Прево мельком окинул взглядом фигуру Арианы, слегка задержавшись на красной каготской нашивке и золоченой вышивке вокруг выреза на груди. Затем продолжил прерванный разговор со стражником:

— После этого зайди за Франсеском и вместе отправляйтесь в Сент-Круа. Скажите мессиру де Сермету, или кто там сейчас за него, что городской прево требует выдать тело убитого. Хотя нет, погоди. Сейчас я здесь закончу, проведем инскрипцио обвинителя, потом уже пойдешь.

Прево повернулся к Ариане:

— Итак, что мы имеем. Каготка, обвиняется в убийстве своего жениха. Обвинитель — Карле Кинкай, скобянщик с улицы Паланке, горожанин Бордо. Фамилия есть?

Ариана не сразу сообразила, что вопрос был адресован ей. Злые невыспавшиеся глаза прево раздраженно сверлили ее в упор.

— Крестиан, — еле слышно ответила Ариана.

— Ну кто бы сомневался, — хмыкнул прево и повернулся к усатому стражнику. — Виллем, ты записываешь? — Стражник кивнул, усердно скрябая пером по листу пергамента.

— Проживаешь где? — снова повернулся к Ариане прево.

— В Кастаньеде.

— Имена родителей?

— Мать зовут Роза, отца нет.

— Что значит «нет»? — поднял брови прево.

— Я его не знаю, не видела никогда, — поправилась Ариана.

— Так и отвечай, что не видела, — сухо отчеканил прево. — Чем занимаешься ты и мать?

— Мать помогает при родах, я при ней была… — неуверенно произнесла Ариана.

— «Помогает при родах» — значит «незаконно лечит людей», я правильно понимаю? — взгляд прево не отрывался от лица Арианы. — Впрочем, неважно. Пока неважно, — со значением добавил мессир Ростеги. — Кто может поручиться за тебя в городе, подтвердить твои слова и твою репутацию?

Ариана растерянно молчала. Потом, запинаясь, начала отвечать:

— Мы же каготы, у нас нет никого в городе. Только дядюшка Эстрабу, но он из пригорода. А еще Шибале, Ачегорри… соседка Менгина, наверное…

— Зачем ты перечисляешь мне своих каготов? — перебил Ариану прево. — К чему они мне? Ты же знаешь, нужно пять голосов каготов, чтобы уравнять один голос полноправного горожанина. Шибале и Ачегорри — это те двое, что помогали тебе убивать жениха?

— Я не убивала Жанте, этот глупый скобянщик всё выдумал! — запротестовала Ариана.

— Ну разумеется, — устало скривился прево и зевнул. — Так это те самые, что были с тобой у церкви? Тогда тем более не считаются. Кстати, где они живут и чем занимаются?

— Они плотники, живут в Сен-Николя-де-Грав, — замявшись, ответила Ариана.

— Запиши, — кивнул прево стражнику Виллему. — Они нам вскоре понадобятся.

— Зачем они вам? — насторожилась Ариана.

— Боишься, что расскажут нам всю правду? — усмехнулся прево. — И правильно делаешь.

Ариана промолчала. Она почти физически чувствовала, как медленно, дюйм за дюймом, погружается в какую-то липкую, засасывающую ее трясину, из которой нет и не будет возврата.

— Хорошо, — после долгой паузы произнес прево. — Если ты не убивала своего жениха — кто тогда убил его?

— Я не знаю, — поспешно ответила Ариана. — Мы стояли у церкви, ждали матушку и соседей. Потом появился этот Арро…

— Что еще за Арро? — заинтересовался прево.

— Сын Симона Солера.

— Того самого?

Ариана молча кивнула.

— Продолжай, — приказал прево.

— Они с дружками стали оскорблять Жанте…

— Как именно?

— Всякими непристойностями… Хотели напасть на него и стащить чулки…

— Ты хочешь сказать, что сын Симона Солера занимается такими глупостями? — прево осуждающе посмотрел на Ариану.

— Это все видели и слышали, — горячо возразила она. — Там много народу было…

— Кто именно? Кроме твоих дружков.

Ариана замолчала, потом вдруг вспомнила:

— Там был такой человек, молодой, одетый не по-нашему, темноволосый и с рыжеватой бородой.

— Еврей, что ли? — нахмурился прево. — Евреи не годятся, нужны добропорядочные горожане христианской веры.

— Я не знаю, может, и не еврей, — неуверенно промолвила Ариана.

— «Я не знаю», «может — не может», — передразнил ее прево. — Что мне делать с твоими «не знаю»?

Ариана молчала, пытаясь вспомнить еще кого-то из очевидцев.

— Ну допустим, — продолжил прево. — И что было после этого?

— Потом этот Арро закричал: «Смотрите, у кагота нож!»

— У какого кагота?

— Я не знаю, я не видела никакого ножа.

— У твоего жениха был с собой нож в тот день? — по едва дрогнувшим векам Арианы прево понял, что попал в цель. Ариана молча кивнула.

— Зачем он пронес в город нож?

— Я не знаю, я говорила ему, чтобы не брал с собой…

— То есть получается, — немного подумав, заключил прево, — что твой жених достал нож и принялся угрожать им сыну мессира Солера, так?

— Я не видела этого, — мотнула головой Ариана.

— Но ты же видела нож в руке у своего жениха?

— Нет, только на шее, на веревочке.

— Но ты только что говорила: «я не видела никакого ножа». А теперь вдруг оказывается, что видела, но на шее. Ты видела его сквозь рубашку? Или все же в руке?

— Я имела в виду… — Ариана запнулась и замолчала, не понимая, как такой простой вопрос мог вдруг сплестись в нераспутываемый клубок. Молчал и прево, раздраженно разглядывая белесое плесневое пятно на каменной стене; затем, обращаясь к стражнику Виллему, спросил:

— Вы обыскали ее вчера?

— Да, пригласили матрону Кларемонду. Ничего не нашли.

— Обвиняемая могла скинуть нож по дороге?

— Исключено, — решительно возразил стражник. — Я следил за ней неотрывно всю дорогу: думал, наверняка попытается избавиться от ножа. Но нет.

Прево снова ненадолго задумался, затем махнул рукой:

— Здесь нам больше делать нечего, пошли теперь к этому скобянщику. И повторяю: если он подаст на вас жалобу за незаконное задержание, я вас, олухов, прикрывать не стану.

Прево резко развернулся и вышел из камеры. Усатый стражник Виллем выбежал вслед за ним, поспешно задвигая за собой громоздкую дубовую дверь.

***

— Мессир прево, а нам обязательно забирать тело из аббатства? — Виллем явно был не склонен плестись за трупом через полгорода. — Монахи ведь наверняка затянут свою кантилену про право совте и всякое такое?

— Обязательно. Так требуют кутюмы.

— Но зачем?

— Во-первых, тело нужно отнести к посоху Святого Северина.

— Это что же, через весь город его тащить? — охнул Виллем.

— Да. Но не волнуйся, тебе лично тащить не придется — я отряжу своих людей. Поскольку убитый не горожанин — нести его к Святому Северину нужно тем более. Чтобы по пути кто-то мог рассказать что-нибудь о нем: есть ли у него лавка в городе, или имущество, или долги, с кем дружил, с кем враждовал — ну и так далее. Не прикажешь же ты мне тащиться в его крестианарий и расспрашивать там всех подряд?

— Много чести, — поддакнул стражник.

— Вот-вот. Во-вторых, нужно будет подвести подозреваемую к покойнику, чтобы проверить на кровотечение и выпот.

— У каготки? — изумился Виллем.

— При чем тут каготка? У трупа, естественно. Иногда в присутствии убийцы раны жертвы открываются и начинают кровоточить или источать сукровицу. Это называется посмертный выпот. Ну и в-третьих, в случае убийства допрос обвиняемого следует проводить перед трупом в здании мэрии — таковы правила. Давай, открывай, — прево кивнул на дверь перед собой.

Стражник отодвинул засов и толкнул дверь вовнутрь. Лежавший на деревянной кровати скобянщик тут же спрыгнул на пол и поспешил к ним навстречу:

— Мессир прево, это возмутительно! Я буду жаловаться мэру и сенешалю! Ваши стражники совершенно незаконно заперли меня здесь вчера. Я говорил им, что они остолопы, но все без толку!

— Надеюсь, вы не взяли с него жолаж?* — повернулся прево к Виллему. Тот покачал головой:

[*Плата, взимаемая тюремщиком с заключенного за вход и выход из тюрьмы]

— Нет, только за еду и постель.

— Хорошо. К твоим жалобам, старик, мы вернемся позже. Возможно, мой тюремщик и не напрасно задержал тебя здесь, — в голосе прево промелькнула скрытая угроза. Скобянщик как будто съежился и отступил на полшага.