известно, что послины не пользуются оперативной разведкой.

— Если посмотреть на картину в целом, то юго-восточная часть «Линии Бордоли», состоящая из китайских, русских, африканских войск и отрядов стран Юго-Восточной Азии, отступила на стратегические позиции возле массива Бордоли в мегаполисе Ауморо. Они укрепились между массивом и морем. Это их второй отход за неделю с момента высадки, но сейчас ширина линии составляет менее шестидесяти километров. Поскольку теперь ее держат почти три четверти миллиона человек, дальнейшее отступление не предполагается.

Союзнические Экспедиционные Силы НАТО с приданными китайскими и японскими отрядами завершают переход к шлюзам высадки на корабле. Задержка с приземлением вынуждает подразделения готовиться двумя этапами. Главную линию обороны, ГЛО, намечено создать на местности, подобной Линии Бордоли, в мегаполисе Дейши. В этом месте массив Дейши простирается на сорок пять километров от моря. Силам НАТО предписано организовать здесь линию фронта и держать ее. Однако темпы наступления послинов таковы, что их необходимо замедлить, чтобы успеть подготовиться к обороне. Следовательно, мобильные боевые отряды Союзнических Сил займут позиции вдоль Прохода Квал массива Номзеди.

Линию фронта будут держать Третья бронетанковая дивизия, Второй моторизованный пехотный, Десятая Panzergrenadiere [20], Седьмой кавалерийский полк, Deuxiume Division Blmdue [21], Второй Уланский полк и Сто двадцать шестой бронетанковый полк Народной Армии Китая.