– Предупрежден – значит вооружен?
Женщина рассмеялась.
– Вроде того. Должна же я знать, во что впутываюсь, если все так сложно. К примеру, ты упоминал клан Волка: это имя вождя или священное животное?
– Второе. Каждый из кланов носит имя священного зверя или птицы. Только не спрашивай почему. Понятия не имею.
– Ты опередил мой следующий вопрос! – Она задумалась и вдруг предположила: – Может, это из-за вашего сурового, беспокойного образа жизни? Вожди погибают, сменяя друг друга, вот людям и хочется постоянства. Общее имя дает ощущение связи поколений и принадлежности к своей, неповторимой семье, верно?
Кетейн округлил глаза.
– Надо же, ответ все время был у меня под носом, а я и не задумывался! Вот что значит пообщаться с человеком со стороны. Вообще-то ты не кажешься мне такой уж чужой. Странно, ведь обычно мы не принимаем никого, кроме своих.
– А как называется твой – то бишь наш клан?
– Народ Аркана носит имя Орла. Существует семь кланов: Орел, Медведь, Конь, Буйвол, Ворон, Дикая Кошка и Волк.
– И нам нужно убедить всех до одного?
– Нуда. Если они сами позволят. Нам еще повезет, если подберемся к тем же Волкам или Буйволам без того, чтобы в зубах застряла парочка дротиков. Нынешние вожди этих племен с Орлами не в ладах. Тебе надо понять: нет ничего более непрочного, чем дружба здешних кланов. Время от времени мы объединяемся с одним или двумя племенами, когда нужно осадить разошедшегося не в меру врага. Но только равновесие восстановлено – опять сражаемся друг против друга. Никакой любви, а уж тем более доверия.
Леди Серима погрузилась в долгие, серьезные раздумья. Затем все-таки не удержалась и решила высказаться:
– Я, конечно, вмешиваюсь не в свои дела. И торговцев такое положение вполне устраивает. Но не кажется ли тебе, что вы поступаете… неразумно?
– Уф, просто камень с плеч! – Лицо Кетейна прояснилось. – Хоть кто-то со мной согласен! Ты не представляешь, сколько раз я втолковывал отцу и братьям, что нам и так несладко приходится в этих диких топях, зачем же еще воевать с себе подобными? Но они не слушали. Обзывали меня трусом, а то и похуже. Папаша – тот вообще чуть голову мне не проломил за подобную ересь… – Внезапно он помрачнел. – А потом я перестал так думать. Смерть Амеллин сделала меня вечным врагом Волков. Боюсь, в семье каждого горца случилось что-нибудь в этом роде. Память хранит слишком много старых обид и ненависти. Мы мстим, они мстят – это вечный заколдованный круг, из которого нет выхода.
– Но на сей раз круг придется разорвать! – жарко воскликнула Серима: ее уже было не остановить. – И без промедления. Иначе все вы погибнете в когтях крылатых чудовищ.
Что-то в ее голосе заставило Кетейна внимательно посмотреть на собеседницу:
– Скажи мне, они что, и вправду так ужасны?
– Да. Намного страшнее, чем ты можешь вообразить. И теперь мы обязаны убедить в этом остальных.
– А если не выйдет?
– Должно выйти. Иначе народу горцев конец.
Больше они ничего не сказали друг другу. Хмурые, черные тучи совершенно заволокли небеса, и буря разыгралась не на шутку. Студеные потоки обрушивались на открытое пространство; в лица хлестало так, что всадники почти перестали видеть. Кетейн превратился для спутницы в неясную, расплывчатую тень. Рев ветра заглушил стук десятков копыт позади. Кони медленно брели навстречу ливню и урагану, изо всех сил упираясь короткими жилистыми ногами в землю.
– Поедем, как сможем! – прокричал Кетейн. – Нельзя терять ни минуты! Если эти мерзкие летуны появятся, то чем скорее мы достигнем крепости, тем спокойнее!
Серима кивнула, хотя не сказать, чтобы ее обрадовали такие слова. Вскоре плотный промасленный плащ Божьего Меча набух и повис на плечах леди тяжелым бременем, не в силах защитить от нескончаемых струй. Ветер норовил сорвать капюшон, и всаднице осталось либо держать одной рукой непослушные складки у самого лица, либо крепче вцепиться в поводья, и будь что будет. Когда дождь просочился за подкладку, она предпочла последнее.
Как нарочно, в воздухе резко похолодало. Лоб, уши и подбородок заломило от стужи. Ладони еще сжимали скользкие поводья, но совсем их не чуяли.
«Хватит, довольно с меня этой дикой, свободной жизни! – застонала про себя Серима. – Все отдала бы за жаркий костерок, горячую ванну и преогромный стакан доброго бренди!»
Кетейн с трудом направил коня прямо к ней.
– Ну, как ты?
Всадница собралась ответить, но рот залило водой. Леди сплюнула, утерла рукавом льющиеся с бровей ручьи, и попыталась снова:
– Лучше не бывает!
– Ах ты, учтивая лгунья!
Хохот мужчины перекрыл даже стон ветра.
– А ты чего ждал? Я же королева торговцев, не забыл?
– Не похоже! Сейчас ты больше смахиваешь на уроженку здешних мест, ты прямо создана для этих торфяников!
«Зато чувствую себя, как утонувшая крыса», – мысленно проворчала она. Но, разумеется, не стала развенчивать сладкие грезы Кетейна. Пускай себе верит, во что хочет.
Всадница откинула с лица налипшие локоны и от души выбранила гадкий ливень. А впрочем, сколько ни притворяйся перед самой собою – ей все это нравилось. Некий неведомый прежде жар согревал Сериму изнутри, прекрасно защищая от дождя и бури.
Грим сидел в своем рабочем кабинете. Колдуна терзали укоры совести. Теперь в его руках судьба не одного, а двух молодых людей.
Горемычный Сколль едва нашел убежище, едва почувствовал себя в относительной безопасности. Можно ли взять на душу такую вину, отрывать парнишку от друзей, в конце концов? Однако противиться Аморну Грим тоже не в состоянии. Разве только позаботиться о бедном юноше, когда тот попадет в Гендиваль. Пусть потом Тайный Совет сотрет все воспоминания из разума Сколля – главное, чтобы его благополучно вернули в родные края. Хотя бы эту малость колдун непременно обеспечит.
Но другой молодой человек доставлял еще больше хлопот. Грим собирался представить архимагу Дарка. Ученик поумнел, оперился и вполне подходит на роль нового чародея. Да, но теперь, после ссоры с новым главой Тайного Совета, – удастся ли затея колдуна?
Как же быть – взять Дарка с собой, несмотря на то что новобранца могут отвергнуть? Или же бросить его здесь одного сражаться с крылатыми охотниками? А на кого первого обрушится гнев Аркана, едва тот узнает про исчезновение колдуна?
Настойчивый писк и дребезжание отвлекли Грима от раздумий. Это импы, заскучав в клетке, громко просились на волю. Хорошо еще, маленький Гар остался в Гендивале с Маскулу. Шума и от прочих достаточно. Вздорный Исс, конечно, пререкался с вредным Биром, да и самки вели себя не лучшим образом. Взбалмошная Ваи вышвырнула из клетки свою подстилку и почти все игрушки, а чувствительная Элл трясла прутья решетки, пронзительным визгом взывая к вниманию хозяина.
Ну ладно, по крайней мере с этими скоро не будет трудностей. Не придется думать, как и дальше хранить их в строжайшем секрете. Колдун просто сгребет малюток в охапку и отошлет всю ораву Маскулу. О Мириаль, ну и перепугается же старший чародей!..
Внезапно дверь в покои Грима с грохотом распахнулась. Тот гневно повернулся – и увидел на пороге любимого ученика.
– Что ты себе позволяешь? – гаркнул колдун. – Сейчас же убирайся!
Но было уже поздно. Дарк стоял, раскрыв рот, и во все глаза таращился на клетку в дальнем углу, которая тянулась от пола до потолка.
– Святые небеса! А это кто такие?
– Не твое дело, – раздраженно буркнул учитель. – Думаешь, почему я запретил вам с Изобией входить сюда? И не вздумай выжимать из меня последние соки своими расспросами. А теперь, – он нахмурился, – будь любезен объяснить, почему ты нарушил приказ и ворвался без стука.
– Мне кажется, вам что-то известно, – честно признался Дарк. – Стоит заикнуться об этих странных находках Сколля, вы тут же переводите разговор на другое. Будто нарочно подогреваете мое любопытство. Учитель, вы даже не потрудились изучить их как следует – забрали и заперлись у себя, словно за вами гнались все крылатые охотники. Я тут ломаю голову, не знаю, как и ответить Сколлю! Хотел было постучать, но вдруг думаю: с какой стати? Я взрослый колдун, у меня за плечами первый Переход. – Молодой человек запнулся.
