— "Cotton Club", это клуб на углу Ленокс-авеню и 24-й авеню? Который, держит известный гангстер? — Спросил я.

— Ну, он уже не гангстер, а уважаемый гражданин. — с улыбкой ответил Юроп — Это привилегированный клуб, только для белых. Там многие знаменитости выступали, недавно вот оркестр под управлением Дюка Эллингтона три недели выступал. Поверьте, я знаком с порядками там не понаслышке, и ни когда не предложу миссис Зейтц, выступать в опасном, или не подобающем месте. Там благодаря строгому порядку, установленному бандитами Мэддена, светская публика может наслаждаться джазом, не опасаясь за свою жизнь. Если кто бузит, дадут по башке без всяких разговоров и на этом всё заканчивается. Последний эксцесс, там был в 36 году, сейчас туда ходит спокойная и респектабельная публика. "Cotton Club", популярен не только среди местных меломанов, но и среди любителей джаза во всем мире. Там полностью безопасно, я же не предлагаю миссис Зейтц выступать в Cafe Society.

— Простите, не совсем в курсе, что это за Cafe Society?

— Это нынче модное течение, среди выходцев из государственной верхушки или буржуазии, мало кто кроме них, может себе позволить проводить каждый день в шикарных ресторанах. Местом встреч выбираются престижные рестораны на главных улицах города. Одну неделю один, на другой недели другой. Хотя выступление на этих сборищах и хорошо оплачиваются и способствуют престижу, но и эксцессы разные случаться. Напьются, или дряни всякой нанюхаются, потом вытворяют чёрт знает что, а судиться с ними потом, себе дороже может выйти, поэтому и не предлагаю.

— Понятно. Джули, а ты, что думаешь, насчёт "Cotton Club"?

— Может мистер Юроп прав? Пусть договориться на несколько выступлений по будням. Я выступлю и посмотрю, может и стоит два три раза в неделю, по вечерам, выступать. Если не понравиться там, не стану выступать.

— А по выходным дням?

— Выходные у нас с Ричи заняты. — с улыбкой ответила Джули.

Тут вошла секретарша и доложила:

— Пришёл какой то мистер, говорит, что мы его ждём.

Это был наш юрист. Просмотрев контракт, предложенный Джули, Езекией Юропом, юрист уточнил у него несколько моментов и сказал, что всё в норме.

— Можно правда поторговаться, за процент определённый себе господином Юропом, он в общем-то в пределах нормы, но если уменьшить его на пять процентов, будет вообще идеально. — сказал юрист, и посмотрел на Джули.

Езекия Юроп напрягся и тоже посмотрел на Джули, я естественно тоже.

— Если процент мистера Юропа, соответствует принятой норме, пусть так и будет. — ответила Джули.

Юрист пожал плечами, пододвинул бумаги Джули на подпись. Езекия Юроп расслабился и довольно улыбался, глядя на подписаный контракт. Мы уже собрались уходить, но Езекия Юроп сказал:

— Раз я теперь продюсер миссис Зейтц, то и меня теперь касается, что там "The Sun" написала такого, что мы на них в суд подаём.

Я достал из кармана плаща, номер "The Sun", весь в потеках и пятнах жира.

— Извините, что в таком виде, но, в общем, так даже точней суть этой грязной газетёнки отражается.

Все посмеялись над моей аналогией, а юрист достал из портфеля чистый номер газеты, и передал её Юропу. Я же обращаясь к юристу, сказал:

— Мой тесть Джон, отличный человек и любящий отец, не когда не бил Джули смертным боем и уж тем более не отправлял зарабатывать на панель! Моя тёща Грейс, не менее достойная женщина! И не когда в пьяном бреду не гонялась за Джули с ножом! Джули, не куда из дому не сбегала! И ни с какими неграми, из джаз-банда, по южным штатам не гастролировала и ни в каких ночлежках Нового Орлеана, Джули не жила, питаясь на помойке! Я жажду крови, этих писак!

— Мистер Зейтц, я уверен, что иск мы выиграем, безусловно. Добьёмся и опровержения и извинений в газете, но вот большую компенсацию, получить с них не получиться. Максиму 500-1000 долларов, если очень повезёт, и их адвокаты оплошают 2000. Но посадить их не удастся, в тексте статьи нет, ни одного прямого оскорбления моей подопечной. Хотя ваши чувства, я прекрасно понимаю и разделяю. — ответил юрист.

Тут, закончивший читать статью, Юроп сказал:

— Мистер Зейтц, я прочёл статью, она объективно играет на популярность миссис Зейтц.

— Что-о-о!? — я даже задохнулся от возмущения.

— Не горячитесь мистер Зейтц, пожалуйста, выслушайте меня сперва. Это статья, в чистом виде сказка про золушку! Сбывшаяся "большая американская мечта", про трудности и счастливый конец! Что должен прочтя её, понять посторонний человек? Что жила была талантливая девочка, мечтавшая стать певицей, в семье, где мать и отец опустившиеся алкоголики, её всячески обижали. Но она наперекор всем невзгодам, смогла закончить школу, чтобы не идти на панель, сбежала из дому. За копейки пела в низкопробном джаз-банде, жила в трущобах и питалась обедками, экономя каждый цент. Они ей даже восхищаются, мол смотрите, через что ей пришлось пройти! Но при этом не сломалась, не пустилась во все тяжкие, а набрала денег на запись своих песен. И тут к ней пришёл успех, в одночасье из золушки она превратилась в принцессу! Теперь она богатая и знаменитая!

— Но ведь это всё, ужасная лож! Мама и папа совсем не такие! — сказала Джули, чуть не плача.

— Так я и не говорю, что на них не надо подавать в суд! — откликнулся Юроп, повернувшись к ней — Я же, о другом говорю, если не учитывать ложь писак и грязь, что они вылили на вашу семью, то статья играет на вашу популярность миссис Зейтц. Если вы хотите их серьёзно прищучить, то истцом должны выступать ваши родители!

Я видел, что юрист согласен с оценкой Юропа.

— Я даже больше скажу. — продолжал продюсер — Они ждут, что вы подадите на них в суд. И готовы, в конце концов проиграть, заплатить штраф, принести в газете извинения и опровержения. Только пока будет идти суд, за эти три четыре недели, они не только окупят затраты на штраф и судебные издержки, а в десяти или двадцати кратном размере на этом ещё и заработают! За счёт интереса к скандалу и увеличению тиража продажи газеты, это же "The Sun", известная "popular paper"![16] Вообще странно, что вы не в курсе, подача материала в "The Sun" отличается сенсационностью, в ней публикуются истории о преступлениях и скандалах, а когда подобных материалов не хватает, газета не считает зазорным откровенно врать и мистифицировать читателя.

Юрист уже не только мимикой выражал согласие, но и начал кивать головой, как бы подтверждая всё сказанное Юропом.

— Так, что нам делать? Нельзя же так, это оставить? — Спросил я юриста.

— Я бы посоветовал, прислушаться к мнению мистера Юропа. Подать иск в суд, от имени родителей миссис Зейтц, ведь там, в статье, на них прямая клевета и оскорбления. Тогда и компенсацию сможем из них выжать раз в десять больше. Это съест весь их возможный доход со скандала, так вы их сильней прищучите.

— Да, думаю, так будет лучше, Джули ты как считаешь?

— Я согласна, ведь больше всего оскорбили папу и маму.

— Значить так и поступим. Вот чего бы им не писать правду о трущобах, бедности и нищете?

— Так кто это будет читать, мистер Зейтц!? Для читателей "The Sun", это повседневная реальность, которой они сыты по горло. Им, интересней, читать сказки про золушку! — Ответил Юроп.

"Сказки им, видите ли интересней. Конечно, в нищете и бедности нет ничего хорошего и уж тем более интересного. Чтобы жизнь стала справедливой за неё нужно бороться, а не ждать, что случиться чудо или придёт герой, который всё устроит. Капитал никогда не отдаст власть добровольно. Вот для этого люди и организуются в революционные партии, там, где не сможет один, смогут массы". — Думал я, везя Джули и юриста к Сандлерсам. У Сандлерсов, всё решилось быстро. Объяснили Джону и Грейс, почему иск должны подать они, составили договор с юристом, на представительство их интересов в суде юридической конторой "Рольф и Сыновя". От туда, поехали домой. По дороге я решил, что как увижу Саблина, посоветуюсь с ним на счёт охраны для Джули, в ней назрела явная необходимость.