Отвсюду окружают меня словами ненависти, вооружаются против меня без причины[8]

К полудню, когда Джаван отправился вниз, чтобы сопровождать тело брата в базилику святой Хилари, усталость его значительно уменьшилась, а уверенность в себе возросла, хотя ее и испытывали на прочность хмурые взгляды придворных, на которые он то и дело наталкивался, следуя с эскортом рыцарей к огромным дверям, ведущим во двор замка. Сэр Робер посоветовал им с Райсом-Майклом не возвращаться в королевские апартаменты, где скончался Алрой, а дождаться похоронной процессии снаружи.

Робер был с ним и сейчас, вместе с Джейсоном, Карланом, Сорлем, Бертрандом и Томейсом. Вшестером они плотно окружали Джавана и Райса-Майкла, защищая от любой опасности, но они не могли защитить Джавана от взглядов, которые он ощущал на себе, оценивающих, недоверчивых. Он старался вскинуть голову и расправить плечи, чтобы выглядеть по-королевски.

Но в такую жару это было нелегко, и стало еще труднее, когда они со свитой оказались под открытым небом. Солнце било по обнаженной голове, слепило глаза, казалось, будто его заживо бросили в костер, и даже в легкой тунике было невыносимо душно. Но по крайней мере теперь, когда все остальные также облачились в темные одежды, он не чувствовал себя так отвратительно в черном, и эта новая туника мало напоминала о его былом статусе послушника. К тому же он с удовольствием обнаружил, что здесь ворот вырезан довольно низко, а не сделан стоячим, как у монашеской рясы. Когда он впервые надел эту тунику, она показалась ему почти прохладной, но теперь, под палящим солнцем, ощущение прохлады ушло безвозвратно. Он прислушался к перезвону колоколов в церкви святой Хилари и в соборе внизу на холме. Они звонили по покойному королю.

Заслышав шум в здании, Джаван постарался выкинуть из головы все лишние мысли и подготовиться к приближению кортежа. Часть придворных спустились по лестнице, перешептываясь и пытаясь отыскать защиту от солнца в тени стен, но из зала с приближением процессии, возглавляемой огромным распятием ремутского собора, волной накатило молчание. Крест нес монах Custodes Fidei в полном черном одеянии и нарамнике с куколем. Капюшон был надвинут до самых бровей, затеняя его лицо. Мальчики-служки из собора сопровождали его с факелами, задыхаясь от жара в своих рясах, а позади шагал кадильщик, окуривая все вокруг остропахнущими благовониями.

Следом выступал Манфред Мак-Иннис, который нес в ножнах Державный Меч, и граф Таммарон, несший в руках пурпурную подушку, на которой лежала Державная Корона Гвиннеда, подлинная, а не та уменьшенная, которую сделали в свое время для коронации двенадцатилетнего Алроя.

А за короной несли и его самого. Катафалк покоился на плечах шестерых рыцарей. Алрой выглядел бледным, изможденным, руки его скрестили на груди, а тело обрядили в простую белую альбу, возможно, ту самую, в которой он был на миропомазании. От груди до пят его покрыли алой тканью с вышитыми золотом королевскими гербами, которая ниспадала по краям гроба на плечи рыцарей. Рядом с катафалком, склонив голову, шагал сэр Гэвин. Перед собой он нес меч, держа его за лезвие, словно крест.

Бок о бок шагали оба архиепископа, задыхаясь от жары в траурном облачении и митрах. Они приостановились, пока рыцари сносили тело Алроя вниз по ступеням во двор замка, чтобы позволить Джавану с Райсом-Майклом присоединиться к процессии позади гроба. Сразу же за ними выстроились и остальные придворные, и кортеж двинулся через двор в полном безмолвии, если не считать траурного перезвона колоколов.

Как и ожидал Джаван, в базилике было полно людей. Она дарила отдохновение от прямых лучей солнца, но не от жары. Он не сомневался, что службу отстоять будет невыносимо тяжело, но не подозревал, какое действие окажет сочетание такого количества свечей, благовоний и огромного количества людей, набитых в слишком тесное пространство. А ему еще надлежало справиться со своей скорбью и подготовиться к грядущим столкновениям на совете по престолонаследию. От пота туника прилипла к телу. Струйки пота стекали в глаза, волосы прилипли к черепу. Воздух казался плотным, и дышать было невозможно.

Следующие два часа он провел словно во сне. Архиепископ Оррис отслужил заупокойную службу вместе с хором певчих, которых поспешно привел из своего собора, и Джаван вместе с младшим братом преклонил колени перед алтарем. Беспощадные солнечные лучи били сквозь окна церкви, резко очерчивая затянутый черным катафалк и его скорбную ношу, затмевая огоньки шести толстых свечей, так, что их почти не было видно. В головах катафалка, сверкая в солнечных лучах, покоилась Державная Корона на своей пурпурной подушечке, вокруг нее спиралью вился дымок благовоний. Со своего места на хорах Джаван видел, что поверх тела покойного короля граф Таммарон возложил Державный Меч Гвиннеда, таким образом, что рукоять покоилась у Алроя меж сложенных ладоней.

Сам не ведая как, Джаван сумел пережить мессу, после чего, сопровождаемый своими шестью рыцарями, он вновь вернулся в апартаменты Райса-Майкла. Там он скинул тунику и позволил Карлану ополоснуть его прохладной водой, и даже пару раз окунул голову в наполненный водой тазик, чтобы хоть немного освежиться. Робер заставил его поесть хлеба с сыром и немного ветчины. Он знал, что должен подкрепиться прежде, чем предстать перед советом, но аппетита не было вовсе. Однако кружка эля прибавила ему сил и уверенности в себе. Заканчивая завтрак, он просмотрел список рыцарей, которых Джейсон счел нужным позвать на совет, и выслушал его комментарии по основным вопросам. Кроме того, вниманию нового короля представили краткий список основных дел, которые потребуют его внимания в ближайшем будущем.

Наконец, пришлось вновь одеваться. Карлан пригладил его волосы гребнем, а Райс-Майкл возложил на голову тонкую корону, которую он не носил никогда прежде — золотой обруч, украшенный тиснеными фигурками бегущих львов с переплетенными лапами и хвостами, — когда-то корона эта принадлежала Алрою. Он погляделся в полированное металлическое зеркало, что поднес ему Карлан, не сводя взор с короны, сверкавшей на черных волосах, и посмотрел себе в глаза, которые сейчас словно бы начисто утратили свой цвет, затем глубоко вздохнул и расправил плечи.

— Как по-твоему, похож я на короля? — шепотом спросил он брата.

Райс-Майкл кивнул с натянутой улыбкой.

— Вот и проверим, что по этому поводу думает совет.

Две дюжины рыцарей в накидках цветов Халдейнов ожидали Джавана со свитой у дверей зала совета. Все они были вооружены и готовы к бою. В их рядах он признал одного из помощников Удаута, который, судя по всему, и командовал этими рыцарями, однако добрая треть была из тех, кто сопровождал Джавана из семинарии Arx Fidei. Чуть в стороне он заметил также седовласого незнакомца и того горбоносого барона, что первым вступился за него в апартаментах Алроя. Оба были в черном, на поясе у них красовались мечи и кинжалы. Поблизости толпилось еще несколько рыцарей, и в их числе Джаван заметил одного, очень похожего на отважного барона. Скорее всего, это был его сын или младший брат.

— Тот, что постарше, это лорд Джеровен Рейнольдс, сир, — прошептал ему на ухо Карлан. — А барона вы знаете, это Этьен де Курси. Там, сзади, его сын, сэр Гискард.

Джаван кивнул.

— Возможно, именно де Курси я буду обязан своей короной, — чуть слышно выдохнул он, заново изучая взглядом мужчину. — Он законник?

— Да, милорд. Так же, как и лорд Джеровен. Это они с де Курси трудились над набросками документов, которые вы видели сегодня за завтраком.

Лорд Джеровен и оба де Курси вместе с остальными рыцарями поклонились, когда Джаван поравнялся с ними.

— Приветствую вас, господа, — негромко бросил им Джаван, отвечая кивком на поклон. Но прежде, чем он успел сказать что-либо еще, Джейсон тронул его за локоть.