Заваленные обломками камня улицы были пусты. Из окон домов шипящие желтые светильники выбрасывали наружу неровные круги света. Проходя мимо одного из светильников, Миднайт едва не задохнулась от запаха серы, а в том месте, где черный дым коснулся ее кожи, чародейка почувствовала жгучую боль.

Миднайт юркнула в узкий проулок между домами и вскарабкалась на огромную, в половину высоты одного из домов, кучу камней. Скатившись по другому склону каменной горы, чародейка побежала дальше по проулку, ведущему на соседнюю улицу. Наконец, уверившись в том, что служители не настигнут ее, она перелезла через еще одну кучу каменных обломков и остановилась в глухом тупике.

Ей нужен был проводник! В городе таких размеров отыскать замок Праха без чьей-либо помощи невозможно. Даже если бы Миднайт знала о местоположении замка, она запросто могла бы заблудиться в совершенно незнакомом городе и погибнуть. Чародейка поняла, что не сможет действовать в одиночку.

В тот же миг в сознании Миднайт возникло заклинание, вызывающее чудовищ. Оно появилось вместе со знанием о создателе заклинаний и всеми теоретическими подробностями действия заклятия. Однако не чудовища требовались Миднайт. Поразмыслив немного над первоначальной формулой заклинания, чародейка поняла, что легко может изменить его так, как ей требуется.

Заклинание было создано для того, чтобы призвать на помощь любого монстра. Миднайт же требовался иной помощник. Чародейка решила, что, изменив движения пальцев и тональность голосовых компонентов заклинания, сможет вызвать кого-нибудь, кто знал бы город Миркула и вместе с тем охотно согласился бы ей помочь.

Это было несколько опасно, поскольку лишь умудренные опытом и магическими знаниями чародеи могли изменять старые и создавать новые заклинания. Однако, учитывая имевшиеся в ее распоряжении знания и стабильность магии на этом уровне, Миднайт верила в свой успех.

Хорошенько проверив все еще раз, чародейка исполнила обряд заклинания с учетом новых поправок. Через миг кто-то уже взбирался на кучу камней, закрывавшую выход из тупика. Томимая ожиданием, Миднайт приготовилась скрыться внутри ближайшего дома, в случае если пришелец окажется не тем, кого она ожидала увидеть.

Наконец на вершине камней показалась фигура хафлинга. Вскарабкавшись наверх, он остановился и хмуро уставился на чародейку. Хафлингу были присущи те же невыразительные черты, что характеризовали рабов, которых видела Миднайт с городской стены: те же серые волосы, желто-серая кожа и ничего не выражающие серые глаза. По сути, от тех рабов хафлинг отличался лишь своим ростом.

Атертон Бочар не имел ни малейшего представления о том, как попал на эту улицу. Всего лишь мгновение назад он работал на строительстве стены, вмазывая в нее сопротивляющееся изо всех сил человеческое тело.

– Проныра? – окликнула Миднайт, неуверенно всматриваясь в карлика.

Хафлинг нахмурился еще сильнее. Голос этой женщины и имя, которым она назвала его, что-то смутно напоминали. В конце концов хафлинг вспомнил: когда-то его действительно звали Пронырой.

– Верно, – кивнул он. – А кто…

Ответ возник в его голове раньше, чем хафлинг успел договорить свой вопрос. Женщина, стоящая перед хафлингом, некогда была ему другом.

– Миднайт! – воскликнул он, спускаясь по каменному склону. – Что ты здесь делаешь?

Чародейка протянула ему руки.

– Вовсе не то, что ты думаешь, – ответила она. – Я пока что жива.

Замечание Миднайт о том, что она жива, причинило Проныре боль, и он остановился.

– А я умер, – пробормотал он, переполняемый тяжелыми воспоминаниями. – Почему ты позволила Кайрику убить меня?

Миднайт не знала, что и сказать. Она не ожидала встретиться здесь с Пронырой и была не готова оправдываться перед кем-то, кого убил Кайрик.

– Если бы возможно было все изменить, я бы не допустила этого, – ответила чародейка, опуская руки.

– Слабое утешение, – прошипел Проныра. – Посмотри, как ты обошлась со мной! – указал он на свое тело, проводя по нему рукой.

– Разве я виновата, что Кайрик убил тебя? – воскликнула Миднайт. – Ты сам бросился за ним!

– Но я не мог поступить иначе! – заявил Проныра, припоминая обстоятельства своей смерти и отводя глаза в сторону. – У него был мой меч. Я должен был вернуть его, иначе сошел бы с ума.

– Почему? – удивилась Миднайт. Чтобы смотреть в глаза хафлингу, она вынуждена была присесть.

– Это опасная, проклятая штука, – объяснил Проныра, по-прежнему не смотря на Миднайт. – Когда ты теряешь этот клинок, тебя гложет нужда вернуть его. Человек, у которого я украл меч, умер, пытаясь вернуть его. Точно так же, как умер я от руки Кайрика.

Теперь Миднайт поняла, почему Проныра оказался в городе мертвых. Следуя воле меча, живя лишь ради него, хафлинг изменил своему божеству.

– Значит, ты один из Лживых, – задохнувшись, промолвила она.

Проныра наконец повернулся и посмотрел чародейке в глаза.

– Да, думаю, что так.

– И что это означает? Какова твоя участь?

Хафлинг пожал плечами, затем его взгляд ушел в сторону, словно Проныру мало волновала собственная судьба.

– Теперь я один из рабов Миркула. Всю вечность я буду замуровывать Неверных в городскую стену.

Миднайт резко выдохнула.

– Почему ты так тревожишься? – спросил Проныра, поворачиваясь к ней с выражением раздражения на лице. – Я думал, ты верна Мистре. Но тем, кто был предан своим богам, здесь тоже не сладко. Равнина Фуги переполнена душами верующих, брошенных богами.

– Я переживаю не за себя, – ответила Миднайт. – Через несколько недель после того, как Кайрик убил тебя, он убил Адона… и Адон умер, не веря ни в одного из богов.

– Тогда его ждет стена, – сказал Проныра, грустно качая головой. – Возможно даже, я стану одним из тех, кто замурует его туда.

– Может быть, ты что-нибудь сможешь…

– Нет! – отрезал хафлинг и помотал головой. – Он сам выбрал свою судьбу, когда был еще жив. Теперь ничего нельзя изменить. Если ты для этого вызвала меня…

– Вовсе нет, – печально возразила Миднайт, расстроенная жестоким ответом хафлинга. Она боялась, что он не захочет помочь ей в поисках таблички, как не захотел помочь Адону. Чародейка поднялась на ноги. – Ты должен провести меня в замок Праха.

Глаза Проныры широко раскрылись.

– Ты не представляешь, о чем просишь! Если нас схватят…

Хафлинг замолчал и задумался. Служители не могли придумать для него худшее наказание, чем то, которому он подвергался сейчас.

– Если ты не поможешь мне, – заговорила Миднайт, взяв хафлинга за плечи, – Королевства погибнут.

– Но что мне с того? – попятился Проныра. – Я все равно уже в городе Миркула.

– Помоги мне достать Камень Судьбы и вернуть его в Глубоководье, – настаивала Миднайт. – И я положу конец твоим страданиям.

Хафлинг остановился.

– Каким образом? – удивился он.

– Пока не знаю. Но я найду способ.

На лице хафлинга отразилось недоверие.

– Верь мне, – попросила Миднайт. – Что ты теряешь?

Конечно, Проныре нечего было терять. Если служители поймают его как сообщника Миднайт, они предадут хафлинга ужасным мукам, но ведь он и так уже обречен на вечное страдание.

– Ладно. Я помогу тебе, – кивнул Проныра. – Но помни, что ты дала очень важное обещание. Если ты не сдержишь свое слово, тебя могут отнести к числу Лживых, когда ты вновь очутишься здесь.

– Я буду помнить, – пообещала Миднайт. – Идем.

Проныра повернулся и, карабкаясь вверх по груде камней, начал выбираться из тупика. В течение нескольких часов хафлинг вел Миднайт по лабиринту извилистых переулков и шумных улиц. Время от времени они выходили в районы прямых и чистых проспектов, и тогда хафлинг быстро утаскивал Миднайт обратно в дебри разрушающихся кварталов.

Миднайт была рада, что ее проводником стал Проныра. Смутно чародейка понимала, что он ведет ее к дальней окраине города, но одна она никогда туда не добралась бы. Даже хафлинг то и дело останавливался, чтобы узнать верное направление у кого-нибудь из Лживых. При этом он всегда расспрашивал двух, а то и трех рабов.