— Возможно, нам стоит попробовать наладить связь с американскими профсоюзами, конфедератами южных штатов, да со всеми движениями и организациями, что могут выступить нашими союзниками в штатах — добавил я, как развитие предложения Игоря Дементьевича.

Минут десять все молчал, обдумывая услышанное, потом Олаф сказал:

— Полковник, до моего отлёта в Мехико, подготовьте пожалуйста план, из каких частей и в каком количестве должен состоять корпус. Проработайте более детально, ваше предложение, по политикам в Вашингтоне, на кого из сенаторов и конгрессменов, в крайнем случае, мы там сможем рассчитывать.

— Сделаю — ответил Саблин.

— А ты, Ричи, тогда иди к Кацману. Подготовьте мне до отлёта расчёты, что нужно и в каком количестве, для организации обучению тестовой методики, нужного количества специалистов.

— Олаф, специалистов готовить нужно не один год, их придётся искать, в штатах, в Европе, по всему миру. А вот подготовить помощников им, это можно за месяц два. В общем, всё с профессором тебе до отлёта распишем.

— Тогда закончили на сегодня, мне до отлёта, нужно ещё немерено дел переделать — завершил совещание Олаф.

Я пошёл к Моисеичу. "Вот он сейчас обрадуется-то!" — думал я — "Главное, чтобы ни помер с расстройства, от новости о свалившемся гигантском объёме срочной работы". Моисеич выдержал, к полуночи черновой вариант с расчётами и выкладками мы с Моисеичем закончили. Оставил на него с помощниками уточнения и конкретизацию нюансов, поехал домой, можно сказать на автопилоте. Заснул ещё в момент падения на кровать.

Четверг выдался очень насыщенным днём. Озадачил главного технолога корпорации, изготовлением трёх десятков аквалангов и циклом их испытаний. Съездил в экспериментальное КБ Якоба. Там работа кипела и явно успешно двигалась — "Вот так бы сразу!". На радиозаводах застрял до конца дня. Вывезла целая куча мелких неполадок, при длительной работе бытовых СВЧ печек. Что-то просто исправили перекомпоновкой печи, а вот кое с чем, технологам придётся повозиться. То же самое, было с телевизорами и переносными приемниками, лезли всякие мелкие и не очень неисправности. В этот раз, мне даже пришлось успокаивать наших технологов и начальников производств, что это естественный процесс подготовки к серийному производству. Поэтому и настаивал на столь долгих полевых испытаниях, чтобы нас потом рекламациями не замучили. Там меня и застал звонок Олафа.

— Ричи, тут к тебе человек приехал от наших друзей. И ждёт тебя, у меня в кабинете. Это очень важно, отложи дела и езжай ко мне. — "Очень важно", Олаф выделил тоном.

По дороге размышлял, чтобы это значило, появление гостя с родины, меня заинтриговало. — "У меня есть связник Хосе, вопросы координации наших дел с СССР, решают Олаф и Джона, по линии НКВД, возможно, что Саблин. Да чего гадать, сейчас узнаю". Поставив машину на стоянку, поднялся в кабинет к Олафу. В кабинете, вместе с Олафом, был ещё один человек. Лет тридцати пяти, по скулам и глазам понятно, что с большой долей восточной крови. Олаф представил нас друг другу и сказал: — "Что его просили, оказать всяческое содействие нашему гостю". Гостя звали Соболев Николай Иванович. Я вопросительно посмотрел на него.

— Нам нужно побеседовать с глазу на глаз — сказал он.

Я предложил пройти ко мне в кабинет и там поговорить, что мы и сделали. От кофе, чая и лимонада он отказался, достал из кожаной папочки лист бумаги и сказал:

— Если вас это не затруднит, мистер Зейтц, ответьте на вопросы на этом листе.

Я взял листок и стал читать вопросы, написанные на русском языке. Прочтя первые пять вопросов, я уже точно знал, что в этом времени или мире я не один такой, второй "попаданец" находиться у наших, что возможно объясняло замеченные мной отклонения от известной мне истории. Вопросы были такие:

1) Как звали первого космонавта земли?

2) Что было на голове Горбачёва М.С.?

3) Что обещал показать Никита Сергеевич американцам, с трибуны в Нью-Йорке?

4) Кто принимал парад победы на Красной площади 24 июня?

5) Сколько пальцев не хватало и на какой руке, у Ельцина Б.Н.?

6) Какого числа и месяца, праздник — "День космонавтики"?

7) Что действительно хотел сказать Л. И. Брежнев, произнеся с трибуны — "сиськи масиськи".

Нет смысла перечислять остальные вопросы, они были того же плана, я стал отвечать на них. Чувства, конечно, переполняли меня — и облегчение, что теперь не нужно доказывать "что ты не верблюд". И сожаление, о том, сколько времени потеряно. И радость, от того, что многое теперь можно будет делать быстрей и проще. Ответив на все двенадцать вопросов, отдал лист с ответами обратно Соболеву. Тот, достав из папочки ещё один лист, стал сравнивать ответы. Сравнив, убрал листы назад в папочку и достал оттуда конверт.

— Это вам, прочтите, пожалуйста — предложил он мне.

Взяв у него конверт, без всяких надписей, вскрыл и прочитал. Это было официальное приглашение посетить Советский Союз. Письмо было на русском языке, к нему был подколот перевод на английском, подписано письмо было — Сталиным И.В.

— И когда надо ехать? — Спросил я.

— Это зависит от вас. Как только вы будете готовы, мы можем ехать — ответил он.

— Давайте тогда не будем откладывать, решим прямо сейчас, на чём поедем?

— Лучше самолётом, так будет быстрее — ответил он.

Я позвонил Олафу, тот ни куда не ушёл, был у себя в кабинете. Я сказал, что сейчас зайду к нему, вместе с нашим гостем. Пройдя в кабинет к Олафу, молча, протянул ему приглашение. Он стал читать, глаза у него от удивления полезли на лоб. Закончив читать письмо, спросил:

— Ты поедешь?

— Да, поеду, это необычайно важно.

— Когда?

— Если ты не будешь возражать, то завтра и поеду, после утреннего совещания. Постараюсь до завтра, по возможности, подготовить ЦУ по тем темам, что сейчас веду.

— Понятно, не возражаю, раз это так важно — задумчиво ответил он, посмотрев на меня спросил — Ричи, ты мне точно скажи, когда сможем реально, производство электротехники и комплектующих на поток поставить?

— Вообще-то хоть завтра, но я бы, посоветовал, с лампами и магнетронами недели две ещё подождать, пусть они хоть частично полевые испытания на отказ и ресурс закончат. Если к тому времени отказов будет также мало как сейчас, можно запускать производство на полную. По СВЧ печам, то же самое, ещё две-три недели, и если всё в норме будет, можно начинать производство, не дожидаясь окончания полного цикла испытаний. По телевизорам и приёмникам, хотя бы месяц нужен, для испытаний на ресурс и надёжность.

— Ладно, принимается, буду исходить из этих сроков — согласился Олаф.

— Олаф, ты не забудь команду бухгалтерии дать, на премии для отличившихся. Список у твоей секретарши завтра будет.

— Хорошо, будут им премии.

— Олаф, ты не будешь возражать, если я возьму наш самолёт для поездки в СССР?

— Самолёт закреплён за тобой, поэтому без вопросов.

Мы обсудили, как лучше лететь, в результате решили через Канаду, Аляску, Чукотку, Сибирь. Получалось 6–7 посадок, не считая остановки в Нью-Йорке. Пока будут оформлять документы, на меня и экипаж, побуду хоть сколько-то времени с Джули. В корпорации я буду числиться в командировке. Олаф спросил Соболева, сколько времени займёт моё пребывание в СССР, тот ответил, что это зависит только от меня. Я честно ответил: — "Что пока не знаю, но наверно пару месяцев не меньше". Так как Соболеву и Олафу нужно было поговорить о делах, и он намеревался до завтра остаться у Олафа, я пошёл к себе в кабинет, откуда позвонил на аэродром. Поставил задачу, по полёту в Нью-Йорк на завтра, попросив передать экипажу, что потом летим в СССР, пусть готовятся к очень долгой командировке на несколько месяцев и поехал домой.

Поужинал и принялся готовить задания по планам работ, для моего обширного хозяйства, закончил уже около трёх ночи. Но вроде всё учёл, что смог, даже задание на 60-мм автоматический "пушку-миномёт", для оружейников расписал. Хотя наверняка, всё же, что-то и упустил.