Провинция Андата, Дисс IV.

19 мая 2002 т., 00:19 по Гринвичу.

Путешествие длиной сто метров начинается с маленького толчка, подумал О’Нил. Фары скафандра прогнали окружающую тьму, но осветили перемешанные массы пластобетона и щебня, которые действовали так же угнетающе.

— О’кей, у тебя есть какие-нибудь идеи? — спросил он своего ПИРа.

— Только одна. В трех с половиной метрах, на сто двадцать третьем градусе, отметка восемь, есть небольшое открытое пространство. Если вы сможете проползти к нему, тогда вы сможете проложить путь к ближайшему выходу, пробивая небольшие отверстия активаторами зарядов гравиоружия.

— Что, ты предлагаешь использовать их как взрывчатку? Каким образом?

— Если вы плотно закрепите один из них на месте, затем выстрелите по нему из гравипистолета, то емкость с антиматерией расколется, энергия высвободится в виде взрыва.

— Звучит… необычно, но возможно. О’кей, от меня требуется лишь преодолеть четыре или пять шагов вверх и вправо. Как мне развернуться? Да ладно… Есть идея.

Правая рука, по счастью, находилась недалеко от гравипистолета. Биомеханической мускулатуре скафандра потребовалось немного времени пробраться сквозь щебень, и он облегченно вздохнул, когда рука в перчатке сжала знакомую рукоятку. Он потянул на себя и прижал ствол наискосок к брюшной кирасе в точке, казавшейся наиболее прочной. Он прошептал короткую молитву каким бы то ни было богам, которые приглядывали за этим мешком пыли, называющимся планетой, и сделал одиночный выстрел по массе пластобетона.

Грохот удара прозвучал внутри брони неожиданно громко благодаря контактной проводимости. Прежде звук не превышал приемлемого уровня. Несмотря на изолирующий внутренний слой, в ушах у него зазвенело, словно кто-то надел ему на голову ведро и треснул по нему палкой. На мгновение у него появилась возможность двинуться, и он быстро перекатился влево, затем правое плечо опять застряло. Если бы он был без скафандра, он бы согнул плечи вперед и завершил переворот. С другой стороны, без скафандра он был бы уже мертв. Внешние датчики показывали крайне низкий процент кислорода и наличие токсичных примесей, скорее всего образовавшихся в результате взрыва и горения масла.

С немалыми усилиями он повернул ствол вверх и старательно отвернул голову. Если бусина ударит в шлем или любую часть скафандра под прямым углом, он превратится в пюре, как тот бедняга рядовой в первой стычке. Вдавив ствол в плиту как можно сильнее, он выстрелил. На этот раз бусина безрезультатно прошла по пластобетону по касательной и срикошетила от кирасы. Релятивистская каплеобразная пуля оставила глубокую раскаленную канавку на крепкой броне, которая отразила тысячи низкоскоростных дробин во время сражения, внутренний слой рассеял тепло.

Ругнувшись на промашку, он сделал еще попытку и со второго раза расколол непокорный пластобетон. Он извернулся, как кошка, и оказался лежащим на животе с небольшим наклоном вниз. Хотя давление в некоторых точках сохранялось, обломки все же поддавались, благодаря огромной мощи боевого скафандра. Он подергался немного взад-вперед, кусок плиты, который раскололся вначале слева от него, а теперь лежал поперек правого плеча, соскользнул вниз с гулким грохотом, и вверху справа открылось небольшое свободное пространство. Он сунул пистолет в кобуру и протянул руку к подходящему выступу, высвеченному фарами. Крепко ухватившись за металлокерамический каркас, он резко подтянулся вверх и вправо. Поскольку ему надо было именно туда, он уперся ногами в щебень, из которого выбрался, и оттолкнулся вверх. И, поскользнувшись, съехал назад.

После упорной борьбы, вынужденный еще дважды воспользоваться пистолетом, когда в награду за бурную возню крупные плиты придавливали различные части скафандра, он наконец добрался до обещанного открытого пространства. Над головой висела часть какого-то неясного механизма. Именно это огромное нечто, образчик галактической машинерии непонятного назначения, образовало карман. Он выпил глоток воды и немного посидел, оценивая ситуацию.

Винтовка потеряна где-то во время взрыва. Плечевые гранатометы оторваны подчистую. Заменить их в полевых условиях пара пустяков при наличии запасного комплекта, которого у него не было. Сто двадцать восемь тысяч трехмиллиметровых бронебойных бусин обедненного урана, с обоймой активатора антиматерии, совершенно бесполезны без винтовки. Гравипистолет и четыре с половиной тысячи зарядов к нему. Двести восемьдесят три гранаты двойного назначения, можно использовать как ручные и стрелять из гранатомета. Тысяча метров микротроса, выдерживающего нагрузку в десять тонн, с универсальным зажимом и лебедкой. Си-9, четыре килограмма. Детонаторы. Всякая пиротехника и снаряжение подрывника. Прибор индивидуального силового поля, бесполезный против кинетического оружия, как он отметил, но все же какое-никакое приспособление. Запаса воздуха, пищи и воды скафандра хватит по меньшей мере на месяц.

К несчастью, при его текущем расходе энергии она закончится через двенадцать часов. Системам компенсации кинетической нагрузки пришлось работать сверх положенного, нейтрализуя не только поражающий фактор взрыва топливно-воздушной смеси, но также и давление массы обломков. Смешай все это с неожиданным и беспрецедентным напряжением по преодолению завала, и рецепт бедствия готов.

Майк попробовал еду из рациона скафандра. А, паста со вкусом жареной свинины и риса. Полубиотический внутренний слой впитывал все телесные выделения, выходящие через кожу кислород и азот, отмирающие клетки кожи, пот, мочу и так далее, и преобразовывал их снова в пригодный для дыхания воздух, питьевую воду и на удивление съедобную пищу. По правде говоря, еда имела довольно приятный вкус, который постоянно менялся. Как раз сейчас он сменился на брокколи. По текстуре она оставалась пастой, система лишь задействовала немного энергии, и оп-па. Не нужно ни о чем беспокоиться, кроме энергии, пока он не задумывался, откуда берется пища.

Что ж, если пробиваться через обломки придется двенадцать часов, он все равно покойник. К тому времени он будет далеко за линией фронта. Если он будет один, он станет покойником. С другой стороны…

— Мишель, сколько других членов батальона здесь внизу, которые боеспособны? — Системы коммуникаций ГалТеха были способны легко пробиться через завалы и точно определить положение каждого.

— Пятьдесят восемь. Старший капитан Райт из роты Альфа. Капитан Веро также попал в ловушку под Квалтревом, но получил тяжелые ранения, и его ПИР задействовал гиберзин. Тридцать два человека смогут выжить, если будут эвакуированы в медицинское учреждение первого класса в течение ста восьмидесяти дней. Все сейчас в состоянии гибернации.

В своей броне Майк покачался взад-вперед на куче пластобетона, пытаясь найти устойчивое место.

— О’кей, дай мне трехмерную карту их положения и обозначь звание увеличением яркости. Выбывшие из строя желтым, боеспособные зеленым.

Пока он говорил, перед его глазами формировалась карта. Большинство тяжелораненых составляли те, кто находился ближе всего к месту взрыва топливно-воздушной смеси или зарядов Джерико.

— Кто-нибудь начал выбираться?

— Некоторые. Технология известна всем ПИРам. Начинать без пистолета было трудно, но сержант Дункан из роты Браво предложил воспользоваться гранатами. Пока это действует.

— Дай мне капитана Райта, — сказал Майк, счастливый от возможности переложить поиск решения на другого.

— Слушаюсь, сэр. — Послышалась трель и звук сдавленной и бессильной ругани.

— А, сэр?

— Да! Кто это? — Капитан Гарольд Райт сверился по дисплею. — О, О’Нил. Ваша великолепная идея сработала как по волшебству. Поздравляю.

— Все было бы в порядке, если бы не взрыв топливной смеси, сэр, — огорченно произнес Майк.

С потолка кармана посыпалась струйка пыли.