После этого лейтенант повернулся, и зентилары исчезли в ночной тьме.

Спустя несколько минут Адон подошел к краю обрыва и посмотрел вниз.

– Похоже, они действительно ускакали, – сообщил он.

– Отлично, – кивнул Проныра. – А теперь прикончите своего дружка.

– Я не могу нарушить данное слово, – покачал головой Келемвар. Не убирая клинка от горла Кайрика, воин подвел вора к веревке. – Если еще раз…

– У тебя больше не будет такой возможности, – перебил его Кайрик.

Не вкладывая меч в ножны, вор быстро обмотался веревкой и начал спускаться вдоль внешней стороны утеса, стравляя веревку свободной рукой. В другой руке Кайрик по-прежнему держал красный клинок.

– Не заставляй меня жалеть о том, что я спасла тебя, – крикнула Миднайт вслед.

Но вор лишь что-то буркнул и продолжил спуск.

Вдруг стон разочарования вырвался из уст Проныры. Непреодолимое отчаяние овладело хафлингом. Он не мог примириться с потерей меча. Вынув кинжал, Проныра схватился за веревку и исчез за кромкой утеса.

Поступок хафлинга поразил всех, и на несколько секунд трое героев застыли от удивления. Когда же они заглянули за край скалы, то увидели не Проныру, но темное пятно, быстро скользящее вниз.

Почувствовав, как дернулась веревка, Кайрик подумал, что Келемвар все-таки обрубил ее. Но вор не полетел вниз. Тогда он посмотрел вверх и увидел хафлинга.

– Верни мне мой меч! – закричал Проныра.

– Иди и возьми его, – отозвался Кайрик, останавливаясь и покрепче хватаясь за веревку.

Через миг хафлинг нагнал вора и нанес удар. Но Кайрик парировал кинжал и с легкостью выбил клинок из руки Проныры.

Однако потеря оружия не остановила хафлинга. Он спустился ниже и встал ногами на плечи Кайрика. Держась одной рукой за веревку, Проныра вцепился другой в руку Кайрика, сжимающую меч.

Но вор рывком освободился из хватки хафлинга и приставил лезвие своего клинка к шее Проныры.

– Да ты сумасшедший! – прошипел вор.

Хафлинг еле-еле сопротивлялся страстному желанию схватить меч. Теперь жизнь Проныры всецело зависела от милости Кайрика, и хафлинг понимал это.

– Верни мне мой меч! – взмолился он.

Жестокая улыбка скользнула по губам вора, когда он догадался о причине яростного нападения человечка.

– Так это ты преследовал меня все время, пока меч оставался в моих руках? – поинтересовался он.

Проныра хотел было соврать, но понял, что ложь ему не поможет. Даже если Кайрик окажется так глуп, что поверит, все равно хафлингу придется снова преследовать вора.

– Тебе не стоило забирать его у меня, – сказал Проныра, потянувшись за мечом.

– Пожалуй, ты прав, – кивнул Кайрик и перерезал хафлингу глотку.

Герои, оставшиеся на вершине утеса, не слышали предсмертного хрипа своего приятеля. Они увидели лишь, как маленькое темное пятнышко полетело к подножию скалы.

Пораженные, Миднайт, Адон и Келемвар, не двигаясь, смотрели вниз, не веря, что хафлинг покинул их навсегда. Когда же Кайрик возобновил спуск, Миднайт попыталась окликнуть Проныру. Но лишь какие-то сдавленные звуки вылетели из ее горла.

– Кайрик! – проревел Келемвар.

Вор поднял голову и увидел воина, замахнувшегося мечом, чтобы перерубить веревку. Однако Кайрик давно ожидал чего-нибудь в этом роде. Когда Келемвар опустил меч, вор уже стоял на скальном выступе.

Адон посмотрел вниз. Веревка упала, но силуэт Кайрика продолжал спускаться, приникнув к скале.

– Нам лучше поторопиться, – прошептал священнослужитель. – Кайрик еще жив… и я не уверен, что он сдержит свое обещание.

Близился вечер, а задача, стоявшая перед кормирцами, так и осталась невыполненной. Перед внутренними воротами Отрожья с десяток кормирских солдат с помощью блоков и веревок безуспешно пытались оторвать янтарную темницу Ваала от земли. Днем ранее высоко над воротами каменщики вделали в стену опорные балки, и теперь солдаты пытались поднять Ваала на эти опоры и укрепить его там в качестве трофея.

В тусклом свете надвигающихся сумерек лорд командующий, сжимая в кулаке пергаментный свиток, бродил перед воротами взад-вперед. Пурпурный Дракон – гербовая печать короля Азуна – все еще оставался на свитке, хотя командующий надломил воск. Деверелл похлопывал куском пергамента по бедру, как будто подобный жест мог ускорить работу солдат.

Донесение из Сюзейла пришло в полдень:

«Лорд верховный маршал герцог Беро направляется в Отрожье для разбирательств по фактам пьянства и падения нравов. В настоящее время всеобщего хаоса и упадка подобного поведения особо следует избегать. Примите его рекомендации как изъявление моей воли. Надеюсь, что данное послание поднимет воинский дух. Король Азун IV».

– Пьянство и падение нравов! – шипел Деверелл под нос. – Ну, это мы еще посмотрим…

Лорд командующий уже придумал, как убедить герцога Беро в том, что король располагает неверными сведениями. Именно с этой целью солдаты начали поднимать шар Ваала на крепостную стену. Вступив в Отрожье, верховный маршал непременно увидит бога Убийства и обязательно спросит, что это такое. И, получив от Деверелла разъяснение, герцог вынужден будет доложить, что дела в Отрожье обстоят как нельзя лучше. Ведь не пьяницы же и трусы пленили бога.

Легкий ветерок принес с собой холодную морось. Деверелл поднял голову и увидел груду темных облаков, надвигающихся на Отрожье. Часовых ждала холодная ночь.

Лорд командующий повернулся к Пеллу Бересфорду, капитану ночной смены.

– Меня ждут за ужином. Проследи, чтобы этот кусок янтаря подняли и укрепили.

Натянув на голову капюшон, Пелл посмотрел в ту сторону, откуда надвигалась буря.

– Если позволите, милорд, мне кажется, что было бы лучше оставить эту штуку на месте до утра. Ее может снести ветром.

Деверелл посмотрел в ту же сторону, что и капитан, но лишь покачал головой:

– Я хочу, чтобы кусок янтаря к восходу солнца уже стоял на стене. Тебе только придется проверить, надежно ли он закреплен.

Без каких-либо дополнительных разъяснений командующий удалился. Он не заметил ни того, как в глазах его подчиненного загорелось пламя негодования, ни того, как сжалась в кулак пятерня Ваала – единственная часть аватары, торчащая из янтарного шара.

– Как вам угодно, милорд, – прошипел капитан.

Пелл признавал, что причина его раздражительности коренится не в одном лишь куске янтаря. Насколько капитан понимал, этот золотистый ком никак не мог считаться предметом гордости Отрожского гарнизона. Пленение Ваала вместе с пьянством Деверелла стоили жизни многим хорошим солдатам.

Если бы это происшествие являлось исключением, Бересфорд не придал бы ему такого значения. Однако капитану частенько приходилось подолгу задерживаться на своем посту и после рассвета, поскольку лорд командующий все утро пьянствовал с офицерами дневной смены. Предложение Деверелла о назначении хафлинга на место Бересфорда стало последней каплей, переполнившей чашу терпения капитана.

Вот после этого он и послал в Сюзейл гонца с официальной жалобой. Бересфорд не ожидал, что дело примет такой оборот и король направит в Отрожье верховного маршала, но знал, что его жалоба на Деверелла была уже не первой. Как бы там ни было, приезд герцога Беро ожидался завтра, и Пелл был бы ужасно рад, если бы этот кусок янтаря, это «доказательство» способностей Кэя Деверелла так и осталось лежать на прежнем месте.

Но приказ прозвучал, и Бересфорд был слишком хорошим офицером, чтобы не подчиниться. И он принялся за дело так, точно идея водружения янтарного шара на стену крепости принадлежала ему лично. Без Деверелла, нервировавшего солдат своим присутствием, Пелл управился с возложенной на него задачей всего за час.

Остаток ночи Бересфорд, кутаясь в плащ, методично обходил караульные посты и поддерживал бдительность часовых. С десяток раз прошел капитан под узилищем Ваала, неоднократно проверяя надежность креплений янтарного шара. На всякий случай Пелл все же поставил под куском янтаря двух часовых.