С громким треском аватара влетела в дверь, и новый взрыв света озарил город с запада. Взрыв, вызванный смертью Миркула, был подобен второму солнцу, взошедшему над морем. Когда же зарево померкло, от грифона и Миркула ни осталось и следа. В том месте, где только что находился бог, в воздухе повисло огромное коричневое облако.

Оно опустилось на Глубоководье, покрыв собой два городских квартала. Все, до чего дотрагивалось облако, тут же погибало. Люди, задыхаясь, падали на землю. Даже каменные дома превращались в пыль и рассыпались, каменные мостовые и те обращались в прах. В считанные секунды два больших квартала стали коричневым пепелищем.

Дрожа от изнеможения и угрызений совести, Миднайт опустилась на колени. Погибли сотни людей, и она чувствовала себя виновной в их смерти.

Кто-то подошел к ней сзади.

– Я должна была уничтожить Миркула, – прошептала чародейка, не отводя глаз от разрушенных кварталов. – Что еще я могла сделать?

– Ничего, – ответил очень знакомый голос. – Тебя никак нельзя винить в спасении Королевств.

Миднайт поднялась и непонимающе обернулась…

Поднявшись по лестнице, Кайрик остановился у самого выхода на крышу и укрылся в тени. Сверху доносились приглушенные голоса. Несмотря на плохую слышимость, вор точно знал, что двое из них – Миднайт и Келемвар, поскольку видел, как они вбежали в башню вслед за Миркулом.

Кайрик осторожно поднялся еще на одну ступеньку и выглянул на крышу. Эльминстер подобрал с пола один из Камней Судьбы и сунул его в седельные сумки. Затем вор увидел – он не поверил своим глазам. Рядом с Миднайт стоял Адон…

«Мне казалось, ты убил его», – сказал меч, отпечатав свои слова в сознании вора.

– Мне тоже, – шепотом ответил Кайрик.

Вор нахмурился и помотал головой. Он собственными глазами видел, как стрела прошла между ребер Адона, как тот упал в пещеру. То, что жрец выжил, казалось невероятным.

«Твои старые друзья обладают каким-то жутким умением выживать», – заметил красный клинок.

– Да, – подтвердил Кайрик. – И это начинает раздражать.

Появление Адона удивило Миднайт еще больше, чем Кайрика.

– Ты жив! – воскликнула чародейка, заключив священнослужителя в объятия. Но она была еще слишком слаба, чтобы стоять на ногах, и колени ее подкосились.

Бросив булаву, Адон поймал чародейку и бережно усадил ее на каменные плиты.

– Ты в порядке? – спросил он.

Миднайт кивнула:

– Да, просто устала.

Келемвар присоединился к друзьям и положил голову Миднайт себе на колени.

– Волшебство совсем утомило ее, – сказал он.

– Со мной все будет нормально, – возразила Миднайт. – Я просто отдохну чуть-чуть, и все. Давай, Адон, рассказывай, что с тобой произошло.

– Ну, я почти ничего не помню. Когда стрела Кайрика сразила меня, я упал в подземную реку, и меня понесло течением. Потом я очнулся и увидел гнома по имени Шальто Хаслет – он сказал, что я попал в его колодец. Этот гном и выходил меня.

– Но как ты добрался до Глубоководья? – поинтересовался Келемвар, припомнив перипетии своего путешествия. – Ведь ты не мог поправиться настолько быстро, чтобы идти пешком.

– Шальто отправил с сообщением какого-то ворона. Тот доставил послание в Глубоководье, и кто-то по имени Черный Посох послал за мной грифона.

– Черный Посох?! – в один голос воскликнули Миднайт и Келемвар.

– Интересно, сколько времени Эльминстер уже знает о том, что ты жив… – сказала Миднайт, поглядывая на древнего старца.

– И почему он не рассказал нам об этом? – добавил Келемвар.

– Спросите его, – пожал плечами священнослужитель. – Я же могу сказать только то, что прилетел сразу сюда и безумно рад этому.

Держа в руках седельные сумки, Эльминстер подошел к друзьям. Миднайт и Келемвар повернулись к волшебнику и засыпали его вопросами. Однако ни одного звука не вылетело из уст мага. Чары заклинания тишины все еще не отпускали мудреца, подавляя при этом и голоса двух влюбленных. Но по их разгневанным лицам и жестам Эльминстер догадался, в чем дело.

Вместе с Черным Посохом они решили пока не говорить воину и чародейке о спасении их товарища. Волшебники просто не хотели отвлекать героев от важного дела. В сообщении Шальто говорилось лишь то, что Адон жив, но самостоятельно добраться до Глубоководья не может. Не зная ничего о состоянии священнослужителя, волшебники не хотели пробуждать в Миднайт и Келемваре напрасные надежды.

Эльминстер попробовал объясниться с помощью жестов, но этим лишь привел воина и чародейку в еще большую ярость. В конце концов, маг просто пожал плечами и отвел взгляд в сторону.

И тут волшебник увидел, что его работа еще не закончена. Служители Миркула, похоже, не заметили гибели своего господина и продолжали наступление. Эльминстер передал седельные сумки Адону, затем повернулся к Миднайт и жестами попросил ее выполнить заклинание рассеивания магии.

Миднайт быстро поняла, что нужно Эльминстеру. Но, несмотря на желание услышать, почему же старик не рассказал о спасении Адона, она не решилась вновь обратиться к магии. Чародейка устала и не хотела рисковать ввиду возможной неудачи. Кроме того, Миднайт была слишком слаба и боялась, что заклинание исчерпает остаток ее сил. Она отрицательно покачала головой.

Эльминстер указал на юг.

Миднайт и ее друзья обернулись. Линия обороны приблизилась. Пламя сражения докатилось уже до дворца Пиргерона. В небе между башней Черного Посоха и дворцом бушевали десятки отдельных сражений. Эти схватки, казалось, медленно приближались к башне. Темные пятнышки кружили в воздухе, огибая друг друга, поднимались над противниками и тут же бросались вниз, пикируя на врага. Миднайт отличала гвардейцев Глубоководья от служителей Миркула только по размерам грифонов. Время от времени одно из пятнышек падало вниз и исчезало в водовороте улиц. На земле сражение развернулось севернее. Миднайт отчетливо видела отряды облаченных в черные доспехи гвардейцев и одетых в зеленые кольчуги стражников, выстраивавшихся в защитную линию вдоль улицы Сельдата, тянущейся с запада на восток. С противоположной стороны, по ведущим с юга на север улицам, ползли тысячи уродливых прислужников, похожих на те, что Миднайт видела на равнине Фуги и в Гадесе. Изувеченные, окровавленные защитники города, остатки нескольких десятков отрядов, разгромленных дикой ордой, поспешно отступали к новой линии обороны.

В рядах обороняющихся находились и маги. Они пытались остановить врага, насылая на полчища служителей снежную бурю или паля по ним огненными ядрами. Но заклинания довольно часто не срабатывали, покрывая улицы снегом либо осыпая самих же защитников города искрами и обжигая пламенем. Но даже когда магия не подводила, старания чародеев редко достигали цели. Волшебные стрелы отскакивали от служителей, не причиняя им никакого вреда, а летающие молнии просто рассеивались в толпе наступающих врагов.

Миднайт стало ясно, что если положение не изменится, то Глубоководье окажется во власти служителей Миркула. И тогда чародейка жестом велела Эльминстеру встать так, чтобы она могла говорить, после чего произнесла заклинание, которое рассеяло чары, наложенные на старика. В тот же миг чародейка почувствовала в теле страшную слабость. В глазах потемнело, и Миднайт, мелко дрожа, рухнула в объятия Келемвара и потеряла сознание.

Келемвар прижал чародейку к груди.

– Очнись, – прошептал он. – Пожалуйста, очнись.

Адон опустился на колени и приложил пальцы к ее горлу.

– Сердце еще бьется, – тихо сообщил он.

Келемвар опустил Миднайт на руки Адона, поднялся и зашагал к Эльминстеру.

– Что ты заставил ее сделать? – резко спросил он.

– Успокойся, – ответил Эльминстер, с облегчением обнаружив, что чары Миркула больше не властны над ним. – Миднайт придет в себя. Она просто устала.

Волшебник подошел к парапету башни и окинул взором место сражения. Служители Миркула оттеснили остатки двадцати разгромленных отрядов на линию обороны, протянувшуюся вдоль улицы Сельдата. Защитники Глубоководья образовали в своих рядах коридоры, давая возможность разбитым войскам пройти за линию обороны.