— Если тебя это так задело, то знай, я не притворялся искренним, когда брал тебя за руку. — Я хотела что-то сказать, но не нашла слов. — Идём, — он взял меня за руку, — твои родители ждут.

Аид

Мусор, запахи испортившихся продуктов, грязного белья и посуды. Я приехал будто не в родной дом, хотя по факту, это место уже таковым назвать невозможно.

Пройдя дальше по коридору, я увидел двух спящих мужчин, которые были с закатанными рукавами, не трудно догадаться, что здесь происходило до моего приезда. Я пнул одного, он сразу оживился и стал произносить неразборчивые предложения, отчего я стал испытывать ярость.

— Раз уж встали, — я осмотрел двоих, — чтобы, когда я вернусь вас не было.

Этот дом не был самым богатым и просторным, однако, когда за ним ухаживали, многие чувствовали себя здесь максимально уютно.

Комната родителей находилась недалеко от гостиной. Женщина лежала раскрыта, и громко сопела, я укрыл её одеялом, и вышел из комнаты. Мужчин уже не было.

После уборки в этом сарае стало лучше, я выкинул половину хлама и уже давно засохшие цветы в горшке, за которыми никто не ухаживал столько времени. Мне грустно выкидывать растения, которые могли бы жить, если бы не безответственность хозяйки.

— Аид? Я думала ты уехал. — Она вышла сонная, и стала искать что-то на полочке.

— Я решил ещё погостить в своём доме, ты же не против?

— Оставайся сколько хочешь. — Отмахнулась та.

— Если ты в поисках дозы, советую не изнурять себя надеждами, я выкинул абсолютно всё.

— Что? — Я посмотрел на её испуганные глаза. — Что ты сказал?! Как ты мог выбросить мои вещи? Кто тебя просил?

— Успокойся. Ты голодна?

— Ты с ума сошел, щенок! Как ты посмел прикасаться к моим лекарствам?

— Так это теперь называется? Лекарства?

— Верни то, что выбросил!

— Мусоровоз уже уехал, если хочешь, беги к следующим мусорным бакам, у тебя как раз есть пол часа, чтобы добраться до центра.

— Да ты… ты…

— Что? Говори, ну же!

Женщина попыталась применить свой дар, вызывая головную боль у человека, но у неё ничего не выходило.

— Надо же… ты докатилась до того, что уже не в силах контролировать свой дар? — Я не на шутку удивился.

— Уходи.

— Не за этим я вернулся.

— А за чем? Чтобы испортить мне жизнь?

— Да, ты имеешь право злиться на меня, я портил тебе жизнь последние несколько лет дозами, которые привозил.

— У тебя ещё осталось? — Она посмотрела с надеждой.

— Нет, и больше их не будет.

— Чёрт! — Она заплакала. — Уходи!

— Ты хочешь закончить как наш отец? Ты хочешь подохнуть?

— Уйди!

— Хочешь гнить в другом городе, и чтобы тебя нашли спустя пару месяцев? Хочешь этого?

— Что ты несёшь? — Она стала хвататься за волосы.

— Мам, хватит, слышишь? Я слишком долго шел у тебя на поводу, слишком долго позволял тебе убивать себя, но такого больше не повторится.

— Ты сумасшедший, раз думаешь, что сможешь заставить меня делать то, чего я не хочу.

Я посмотрел на неё полным сожаления взглядом. Понимаю, моё решение может влиять не только на её здоровье, но и саму жизнь, однако, я не собираюсь однажды приехать, и увидеть лежащую мёртвую мать, над которой витают насекомые.

— Я люблю тебя, мам, — я сжал пальцы в кулак, — входите.

Три высоких, в чёрных халатах мужчины, уверенно шли на женщину. Лица санитаров были прикрыты масками, которые скрывали всё кроме глаз. Холодных, бездушных и беспощадных глаз.

— Ч-что происходит? Кто они? — Мне ничего не оставалось, как молча слушать её вопросы, просьбы остановиться и любовные стихи, а после, и оскорбления. Да, не печально от этой ситуации, но иначе я не смогу помочь ей.

Дорога казалась бесконечной. Ехав по пустой трассе, я обдумывал слова Роумена. А ведь и вправду, Эолия не станет ждать меня всю жизнь, и сейчас она не испытывает ко мне чего-то большего, кроме привязанности. В этот день я собираюсь решить всё, я устал от бесконечного бега и вранья.

Я достал смартфон, и набрал девушку, не веря тому, что действительно буду делать.

— Привет. — Немного растерянно ответила та.

— Привет. Вижу, не ожидала моего звонка?

— Ну, знаешь, когда человек не звонил тебе чуть больше недели, начинаешь как-то терять надежду на связь. — Обида в её голосе.

— Эолия, мы можем встретиться не в стенах дома?

— Конечно, подъезжай к моему дому.

— Ты снова живешь у себя?

— Нет, но я не могу находиться у вас бесконечно. Родителей нет, поэтому не бойся.

— Через, минут двадцать я буду.

Набравшись смелости, я постучал. Секунды, когда девушка спускалась, казались для меня вечностью. Я никогда настолько сильно не волновался.

— Заходи.

Между нами возникла неловкая пауза. Я стоял спиной к ней, стараясь держать себя в руках, и не ощутить приятный аромат, иначе я не смогу сделать этого.

— Что же, я так понимаю, ты не просто так пришел ко мне, не поцеловал и отвернулся?

— Ты всегда была догадлива. Это я люблю в тебе.

— Может ты пройдешь? Я чай сделаю.

— Нет, я… в общем, да, давай присядем.

Я сел на кресло, не хочу садиться рядом. О, Хранители! Почему мне так тяжело начать этот разговор? Я ведь пытаюсь находиться подальше, не провоцировать себя.

— Ты пропал. Ты просто уехал, не говоря куда, зачем… от тебя ни звонка, ни сообщения. — Тихо начала она.

— На-то есть свои причины, когда-то я наберусь смелости, и расскажу.

— Когда-то… — Она хмыкнула. — Ты уверен, что когда наступит это время, я захочу узнать правду?

— Нет. И я буду только рад.

— Ты хочешь поговорить, о чем?

— Что ты чувствуешь ко мне?

Девушка выглядела более чем удивленно.

— Чувствую? — Я кивнул. — Ну… это неожиданный вопрос.

— Да, поэтому я и приехал.

— Аид, я не знаю, вернее, не могу уверять тебя в том, чего сама не понимаю.

— Это значит, ничего?

— Нет, — грозно посмотрела на меня, — если бы я ничего не чувствовала….

— Тогда что? — Я перебил её. — Ответь четко, без страхов обидеть меня. Давай расставим всё по своим местам.

— А ты? Что чувствуешь ты?

— Не отвечай вопросом на вопрос. Я всё ещё жду твоего ответа, и никуда не уйду.

— Не заставляй меня отвечать на это. — Она опустила голову.

— Я никуда не денусь, понимаешь? Ты слишком дорога мне, чтобы я покинул тебя. Мы просто поговорим, чтобы не мучить друг друга.

Она долго молчала, смотря в пол. Я даже слышал её тихие всхлипы.

— Я чувствую к тебе привязанность как к близкому другу, человеку. Мне хорошо с тобой и уютно, но то, что я испытываю, тяжело назвать любовью к парню.

Она подняла свой взгляд. Я именно это ожидал услышать, просто мне стоило убедиться в этом.

— Аид, прошу. — Она прикусила губу.

— Всё хорошо, — я сел рядом, — я никуда не денусь. — Но хотелось бы.

Роумен

— Эолия, открой дверь!

— Нет!

— Открой её, иначе мне придется выбить к хренам этот кусок дерева!

— Оставь меня в покое, тебе что, заняться нечем?

— Ангелочек, — я выдохнул, — давай договоримся так, ты открываешь дверь, и я спокойно тебя выслушаю?

— Мне не нужна твоя поддержка.

— А кто, прости, сказал, что я собрался тебя поддерживать?

— Ну вот и всё!

— Я просто хочу вытащить тебя, чтобы поесть эту гребанную индейку в соевом соусе, которую ты не говоришь куда спрятала!

— Так тебе и надо, будешь меньше жрать.

— Что же, отлично! Тогда я найду, и съем её, а видео отправлю тебе.

Какой день Эолия старается избежать моего присутствия, и разговора о Аиде. Сам парень коротко, но по делу объяснил ситуацию, но вот эта… заноза всё никак не успокоится.

— Стой. — Щёлк.

Я медленно разворачиваюсь, расплываясь в победной улыбке. Теперь-то я знаю, как можно заманить Эолию. Осталось узнать только секрет её сердца, а там уже как по маслу.