Узкие и заостренные уши торчали гораздо выше макушки. Глаза чернели первозданным мраком, напоминая ему о бездонной пропасти, за исключением пятнышка белого света в середине каждого из них. А крылья у нее оказались маленькие и какие-то сморщенные. Джиг гадал, являлось ли это результатом травмы, или у цариц просто не бывает настоящих крыльев. Рубцов не видать, да и не выглядели они искалеченными. Просто слишком маленькие, слишком хрупкие. В отличие от крыльев подданных, монаршие обкрылки не светились. Царица сияла вся целиком – кожа, глаза, даже ногти источали жемчужный свет.

Телосложение у нее оказалось более плотным, чем Джиг ожидал. Конечности казались тоньше из-за выпирающего брюшка.

– Встань.

Пот хлынул у Джига по лицу, но он повиновался, несмотря на причиняемую движением боль. Он стоял, сгорбившись, держа стрелу неподвижно заведенной за спину рукой.

Царица была… красива. Черты лица, изгибы тела, грациозность движений, благодаря которой каждый ее шаг казался летящим… Красота была хоть и чуждой, но любое существо, когда-либо виденное Джигом, казалось по сравнению с ней грубым и уродливым. Хотя, надо признать, он провел большую часть жизни среди гоблинов.

– Джиг Драконоубийца, – прошептала царица. Тонкие пальцы впились коротышке в плечо, разворачивая его кругом. – Я знаю это имя. Ты тот, кто открыл нам дорогу. За это я дарую тебе быструю смерть.

– Спасибо.

– Я все еще не решила, как поступить с остальными представителями твоей расы. Для солдат вы недостаточно сильны. Полагаю, из вас могли бы выйти полезные домашние питомцы, если поработать над вашей внешностью. Или, может быть, мусорщики. В этом есть определенная ирония, не находишь? Я могла бы послать вас убирать трупы ваших собственных соплеменников.

Царица улыбнулась. Даже зубы ее сияли белизной. Она обвила торчащую у Джига в боку стрелу пальцами и подтолкнула его к краю. Гоблин едва не захлебывался слезами и часто хватал воздух ртом, почти теряя сознания. Пикси и огры отлетели подальше, расчистив ему пространство для падения.

Джиг обернулся. Все смотрели на него, ожидая последнего приказа, который пошлет его навстречу смерти. Царица улыбнулась и выдернула стрелу у него из спины. Коротышка задохнулся, в глазах помутилось.

– Быстрая смерть, – повторила она. – Ты скоро истечешь кровью, маленький гоблин.

Крохотная темная фигурка упала сверху и приземлилась на жалкое крылышко царицы. Та, похоже, не обратила внимания. Как не заметила и струйку дыма, поднявшуюся от крыла.

Первой среагировала Норока, метнувшаяся к царице с воплем:

– Джигов отневка!

Царица резко развернулась, округлив глаза, и рукой смахнула Кляксу на пол.

– Убейте его!

Джиг прыгнул и выхватил у царицы стрелу. Рана вспыхнула мучительной болью, когда он вонзил наконечник в спину царицы, прямо между крыльями. Прежде чем кто-либо успел среагировать, он сильно дернул, подтянув свою жертву к краю, – и отпустил. Царица зашаталась, бешено размахивая руками. Джиг видел, как трепыхнулись ее недоразвитые крылышки, затем она сковырнулась с края и полетела вниз.

Все до единого пикси и огры бросились следом в надежде спасти ее. Гоблин убрался с дороги и прижался к полу.

Когда за царицей собралась последовать Норока, коротышка протянул руку и дернул ее за лодыжку. Она шлепнулась ничком на камень и затихла. Только когда соплеменница потеряла сознание, а все огры и пикси улетели, Джиг рискнул подтянуться к краю и заглянуть в пропасть. Крохотная белая искра стремительно исчезала во мраке, преследуемая разноцветными завихрениями света.

Все поплыло перед глазами. Наверное, когда царица выдернула стрелу, в спине у него что-то порвалось, и кровь теперь вытекает быстрее, чем раньше. Он уронил голову на пол у самого края и набтюдал, как его собственная слюна капает в пропасть. Почему он еще не умер? Ведь он смотрел на царицу так же; как Гроп и Норока. Хотя какая разница. Он умрет достаточно скоро.

Уши и нос болели. Джиг отпихнулся от края и поднял руку поправить очки. И обжег об раскаленную оправу пальцы.

Стальная оправа.

Джиг захихикал. Он же все время смотрел на царицу сквозь стальные кольца очков.

«Звездотень?»

Молчание. Он один.

Горячие следы проложили дорожку вверх по руке. Нет, не один. Джиг улыбнулся и положил голову на камень. По крайней мере, он умрет рядом с единственным в мире существом, которому всегда мог доверять.

– Так что ты там надумала? – поинтересовался Шрам.

Он лежал на животе, выжигая во льду рисунки одной из гоблинских колючек. Века нахмурилась и пригляделась внимательнее. Нахал изобразил жирного гоблина, трусливо прячущегося за деревом. Затем он набросал вьющегося вокруг дерева пикси с вылетающими из ладоней молниями. Хобгоблин оказался на редкость искусным художником. Он держал колючку за деревянную «ручку», прижимая ко льду два острия разом, когда рисовал параллельные линии, изображающие тело гигантской рептилии.

Возле пещеры пылающий змей извивался по воздуху, словно плыл.

Века сжала кулаки.

– Можно, я у тебя это одолжу?

Шрам сел и протянул ей колючку. Века воткнула один из шипов себе в предплечье, затем ущипнула кожу вокруг ранки. Закапала кровь.

– Что ты делаешь? – спросил Шрам.

Она сжала сильнее, и крохотные синие брызги затуманили рисунок Шрама.

– Прекрати. – Он побледнел и отвернулся. Века ухватила его за плечо. По руке у нее текла кровь. Больно, конечно, но неудовольствие у него на физиономии стоило этой боли.

– Мне нужен отвлекающий маневр, – пояснила она. – Один из нас сумеет пробраться внутрь, только если другой уберет с дороги стражу. Это единственный шанс.

– Я туда не пойду.

Она ухмыльнулась.

– Как скажешь. – И снова сжала руку, брызнув немного крови ему на грудь.

Для бедного хобгоблина это было слишком. Он застонал и упал ничком на лед. Века вжала ему в ладонь гоблинскую колючку и загнула пальцы.

Почти мгновенно Шрам снова оказался на ногах, поддерживаемый Векиной магией. Гоблинша видела, как гигантский змей напрягся и повернулся, пробуя на вкус ее колдовство. Маневрируя пребывающим в обмороке хобгоблином, как марионеткой, она направила его в сторону пикси. Один из пришельцев вылетел ему навстречу, выкрикивая вызов. Пикси не выглядел обеспокоенным. Одинокий хобгоблин не представлял особой угрозы.

Так он, видимо, полагал. Раздвоив внимание, Века метнула следующее заклятие, которое вырвало колючку у Шрама из ладони и подбросило вверх. Шип вонзился пикси в крыло.

Чужак упал, вереща от боли и ярости. Колдунья полностью переключила внимание на хобгоблина, подняв его в воздух над сбитым летуном и несколько раз уронив. Она не знала, достаточно ли этого, чтобы убить пикси, но наверняка он не скоро поднимется. Один страж выбыл, остались еще пятеро вместе с летучим змеем.

– Прости, – шепнула она. И с удивлением осознала, что говорит серьезно.

Остальные стражи во главе со змеем уже мчались в атаку. Века послала Шрама бегом со всей возможной скоростью, уводя его от себя и сбитого пикси. Ни один хобгоблин не мог двигаться так быстро, но пришельцы, вероятно, этого не знали. Конечно, движения у него неуклюжие и скованные, но таково большинство хобгоблинов. А если ноги не при каждом шаге касаются земли… ну, остается надеяться, что пикси слишком хотят его поймать и не обратят внимания на подобные мелочи.

Века – бочком-бочком – выбралась из-за дерева и помчалась к пещере. Движения Шрама сделались еще более неуклюжими. Она не могла одновременно смотреть под ноги и контролировать его. Может, у нее получилось бы лучше, захвати она его мозг, но это более сложное колдовство. Одно дело повелевать рыбоящерами, но совсем другое – существами разумными. По утверждению Сникселя, последние сопротивляются гораздо сильнее. Скрепя сердце Веке пришлось признать, что Шрам, наверное, все-таки подходит под определение разумного.