Она слышала, как хохочет Шрам, повторяя ее маршрут. Века снова закрыла глаза, подключаясь к магии, и наложила укороченное левитационное заклинание, которого как раз хватило, чтобы пнуть хобгоблина под коленки. Спустя несколько секунд Шрам, ругаясь, полетел в сугроб рядом с ней.

Отсюда, снизу, лед имел дымчато-медный оттенок. Века представила себе гигантскую плиту, покрывшую дно пещеры, а затем расколовшуюся на неравные блоки вроде этих. Таков, значит, мир пикси – сплошной холод, лед и туман? Тогда понятно, почему они светятся. Иначе бы им друг друга просто не найти.

– Сюда, – сказала она.

Ущелье шло не совсем в нужном направлении, но всегда можно подняться наверх и пронестись надо льдом с помощью левитации. Однако на данный момент пребывание здесь укрывало их от взглядов любых пикси, какие могли остаться позади.

В то же время попытка пересечь лед поверху предоставляла возможность подстроить Шраму очередное падение.

Скрепя сердце она решила держаться ущелья. Ледяные стены вскоре сомкнулись у них над головами, но наклон правой льдины позволял ползти под ее краем. Века вздохнула, поплотнее запахнула плащ и поднялась на колени. Невдалеке она разглядела треугольник света. Там кончалась плита. Наверное, не так уж трудно проползти под ней и продолжить путь вдоль другой стороны. Держа в одной руке посох, гоблинша начала огибать поднимавшийся прямо изо льда толстый ствол дерева.

Она не успела отползти далеко, когда Шрам схватил ее за лодыжку. Века вскрикнула и вывернулась, а хобгоблин впечатался в лед над ними.

– Извини, – сказала она.

Часть ее ликовала от того, как легко она применила магию для самозащиты, но бешено колотящееся сердце не позволяло насладиться триумфом сполна.

Пытаясь освободиться, Шрам руками и ногами пропахал длинные борозды в раскисшей от воды земле, но по-прежнему оставался впечатанным в ледяную массу над головой. После нескольких не особо грациозных попыток стащить себя вниз он произнес:

– Ты бы, это…

Она его уронила.

– Глупая крысоедская ведьма, – пробормотал хобгоблин. Изо рта у него при разговоре вылетали серебристые облачка. – Мне следовало позволить тебе добраться туда.

Века колебалась.

– Что ты имеешь в виду?

– Посмотри на землю. Мертвая и умирающая трава, ломаные палки, некогда бывшие побегами, и грязный лед над головой. За исключением того места прямо перед тобой.

Века вытаращилась, пытаясь понять.

– Ну, лужа. Думаешь, она имеет какое-то отношение ко всему льду в целом?

– Ты видишь еще хоть одну лужу? Это ловушка. Посмотри на лед.

Лед по большей части был грубый и грязный, в нем застряли камни и сучья и как минимум одна саблезубая белка, так и не выпустившая из когтей желудь. Вероятно, она замерзла насмерть и оказалась в ловушке быстро образующегося льда. Если бы Века так не спешила, она бы выковыряла ее и проверила, не испортилось ли беличье мясо.

Впрочем, прямо перед ней лед расстилался чистый и прозрачный. Длинные ледяные иглы свисали вниз, как малахитовые наросты над озером рыбоящеров. С концов капала вода. Они слегка напоминали пики на поляне перед логовом Штраума. Но эти были тоньше, и никаких признаков запомнившихся ей червеобразных существ не наблюдалось. У нее на глазах с одной из сосулек сорвалась капля воды.

– Что это?

Шрам полез в кошель на поясе и вытащил несколько металлических предметов не толще большого пальца. У каждого из середины торчало по четыре зазубренных шипа.

– Гоблинские колючки, – пояснил он, ухмыляясь. – Разбрасываешь их по земле и ждешь, пока какой-нибудь тупой гоблин не пробежит мимо. Если настроение по-настоящему мерзкое, делаешь это возле логова туннельных котов. Гоблин наступает на колючку. Его визг будит котов. Коты чуют кровь, а мы сидим в укрытии и делаем ставки на то, как далеко сумеет ухромать крысоед, прежде чем коты его настигнут.

Он прополз мимо нее и бросил одну из колючек в лужу. В то мгновение, когда она коснулась воды, лед наверху взорвался. Золотая огненная змея метнулась вниз и схватила гоблинскую колючку в пасть.

Змея была совсем маленькая, размером примерно со среднего червя-падальщика. Века различала несколько пар рудиментарных крыльев, распластанных по пылающим чешуйкам. Рептилия явно не горела по-настоящему. Подобно пикси, она испускала большое количество тепла, света и искр. Эти искры сделались ярче, почти побелели, когда змея сообразила, какая дрянь ей попалась. Она принялась мотать головой, расплескивая воду в попытках освободиться от гоблинского подарка. Один из зазубренных шипов воткнулся ей в нижнюю челюсть. Из пасти повалил дым.

– Сдается мне, эти тоже стали не любят, – заметил Шрам.

Вскоре змея вывихнула челюсть, затем клыками выдрала гоблинскую колючку. Сложив крылья наподобие лат, она метнулась наверх и исчезла во льду.

Шрам прополз вперед и подобрал свою колючку.

– Вряд ли это очередное творение пикси. Соотношение затрат и результата совершенно неправильное: слишком много работы ради ничтожно малого количества жертв. Это естественная ловушка; вероятно, таким образом эта тварь добывает себе пищу. Рыбоящеры охотятся примерно так же. Спрячутся в песке под водой и помахивают своими шипами, пока какая-нибудь глупая пещерная рыба не клюнет.

Века перекатилась на спину, пытаясь разглядеть, куда подевалась змея. Сколько еще их здесь скрывается? Змеи могли оказаться самыми мелкими из хищников. Она прищурилась, воображая бледные линии света, извивающиеся в дымчатом серебристом льду.

Разворачиваясь, она задела спиной влажный лед над головой.

– Надо отсюда выбираться. Пойдем поверху и будем надеяться, что нас не заметят.

Выползая следом за ней из-подо льда, Шрам многословно поносил гоблинскую непоследовательность. Когда они добрались до ущелья, Века отлепила от лица мокрые грязные волосы и уставилась в небо.

– Сколько у тебя этих гоблинских кончиков?

– Колючек, – поправил Шрам. – Восемь, хотя одна еще чуть-чуть слизистая после той змеи. Бедняга.

Века вытаращилась на него, но он говорил серьезно. Он действительно жалел змею, которая их чуть не убила. Странные эти хобгоблины.

– Дай их мне.

Он протянул ей маленький позвякивающий кошель. Колдунья вытащила одну колючку и попробовала поднять ее в воздух. Металл почти сразу сильно нагрелся, и ей пришлось бросить предмет. Штука отскочила ото льда и упала на землю, заклятие на нее совершенно не подействовало.

– Интересная стратегия, – заметил Шрам. – Как именно это доставит нас в пещеру Штраума?

– Заткнись.

Дожидаясь, пока первая колючка остынет, Века вытащила другую и рассмотрела ее повнимательнее. Штучка целиком из стали, слегка заржавевшая к середине, но ярко блестит по краям. Толстуха вонзила один из зазубренных шипов глубоко в деревянный ствол посоха, затем сосредоточилась.

Посох начал подниматься в воздух. Она чувствовала исходящее от металла тепло, но, пока заклинание сосредоточено на дереве, его можно контролировать.

– Помоги найти еще деревяшек. Нужны мелкие, но достаточно плотные палки, которые удержат воткнутую колючку и не треснут.

Немного порыскав, они набрали ломаных веток. В каждую Века утопила по колючке. Когда она выдирала последнюю, от посоха откололась длинная щепка. Колдунья поморщилась и потерла дерево – придется потом загладить камнем, если доведется выжить. Она сунула большую часть колючек обратно в кошель, но несколько зажала в кулаке, просто на всякий случай.

– Готов?

– К чему готов? – уточнил Шрам.

Века ухмыльнулась и взмахнула посохом. В идеале, при подъеме в воздух платью полагалось развеваться вокруг ног, но в результате прерванного турне по грязи с него только слегка капало. Небрежным взглядом она призвала Шрама за собой.

– Лучше бы ты на сей раз знала, что делаешь, – рявкнул Шрам. – Иначе я тебе не то что пинка по башке…

Она повернула его лицом к небу.

– Высматривай пикси. Большинство наверняка при царице, но несколько все-таки могли задержаться тут.