В новенький, недавно открытый универмаг гражданин не стал заходить с парадного входа. Нет, он обошел здание и отправился к заднему, служебному входу, войдя в небольшой огороженный дворик. Сторожа, дяди Саши, на месте не оказалось, он как раз отошел поужинать.

Маленькая собачка по кличке Майла, лежавшая возле вагончика возле забора, вздыбила шерсть на загривке и зарычала. Но мужчина не обратил на нее внимания.

Он подошел к черному входу, но не стал в него заходить, а остановился рядом. Стоял неподвижно, засунув руки в карманы. Неподалеку грузчики разгружали ящики с продуктами и напитками и таскали внутрь. На необычного посетителя они не смотрели.

Майла подошла ближе, осмелела и обнимала ноги незнакомца. Он пошевелился, собачка испугалась и отскочила назад. Затем разразилась громким заливистым лаем.

Незнакомец продолжал стоять на месте. На собачку — ноль внимания.

Старший грузчик, дядя Толя, только теперь заметил новое лицо. Ему показалось странным, что он неподвижно стоит тут.

— Ты к кому пришел, приятель? — громко спросил он, вытирая руки тряпицей. — Кого ждешь?

Но мужчина продолжал стоять на месте. Майла почувствовала поддержку от грузчиков, которые частенько подкармливали ее и снова подскочила к незнакомцу, от которого остро пахло железом.

Опять залаяла и даже попробовала укусить его за ногу. Но из-за того, что мужчина так и стоял неподвижно, собачка опять насторожилась и тут же отскочила.

— Эй, ты чего здесь потерял? — повторил вопрос дядя Толя, которому незнакомец показался подозрительным. — Ты к кому пришел? Слышишь меня?

Он сделал к мужчине пару шагов, и Майла снова подскочила ближе. Что это за придурок, спрашивал себя дядя Толя. Какого хрена он здесь застыл, как пугало среди поля?

Парни сзади остановились, наблюдая за тем, как дядя Толя сейчас выгонит мужчину взашей. Но им не повезло, они этого не увидели. Зато повезло в другом.

Во двор с фырчанием въехал фургон, остановился возле входа. Майла отскочила назад. Дядя Толя ткнул незнакомца в плечо и в это время из служебного входа вышли двое человек.

Это были служащие сберкассы, кассир и сопровождающий его инкассатор. Кассир был тоже невысокий, шустрый и деловитый, по фамилии Живцов.

Волосы и густые усы светло-коричневые. Глаза чуточку мутные от недосыпа, потому что вчера он до утра смотрел футбол. Но несмотря на это, двигался Живцов упруго и быстро, будто на мячике подпрыгивал.

Сумку с деньгами в размере около ста тысяч рублей он крепко держал в руке. Его ободряла мысль, что это последний выезд и после этого он, сдав все необходимые бумаги, пойдет домой и хорошенько отоспится.

Инкассатор шел рядом. Это был высокий мужчина, тоже усатый, фигурой похожий на прямоугольный платяной шкаф. Довольно сильный на вид. Его звали Пряников Юра.

В кобуре у него имелся пистолет, однако по причине частого нарушения всех возможных инструкций, оказалось так, что сегодня оружие осталось не заряженным. Пряников вспоминал утреннюю ссору с женой и думал о том, стоит ли с ней мириться или уехать ночевать к приятелю Митьке, вместе ремонтировать в гараже его «Москвич» и пить пиво. Второй вариант ему казался гораздо привлекательнее.

В это мгновение незнакомец распахнул пальто, взмахнув его полы в стороны, как черный ворон. Оказалось, что под ним у него имелся обрез, переделанный из охотничьего ружья.

— Твою мать! — выдохнул дядя Толя и бросился в сторону. — Бегите, у него оружие!

Реакция у грузчика оказалась отличная и это спасло ему жизнь. Двое его коллег не сразу поняли, что происходит и так и остались поначалу стоять с ящиками в руках.

Живцов оказался ближе и только теперь увидел, что незнакомец вооружен. До этого он вообще не обращал на него внимания. А теперь он застыл на месте от испуга и замерев, как кролик, наблюдал, как мужчина в очках поднял обрез и навел его на Пряникова.

Дело запахло жареным, очень и очень сильно. Инкассатор тоже наконец увидел опасность и запоздало рванул пистолет из кобуры. Обойма имелась у него в кармане, но на то, чтобы зарядить оружие, времени уже катастрофически не хватало.

Бах! Бах! Выстрелы раздались, как гром среди ясного неба.

Майла бросилась прочь, поджав хвост. Дядя Толя кубарем укатился за инкассаторский фургон, сердце у него колотилось, как бешеное и грозило выскочить из груди.

Двое его помощников наконец очнулись от спячки и побросав ящики, тоже рванули подальше, за грузовик, который они разгружали.

Первая пуля угодила Пряникову в грудь и он отлетел назад, раскинув руки. Упал на землю и перевернулся на бок. Вторая пролетела над головой Живцова и он услышал ее свист.

— Брось сумку! — громко и звучно сказал мужчина. Выглядел он в это время весьма грозно, молнии полыхали в линзах его очков.

Поэтому Живцов не стал спорить. Он отбросил от себя сумку с деньгами, как раскаленную. Даже забыл о том, что оба выстрела из двуствольного обреза уже прозвучали и сейчас незнакомец фактически безоружен.

Затем кассир бросился на землю и в ужасе прикрыл голову руками. Каждую секунду он ожидал нового выстрела, но ничего не происходило. Затем он наконец рискнул поднять голову и увидел, что незнакомца и след простыл. Сумка с деньгами тоже пропала.

Когда мы ехали обратно в ГУВД вместе с Вениаминовым, я все время молчал. Думал совершенно о другом. О том, что так и не успел поговорить с Голубевой. Ей надо уехать из города, чем быстрее, тем лучше.

Шефиня вся извертелась на переднем сиденье. Как выяснилось потом, Белокрылова, оказывается, беспокоилась, как будет отдавать свой долг. Свой проигрыш.

Кто не умолкал ни на минуту, так это Вениаминов. Любопытный оказался дядька. Действительно на костылях, действительно с ампутированными конечностями. Но унывать не спешил. Места заключения для него — родной дом.

— Это ты, значит, такой востроумный будешь, — сказал он, поглядывая на меня поблескивающими глазками. — Надо же, молодой да ранний, а котелок варит. Устроил теплый прием, однако! Я и думать не мог, что меня уже поджидают.

Он сидел рядом со мной, в наручниках, а по другую сторону, у противоположного окна, находился Терехов.

— Да и у тебя, дядя, тоже есть щи в чугунке, — я показал на его голову. — Устроил ты переполох, надо сказать. И в Москве славно покуралесил, и здесь успел.

Вениаминов довольно приосанился. Надо полагать, теперь в арестантском мире будут ходить про него легенды. О том, как обычный человек, бывший карманник, сумел обмануть систему и суровых советских руководителей, ее представляющих.

Шутка ли, оказывается, в Москве он успел обойти свыше двадцати государственных учреждений, прежде чем те подняли шум! Причем не какие-то шарашкины конторы, а министерства всесоюзного значения, а также их подведомственные предприятия, чьи директора ворочали миллионами рублей и держали в руках судьбы тысяч людей.

— Да, это я умею, — сказал он. — Будет что вспомнить, на старости лет.

Белокрылова, конечно же, не могла спокойно смотреть на это. Как я уже говорил, она и так вся испереживалась по поводу своего проигрыша. А теперь еще и уголовник какой-то будет хвастаться, как прищучил хвосты десяткам государственных ведомств.

— Посмотрим еще, доживешь ли ты до старости, прохиндей, — раздраженно сказала шефиня. — У тебя ущерба на тысячи рублей, хищение социалистической собственности, мошенничество в особо крупных, подлог документов, вдобавок… Надо будет, и покушение на основы социалистического строя припаяем. Не только против собственности, но и против порядка управления. Чтобы гарантированно зеленкой лоб намазали.

Но Вениаминов не испугался. Он был опытный сиделец, знал, что к чему.

— Ну-ну, не требушись, начальница, — примирительно сказал он со сладкой улыбкой. — Какие же здесь покушения на государственный строй? Нет, одни только хищения. Надо же умысел учитывать, подруга! А я только наказать ваших чиновников хотел. Хамы и невежды сплошь. Вот уж где настоящие преступники-то. Никакого почтения к инвалидам. Только на словах все, а на деле никакой помощи.